«Думала, мама побежит за мной»: уралочка на своем примере рассказала, почему дети уходят из дома

— Отец ушел из семьи, когда мама начала пить. Домой приходили гости, гулять могли три дня, неделю, две. Они приносили мне шоколадки и мороженки, чтобы я им не мешала, а мама большую часть времени была пьяна. Я поняла, что не нужна, и ушла.

Евгении Осиповой было одиннадцать лет, когда родители развелись и она решила сбежать из дома. Следующие восемь месяцев девочка провела на улице, а затем еще три с половиной года — в приюте. Сейчас Женя — социальный работник, бывший координатор проектов «Семья детям». Она рассказала, каково это — ночевать под мостом, какие воспоминания у нее остались о времени, проведенном в приюте, и как начать новую жизнь без поддержки друзей и родных.

— Когда я ушла, думала, что мама заметит мое отсутствие и побежит за мной. Но оказалось, что это так не работает. Когда через несколько дней она поняла, что меня нет, не стала искать. Подумала, что я у отца. Отец, в свою очередь, думал, что я у матери. Они просто не разговаривали друг с другом.

— Почему вы не пошли к отцу?

— У него была семья, жена, дети, которым я тоже была не нужна. Его жене не нравилось, что у ее нового мужа есть взрослая дочь. Она не хотела иметь общих дел ни со мной, ни с моей мамой, которая, как она знала, много пьет.

— Мама вас била?

— Била, но это не то, из-за чего мне хотелось убежать. Бывало, что и отец мог приложить ремень. Это случалось, когда я не слушалась родителей. То есть за дело, а не просто так.

— Как маленькая девочка выживала на улице?

— Я пошла к друзьям родителей. Они кормили, ухаживали за мной. Потом находила других друзей и переезжала к ним. Бывало, что меня никто не мог приютить. Тогда приходилось ночевать на улице, под мостом или на чердаке. В то время у меня появились дворовые друзья, они помогали. Приносили из дома одеяла и еду.

— Ночевать под мостом было страшно?

— Нет, потому что в тот момент я не понимала, что это страшно. Я хотела выжить и не могла позволить себе чего-то бояться. Но бывало, что попадала в страшные ситуации. Несколько раз на меня нападали и пытались изнасиловать, но мне удавалось отбиться и убежать. Люди, которые шли мимо, помогали: что-то кричали и отпугивали нападавшего.

— Как вы оказались в приюте?

— Учителя позвонили в органы и сказали, что «девочка не ходит в школу». Участковый пришел к маме, но не нашел меня. Стали искать на улице, поймали и отвезли в приют. Маму и папу лишили родительских прав.

«Первое время думаешь о том, чтобы сбежать»

— Вы сопротивлялись, когда попали в приют?

— Первое время — да, я всегда думала о том, чтобы сбежать. Сначала меня поместили в изолятор, там провела две недели. Брали анализы, чтобы понять, нет ли серьезных заболеваний. Я пришла со вшами, поэтому пришлось пройти обработку.

После карантина перевезли в группу. Некоторых детей там я уже знала. Пересекалась с ними на улице или ходила в одну школу. Они поддерживали, и благодаря этому не было страшно. Но потом я все равно начала сбегать: захотелось свободы.

— Как устроена жизнь в приюте?

— Я попала в группу для детей от 9 до 12 лет, то есть примерно моего возраста. У нас была общая комната и две спальни. Вся жизнь была расписана по минутам. В 7:30 подъем, в 08:00 — завтрак, к 09:00 мы идем в школу. В 13:00 обедаем. После обеда — время для отдыха, потом нужно делать уроки. В 16:00 полдник. Вечером смотрели фильмы или читали книги. Всей группой ездили в кинотеатры, в цирк или на природу. Было интересно, поэтому в какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне это даже нравится.

— Куда вы шли, когда сбегали?

