Владимир Шахрин: "Не поеду выступать в Донецк, чтобы не стать объектом для травли"

В ближайшую субботу в 19:00 в "Космосе" группа "Чайф" выступит с весьма необычным концертом – во время традиционной "Зимней акустики" им будет аккомпанировать оркестр. Никогда ранее подобного ещё не было. Это и стало поводом для прихода в студию E1.RU Владимира Шахрина.

Но разговор только музыкой не ограничился. Помимо этого Шахрин рассказал о своём отношении к переименованию улиц, строительству "Пассажа" и китайского консульства. Признался, что пытается написать песню, которая сможет объединить музыкантов из разных стран. Но пока у него это не получается сделать. И, конечно, не могли мы обойти тему напряжённых отношений с Украиной и свежий скандал с Андреем Макаревичем, которому якобы запретили выступать в Екатеринбурге.

– Чья была идея сделать концерт в сопровождении оркестра?

– Мы как-то в прошлом году с Саней Пантыкиным общались, обсуждали планы. И он меня спросил: "А не хотел бы сделать "Зимнюю акустику" с оркестром?". Я ответил, что предложений таких много было, да и само по себе это фишкой не является.

Меня всё время терзали смутные сомнения, что какой-то непонятный человек будет делать аранжировки. И тогда он предложил сделать это для нас, да к тому же сыграть. И я понимаю, что он очень хорошо знает меня, нашу музыку, знает наши секреты. И от этого предложения отказаться я не смог.

– А когда появились первые аранжировки?

– В ноябре мы созвонились с ним снова и договорились о работе. Он написал их, мы встречались у него, я под них пробовал петь и делал какие-то замечания. Саша сделал очень толковые аранжировки – он не стал воровать у нас свободные музыкальные пространства, но при этом очень хорошо подчеркнул некоторые гармонические ходы, появились гладкие длинные ноты и приятные лейтмотивы.

– Какая из песен вам больше всего понравилась в таком исполнении?

– Я больше всего жду песен, которые я очень люблю, но при этом они не стали хитами. Например, песня "А у нас как всегда". Она сделана в ритме вальса и в оркестровой аранжировке звучит особенно интересно.

– А из известных песен какие будут?

– Программа будет состоять из трёх частей: в первой будет доминировать оркестр, затем мы среднюю часть сыграем без него, а в конце программы музыканты снова появятся, но будут аккомпанировать нам. Так что будут и основные хиты "Время не ждёт", "Оранжевое настроение", и даже "Аргентина-Ямайка" прозвучит с оркестром.

– Появится ли потом диск с этими композициями?

– Мы будем его писать. Но на съёмки у нас средств не осталось, да и непонятно, где потом показывать концерт.

– По Первому каналу в прайм-тайм.

– Первый канал в прошлом году снял наш юбилейный концерт в "Олимпийском", смонтировали, но до сих пор не показали в эфире. Получается, что деньги они потратили, но так и не выпустили.

– После Нового года ваши коллеги по цеху – группа "Смысловые Галлюцинации" – объявили о скором прекращении своей деятельности. Вы как к этой новости отнеслись?

– Вообще они мне всегда казались дружной компанией, но, видимо, в любой банде бывают проблемы. Но я ни с кем из участников эту тему не обсуждал. Видимо, есть какая-то серьёзная причина, раз они после 26 лет сотрудничества решили разойтись. Я бы на их месте не делал никаких объявлений, а просто прекратил выступать и всё. Возможно, что через два-три года эти серьёзные причины будут казаться не такими серьёзными.

– Вы много раз рассказывали, почему "Чайф" столько лет существует. Но наверняка же были ситуации, когда группа была близка к распаду?

– Такой момент был в 1989 году, когда группа фактически распалась. Но затем всё-таки собралась снова, но чуть в другом составе, с другим звуком, и мы записали альбом "Не беда". Какая-то усталость тогда появилась, нам стало неинтересно друг с другом. Я понимал, что у нас такой колхоз, когда все имеют право голоса, но он тянет нас туда, куда мне не хочется. Мне не нравилось, как звучала наша группа тогда – слишком тяжело.

– Лично для меня вы всегда были не просто музыкантом, но и активным гражданином, которому небезразлично то, что происходит в городе. Однако есть ощущение, что последние пару лет вы резко снизили свою активность. Почему?

