Екатеринбурженка сняла в Марокко фильм о певице, которая ради любви отказалась от славы

Екатеринбурженка Анна Веселова вернулась из Марокко, где сняла свою дебютную короткометражку под названием "В парандже по собственной воле". В основе художественного фильма – история об успешной певице, которая оставила славу ради личного счастья.

Аня учится на последнем курсе факультета журналистики, что не помешало ей отправиться в жаркое африканское путешествие и осуществить свою мечту. До этого она в течение 3 месяцев училась на курсах режиссуры в Екатеринбурге и успешно защитила свой проект на питчинге в ноябре, покорив московское жюри своей задумкой.

В Марокко она оказалась по программе стажировки международной организации AIESEС и уже на месте искала актёров, подбирала подходящие локации, справлялась с трудностями перевода и даже побывала в полицейском участке. Мы поговорили с Аней о том, как ей жилось и работалось в экзотической стране.

– Аня, как тебе удалось найти актёров? Другая страна, чужой язык...

– Денег на зарплату актёрам у нас не было, пришлось приманивать идеей и личным обаянием. Искали нашу главную героиню через интернет, отсеяли миллион профилей. Красивых девушек в Марокко нужно ещё поискать – они не уважают спорт, зато ежедневно сидят на углеводах. Но труднее, чем найти красотку, оказалось с ней договориться. Одни думали, что мы обязательно вывезем их в Россию и снимем фильм для взрослых, другие вели себя так, словно мы их приглашаем сниматься не в Марокко, а в Голливуде (требовали денег и заключение контракта с пиар-менеджером). Но благодаря репутации волонтёров организации, от которой мы приехали, нашли ту, которую искали, и сняли её в нашем фильме.

– Бывали ли на съёмках какие-нибудь курьёзные случаи?

– Однажды мы оказались в полиции. Для съёмок одной сцены я поменялась верхней одеждой с главной актрисой Хадил. А марокканцы решили, что мы на камеру оскверняем мечеть. На мопедах подъехали местные копы. Хадил, увидев двух брутальных полицейских, залила их с ног до головы своими слезами и историями об AIESEC. Но они всё равно забрали нас в участок проверять документы. Выяснилось, что на съёмку любого фильма и интервью в Марокко нужно получать официальное разрешение в Рабате. Но если вы волонтёры студенческой организации под опекой ООН, можете не заниматься этими глупостями.

– Судя по фотографиям, очень атмосферная получилась поездка. А где брали костюмы?

– Костюмы, как и декорации, нам предоставило само Марокко. У наших актёров была своя традиционная одежда, хоть и в ограниченном количестве. Но эксклюзивные вещи типа паранджи нам пришлось покупать самим. Торговцы соглашались расстаться со своей божественной вещицей минимум за десять тысяч рублей. Хадил призналась, что виной тому наш туристический налог. Были бы мы сверхверующими марокканскими женщинами, нам бы продали за 500 рублей.

Тогда мы договорились взять паранджу в аренду на полчаса за две тысячи. Мы пообещали, что вернёмся, но не вернулись. За такие деньги, мы решили, паранджа будет нам служить дольше. А на следующий день (совпадение?) никабы и бурки запретили продавать во всём Марокко. Запасы приказали сжечь. Так что в чём-то мы им даже помогли.

– Что тебя больше всего удивило за время съёмок? Ты только руководила процессом?

– Я была одновременно продюсером, сценаристом, режиссёром и массовкой. Некого было даже поругать за косяки. Но хуже всего была языковая проблема. Не каждый знал английский язык. И в том числе я. Чтобы объяснить детально, почему ты каждый раз хочешь кричать непрофессиональным актёрам "Не верю!", иногда приходилось бегать, как чокнутая, и разыгрывать сцену. Если бы не директор по визуальным эффектам Big Bag Films Серёжа Чепурин, точно сошла бы с ума. Когда один из нас забывал человеческие слова, подключался второй. Поэтому на съёмочной площадке мы работали, словно один человек.

– Когда и где можно будет увидеть марокканскую сказку?

– Первый драфт будет готов к выходным, местный композитор Эдуард Малов напишет музыку, к концу января завершим. Пошлём на фестивали. А потом в YouTube.