— У меня были друзья, с которыми мы ходили на открытые концерты. Посещение таких мероприятий никак не укладывалось в правила приюта. В них говорилось, что нужно быть дома в 8 вечера. Поэтому я просто не возвращалась после школы. Это, конечно, тут же замечали. Перед тем как закрыть территорию, воспитатели каждый день звонили в милицию и сообщали, что кто-то не вернулся. После этого милиция выходила на поиски ребенка с ориентировкой.

В большинстве случаев я приходила сама, потому что понимала, что за мной все равно приедет милиция. Как правило, это случалось через сутки. Я не хотела серьезного конфликта с воспитателями.

— Вас наказывали за побеги?

— Меня ругали и устраивали трудотерапию. Допустим, говорили: сегодня ты моешь весь второй этаж приюта, потому что ты набедокурила. Я всегда думала, что легко отделалась.

— Вас пытались взять под опеку?

— Была семья, которая хотела меня взять, но я отказалась. В приюте я все знала, а идти в семью было страшно. У этой пары уже была дочь, и они хотели еще одну девочку примерно того же возраста, чтобы мы были как сестры. В тот момент я ждала выпуск, уже предвкушала свободу, поэтому попросила воспитателей в приюте никуда меня не отправлять, и до сих пор об этом не жалею.

«Я помирилась с родителями и больше не злюсь на них»

— После приюта я пошла в колледж «Строитель» — популярное место учебы выпускников детских домов. Там выучилась на маляра-штукатура. Потом поступила в педагогический институт. Прошла по минимальному баллу, как ребенок-сирота, получала повышенную социальную стипендию. Тогда у меня впервые появились деньги, которые я могла потратить на себя — 15 тысяч рублей. Их выдали на учебные материалы и одежду. Первый раз я позволила себе купить вещи не на рынке, а в большом красивом торговом центре. Еще часть потратила на парикмахерскую.

— Почему вы решили стать социальным работником?

— В 2013 году я наткнулась на программу «Старший брат, старшая сестра». В ней участвуют волонтеры, которые готовы постоянно общаться с детьми из приютов — как братья и сестры. Создаются пары, которые в течение года ведут профессиональные психологи. Я стала одним из таких волонтеров, а потом выучилась на соцработника.

В моем приюте были удивлены, когда я пришла в качестве работника благотворительной организации. Они запомнили меня как хулиганку, а тут я прихожу к ним как ведущий координатор социального проекта, в котором участвует приют. Никто не думал, что я так глубоко займусь этой проблемой.

— Чему вас научила жизнь в приюте?

— Я поняла, что сама строю свою судьбу, что в жизни я должна все делать сама. Первое время казалось, что все вокруг мне должны, я могла сказать волонтерам: «Давайте, дарите нам подарки! Мы же дети сироты!» Но потом я поняла, что то, что я сирота, не дает мне никаких поблажек. Я благодарна приюту и воспитателям за то, что сделали из меня человека, за то, что вкладывали в нас много сил. Со многими из них я до сих пор поддерживаю контакт.

— Сейчас вы не скрываете, что когда-то жили в приюте?

— Тот, кто спрашивает, всегда получает ответ. Но сама я предпочитаю об этом не рассказывать, потому что бывает, что люди начинают смотреть косо. Сейчас я общаюсь с теми людьми, которые понимают, что между детьми из детского дома и другими детьми, которые выросли в семье, нет никакой разницы, потому что личные качества человека важнее его прошлого.

— Поддерживаете отношения с родителями? Получилось их простить?

— Да, я поддерживаю дружеские отношения с родителями и больше не злюсь на них.

Организация «Семья детям», где работала Евгения, открыла выставку «Никто не говорит об этом». Там в комиксах рассказывают, как подросткам вести себя на улице, на свидании или на тусовке в большой компании, чтобы не стать жертвой насилия, агрессии. Выставка работает до конца июля в ТЦ «Мега».

Почитайте колонку волонтера о том, с какими трудностями сталкиваются выпускники детских домов во взрослой жизни. А здесь откровения мамы, взявшей под опеку семерых детей.