– Во-первых, весь прошлый год мы ездили по стране и очень мало времени проводили в Екатеринбурге. Именно поэтому многие истории прошли мимо меня. Во-вторых, меня практически нет в интернет-пространстве, а эти активности происходят именно там. К тому же зачастую они и остаются только в комментариях. Я же в последнее время если и влезаю в какие-то истории, то только в том случае, если верю в достижение результата.

Именно поэтому акции с наклейками на стёкла припаркованных на тротуаре авто и домом Ярутина были последними, когда я понимал, что ничего не изменить. Но было желание обозначиться и сказать, что в этом городе есть люди, которым не нравится, что ради трёх труб для "Высоцкого" сносят старинный дом. И при этом даже не сказать, что это я сделал. Это была наглость со всех сторон.

– Значит, теперь мы вас больше не увидим на митингах и прочих акциях?

– Вы знаете, со мной вчера произошла такая история. Иду по Луначарского, а передо мной падает пожилой мужчина. Хлабысь! Я подскакиваю его поднимать и вдруг вижу, что это наш почётный гражданин и знаменитый художник Виталий Волович. Я ему: "Виталик, ну как вы, как?" А он мне стал рассказывать не про падение и своё состояние, а про жизнь. И вдруг рассказывает, что шесть лет делал книжку с иллюстрациями. Но до сих пор лежит в столе. Вполне возможно, что у него не хватает какой-то энергии.

У меня нет телефонов олигархов. Позвонил, например, Высокинскому, объяснил, а он, оказывается, работу меняет и не смог помочь. Я сейчас хожу и всё время думаю об этой истории. Хочу как-то помочь. Если что, я готов обратиться ко всем подписчикам E1.RU, может быть, все вместе как-то соберём, поможем. Вот это дело будет.

– Накануне в Facebook мэр и несколько активных граждан обсуждали тему переименования Толмачёва в Царскую. Вы как к этой теме относитесь?

– У меня название Толмачёва даже не ассоциируется с каким-то революционером. Толмач – это же красивое русское слово, которое означает "переводчик". Думаю, что и у многих она не ассоциируется с конкретным историческим персонажем. Если уж переименовывать, то возвращать прежнее название. Царская же звучит как-то смешно.

– Но, на ваш взгляд, вообще нужно переименовывать улицы?

– Во-первых, хорошо, что идёт обсуждение. Когда будет какой-то консенсус, то придёт время. Пока же идёт противостояние, то пусть остаётся как есть. Не так уж эта тема и принципиальна же. Я, когда услышал про Царскую, то подумал, что это какое-то нелепое название. Там же находится поворот к резиденции губернатора. Так что сразу бы появились шутки на эту тему.

– Ещё одна новость последнего времени – депутаты разрешили построить китайское консульство в парке Дворца спорта.

– Насколько я понимаю, речь идёт об аллее. Надо смотреть проект. Само по себе появление консульства – это хорошо. Это ведь по сути и не парк, а аллея. Нельзя же её сравнить с парком Харитонова. Так что думаю, можно сделать красивое место.

– С удивлением для себя узнал, что вы были районным депутатом. Прошло уже 30 лет. Вам сейчас предлагают принять участие в осенних выборах?

– Нет, не предлагают. Да мне и тогда не предлагали, а просто поставили перед фактом. Я работал на стройке, надеясь получить квартиру. В итоге я должен был один раз в месяц приходить на заседания. Я один раз сходил на депутатскую сессию. Мне там выдали две бумажки: одну с постановлением, а другую с поправками к нему. Однако мало кто вспоминает, что я депутатский билет бросил и прекратил эту деятельность.

– Наш читатель Дмитрий спрашивает: о чем бы вам хотелось сейчас написать песню?

– Я знаю, о чём бы хотел написать песню, но пока она не складывается. Я бы очень хотел сделать песню, которую мы могли бы спеть с моими знакомыми музыкантами из Украины, Грузии, Белоруссии, Казахстана, Израиля, Канады и прочих стран. О том, что мы все находимся в одном доме, о том, что это искусственное озлобление на руку конкретным людям.

– Вы это озлобление чувствуете, хотя вас нет в соцсетях?

– Я именно по этой причине нигде не регистрируюсь. Но я знаю, что эта агрессия есть, потому что она прорывается ко мне через моих друзей. Вдруг на репетициях мы начинаем спорить про мировые проблемы на повышенных мужских тонах. Этого быть не должно.

