17 марта - годовщина принятия закона, который в 1937 году лишил крестьян в СССР свободы передвижения.
17 марта 1937 в СССР приняли закон, лишивший крестьян свободы передвижения. Была введена паспортная система, которая не распространялась на крестьян. Паспорта вводились только для
жителей городов, рабочих поселений, новостроек и совхозов.
Закон действовал до середины 70-х годов прошлого века.
До 1953 года в Советском Союзе режимными было признано 340 городов, местностей и железнодорожных узлов. Кому выдавать паспорта и прописывать в режимных зонах решали
соответствующие органы власти. Так же и кого причислять к неблагонадежным категориям людей, которые после этого становились бесправными. Крестьяне, как и во времена крепостного права, оказались намертво привязанными к месту своего проживания. Они должны были наполнять закрома социалистической Родины
за так называемые трудодни и фактически бесплатно, поскольку другого выбора у них просто не было. В колхоз добровольно-принудительно записывали с 16 лет всех, кто жил на его территории.
Ненормальность ситуации с паспортами на селе верхушка СССР изменять не решалась. После смерти
Сталина некоторое облегчение крестьяне все же получили, но паспорта им так и не разрешали получать вплоть до середины 70-х годов.
Твою контору завтра закроют.. ибо не патриотична. В ноздрю не смотрит.
Когда весь народ празднует очередное празднество праздника.. он изволил пиво жрать.
"В 1956 году выживших просто выгнали из тюрьмы. Эту историю совершенно замечательно поведал Сергей Пархоменко, встречавшийся с Урбшисом: «Не освободили, не помиловали, а просто вывели на улицу вот в этих робах, после соответственно там 15 лет сидения главным образом в одиночных камерах, последние
два или три года в камерах общих. Вывели на улицу и сказали: «Ну, идите, куда хотите, только возвращаться домой вам нельзя. А так можете идти. Ну, куда-нибудь тут неподалеку». Ни документов, ни одежды, ни денег, ни еды, ни воды, ни ботинок, ни кепок. Ну, и вот эта компания бомжей оказалась на улице
в городе Владимире в 1956 году. Несколько дней они просто так побомжевали по улицам, потом выпросили немножко денег, просто выпросили у прохожих, пошли на центральный почтамт и послали телеграмму в правительство с просьбой, ну, что-нибудь для них придумать. Или вернуть их в тюрьму, или выдать им
документы, или разрешить им вернуться на родину, или поселить где-нибудь здесь, но как-нибудь. Поразительным образом, их телеграмма дошла до адресата. Правда, ответ они получили нескоро, они получили его примерно через полтора месяца, на которые – эти полтора месяца – вернулись, попросились обратно
в тюрьму. Понимаете, после 15 лет сидения в тюрьме они вернулись назад в тюрьму, постучались в ворота и попросили, чтобы их пустили тут как-то пожить, поесть и так далее. Старики на самом деле. Они все в лучшем случае там 900-х годов рождения, а многие 1880-х – ну, собственно, что значит многие, их
всего было, как мы с вами понимаем, человек 6–8 мужчин, я уж не помню точным составом. Вот Урбшис, собственно, один из них – человек, с которым я разговаривал. Так вот, примерно через полтора месяца пришла ответная телеграмма в тюрьму, где они в этот момент находились. И им разрешили выдать справки
– не паспорта, а такие справки о том, что они освобождены. В этих справках не содержалось ничего – ни обвинения, ни приговора, ни помилования, ничего. Вот как их в 1940 году забрали, в 1956-м – отпустили, выгнали. И им разрешили разъехаться по маленьким городкам Владимирской области. И вот Юозас
Урбшис оказался в городе Вязники кассиром в бане, где он как-то и проработал несколько лет, одинокий. Ему не разрешали возвращаться, не разрешали уехать из этих Вязников. В какой-то момент он пришел в библиотеку и неожиданно вспомнил, что он читает по-французски. Он там нашел совершенно случайно
книжку Флобера «Мадам Бовари», и он ее взял и перевел на литовский язык. Потому что он еще заодно вспомнил, что он еще и литовский язык помнит. Вот. И он этот перевод послал единственному литовцу, как ему казалось, который должен был бы быть жив и который должен бы пережить эти все обстоятельства
войны и Советской власти и так далее, композитору Чюрленису. Послал он ему, ну, как-то – Литва, Чюрленису. Примерно как Кремль, Ленину. К тому моменту, если я правильно помню, Чюрлениса уже в живых не было, но была его вдова жива. Она поразительным образом получила этот конверт, вспомнила этого
человека, который был министром иностранных дел литовского правительства, знаменитым в Литве человеком, важным, выдающимся, влиятельным политиком, который вел в свое время переговоры и со Сталиным, и с Гитлером. Время такое было. И он, между прочим, подписывал от имени литовского правительства
соглашение о вступлении в Литву советских войск. Ну, вот так вышло – что именно ему это было доверено как министру иностранных дел. Вот, и эта самая вдова Чюрлениса много лет спустя добилась разрешения ему вернуться в Литву, где он и дожил до девяносто какого-то года, когда мы с ним познакомились»."
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)