Бек Манасов считает, что домов ребенка при колониях быть не должно
Фото: Артем Устюжанин / Е1.RU
Поделиться
Если вы когда-нибудь случайно попадете туда, то увидите обычные ясли: игрушки-погремушки, детские кроватки, яркие шкафчики, нарядно одетые малыши. Единственное, что напомнит вам, что вы в тюрьме, — это зэковская роба на мамах. Фотографии из этого учреждения — Дома ребенка при исправительной колонии № 6 в Нижнем Тагиле — любят выкладывать на сайте ГУФСИН. Видно, что администрация колонии старается как может, чтобы детям было тут хорошо. Общественники тоже помогают таким учреждениям. Дом ребенка при женской ИК-6 — единственное подобное учреждение в Свердловской области. Сейчас там проживают 53 ребенка. Мам не разлучают с малышами. Это хоть какая-то отдушина для осужденных женщин. А для детей — хотя бы первые три года жизни мама рядом.
Однако екатеринбургский общественник Бек Манасов считает, что такая помощь только вредит, а таких учреждений быть не должно вообще. Бек девять лет работал председателем Общественной наблюдательной комиссии, которая защищает права заключенных. Сейчас он член общественного совета при ГУФСИН Свердловской области. Прочитайте его мнение.
— Я не против помощи Дому ребенка при колонии, я против того, что такие заведения вообще существуют. Логика у меня простая: любой человек, который находится в местах заключения, попал в колонию на основании приговора. Но нет никаких оснований держать за тюремными стенами младенцев. Можно как угодно называть эти учреждения: больницы, дома малютки, но суть от этого не меняется. Дети находятся в тюрьме. Государству и обществу надо перестать лицемерить. Получается игра в гуманизм: смотрите, мы не разлучаем женщину с ребенком, даем им возможность до трех лет быть вместе. И создаем хорошие условия для жизни ребенка в тюрьме. Зачем так делать? У суда есть законные механизмы, чтобы все эти женщины остались на свободе. Всем им спокойно можно отсрочить наказание, пока ребенку не исполнится четырнадцать лет.
Вы скажете, есть тяжкие статьи. Есть мамы, которые отбывают срок за убийство. Но я знаю точно, если присмотреться к этим делам внимательнее, все начинает выглядеть по-другому. Когда я работал председателем ОНК, заметил, что большая часть женщин, которые сидят за убийства, совершили эти преступления, защищаясь. Иногда даже защищая не себя, а детей. И за это они получают сроки.
Вот конкретный случай, с которым я столкнулся в том же Нижнем Тагиле в ИК-6. Женщина отбывала срок, вроде бы статья — «Нанесение тяжких телесных повреждений, повлекшее смерть потерпевшего». Оказывается, муж в очередной пьяной горячке начал требовать деньги у женщины. В неадеквате избил ее.
Младший ребенок отбывал наказание с ней. И многие так попадают, спасаясь от домашнего насилия. Или еще случай: молодая девушка, ребенок родился, когда она уже отбывала срок. Сидела за то, что украла какую-то ювелирку у собственной мамы. Та, возможно на фоне какого-то конфликта, написала заявление. Это было первое преступление этой девушки, до этого никаких правонарушений не было. Я не понимаю, в чем опасность этого человека для общества. Какой смысл держать ее, к тому же беременную, в колонии?
В итоге она родила там, за колючей проволокой. Какой смысл был держать ее, какую опасность она представляла для общества? По моим наблюдениям, с детьми сидят первоходки — осужденные в первый раз. Рецидивистов среди таких женщин я не видел.
Да, есть страшные преступления, особая жестокость. Но если человек опасен для общества, пусть опека лишает такую мать родительских прав. Возражения, мол, ребенка-то она не трогала, напоминают мне отговорки плохих полицейских: когда убьют, тогда и придете. Всем остальным женщинам надо давать отсрочку. Надо дать матери возможность быть с ребенком на воле, а не ему с ней — в тюрьме.
Никто не говорит об отмене приговора, нет, только об отсрочке. Это ведь тоже элемент наказания — понимание того, что приговор пусть через несколько лет, но будет исполнен.
Но практически никто из судей не пользуется такими возможностями в законе. Мое предположение: это оттого, что большинство судей — бывшие следователи и прокуроры. Отсюда и обвинительный характер нашего правосудия. Если бы среди судей были и те, кто пришел из адвокатуры, тогда обвинительный уклон можно было бы поправить.
Хотя как раз в системе ФСИН есть перемены к лучшему, в сторону смягчения. То, что еще шесть лет назад считалось фантастикой, например отпуск осужденных домой за примерное поведение, — сейчас применяют.
Могут еще возразить: чтобы выйти на свободу, начнут беременеть специально. Знаете, из моей практики, такое бывает крайне редко. А если и начнут — пусть появится право на декретный отпуск. Если женщина берет на себя ответственность кормить, воспитывать — почему бы и нет. Это лучше, чем держать детей в тюрьме, это настоящая гуманность, а не новые игрушки и памперсы в таких домах малютки.