Например, я тут переписывался с одним из украинских музыкантов. И я ему пытаюсь сказать о том, что нас объединяет. Я понимаю, что он молодой, ему хочется иметь европейский паспорт. Но одновременно предлагаю посмотреть на какой-нибудь Луганск, где есть два больших завода и масса людей, которые в Европу никогда не поедут. Дайте им дожить, доработать. Конечно, хочется всё и сейчас. Но ведь всё у них будет хорошо, будут они Европой и будут счастливы.

– Но не удалось его убедить?

– По крайней мере, он меня ни разу не послал.

– У вас есть ощущение, когда вся эта история и стресс может закончиться?

– С 78-го по 80-й год я служил в погранвойсках в Хабаровском крае. И тогда Китай для нас был врагом номер один. Прошло совсем немного лет, и теперь мы с вами обсуждаем строительство китайского консульства. Очень быстро всё изменилось. И я практически уверен, что и с Украиной у нас всё изменится. Я уверен, что всё упирается в людей, которые сливают информацию в ящик. Как только эти люди по каким-то причинам исчезнут, то всё изменится.

– Только с момента вашей службы до строительства консульства прошло более 30 лет. Не хочется столько ждать.

– Уверен, что с людьми, которые живут в Украине, у нас гораздо больше общего. Мы ездили с супругой отдыхать в Италию. И если кто-то из работников магазина или ресторана говорит на русском, то значит он либо из Украины, либо из Молдавии. Ну не говорят они там по-украински. Просто так удобнее. Им этот язык нужен не потому, что он лучше или хуже, а просто удобнее.

– Ещё один читатель интересуется: согласны ли вы выступить с концертом в Донецке или Луганске?

– В принципе, я не против, но нужно понимать, кто это будет организовывать и как будет подано. Понимаете, вот приехала туда Анна Нетребко с благороднейшей целью помочь актёрам театра. Но на финальной фотографии кто-то был с флагом. В итоге у неё полгода были проблемы со своими коллегами. Как будто она сама с этим флагом стояла. У меня есть информация с разных сторон, но у меня нет сложившейся позиции, что кто-то совершенно прав.

– И вы не хотите попросту стать очередным объектом для травли?

– Я не хочу людей стравливать, не хочу сам попасть в неловкую ситуацию. Я готов туда поехать, но на условиях, которые не будут вызывать никакого толкования. Я не хочу вставать ни под чей флаг. Понимаете, Андрей Макаревич съездил сыграть детям, а оказалось, что он встал под украинский флаг. Фигня какая-то. Не хочу я ни под чей флаг вставать.

– Александр спрашивает: как вам Ельцин-центр за 7 миллиардов рублей?

– Я не знаю, сколько это стоило, но сделано здорово. В городе появилось очень красивое и современное пространство. Там и детский центр, и кафе, и книжный магазин. И сам музей там роскошный. Я получил удовольствие от того, как это сделано. Мне нравится, что появился этот центр.

– В моём личном восприятии Ельцин и "Чайф" стоят где-то рядом.

– Вы знаете, я не был с ним знаком и мы ни разу не виделись. Хотя мы ездили в тур в 1996 году в поддержку Ельцина. Но тогда их было два, и у нас он ни разу не появлялся. Лично для меня Ельцин – яркая личность и попросту мужик. Он совершал мужские поступки, ошибался и признавал это, брал на себя ответственность.

– Екатерина спрашивает о вашем отношении к новому "Пассажу".

– Это из той же серии, что он там уже появился и ничего не сделать. Он мне ещё на картинке не понравился, но там он был гораздо меньше. Каким-то волшебным образом он стал больше. К сожалению, нам придётся с ним смириться. Никто его сносить не будет. Хорошо, что там сделали парковку. Если ещё построят скверик Букашкина, то это будет компромисс. Мы можем с бубнами и факелами бегать, но ни хрена не изменится. Он всё равно будет стоять.

– Последний вопрос от меня: есть ли сейчас у вас какая-то песня, которую вы слушаете раз за разом?

– Уже несколько раз послушал последний альбом Дэвида Боуи. Для меня лично это одна из самых сильных потерь последнего времени. Он один из самых любимых артистов и композиторов. В 1976 году он открыл для меня какую-то новую музыку. Последний альбом тоже очень хороший. Слушаю его со слезой на глазах.

– Там есть ощущение финала?

– Есть, я его слышу. Мне кажется, что он прекрасно знал, что с ним происходит. И я в принципе верю в теорию, что он дождался выхода альбома и в этот же день исчез. Кажется, что он даже свой уход смог так обставить, что выход альбома совпал с уходом из жизни. Это в стиле Дэвида Боуи.