«Запасов нет, все отправлял семье»: как выживают мигранты, которые остались без работы и денег

Около кафе-столовой на базе у «Калины» мужчины выгружают из «Газели» овощи и крупы, в длинной — из-за соблюдения дистанции — очереди стоит несколько человек. Они по одному подходят к сидящему за столом Фаруху Мирзоеву, называют свое имя, адрес, родной город. Это нужно, чтобы получить продуктовый набор от таджикской диаспоры. Таджиком при этом быть необязательно, продукты выдают всем нуждающимся — независимо от национальности и вероисповедания.

В очереди много женщин, но Фарух Мирзоев, глава Ассоциации Национально-культурных объединений области, уверяет, что мужчин приходит все же больше. Правда, потом тихонько добавляет: «Мужчины стесняются».

Еще в начале карантина таджикская диаспора начала собирать и выдавать продуктовые наборы мигрантам, оставшимся без работы и денег. Овощи и крупы бесплатно передавали бизнесмены диаспоры — с продовольственной базы на Комсомольской, 71а, с четвертой овощебазы, «Таганского ряда». Кто не мог помочь продуктами, давал деньги. За несколько недель карантина они помогли семи тысячам человек на 8 миллионов рублей, и ресурс закончился. В отличие от нуждающихся.

— К нам обращается очень много мигрантов, поэтому пришлось снова пригласить помочь бизнесменов, — рассказывает Фарух Мирзоев, пока в помещении кафе женщины фасуют наборы. — В наборе 15 наименований, пакет выходит на 1800 рублей и дает возможность семье прокормиться, продержаться две недели.

Один пакет весит 10–12 килограмм, в нем рис, греча, печенье, чай, подсолнечное масло, макароны, яйца. Отдельно выдают по 10 килограмм картошки, по 5 лука, моркови и муки. По словам Фаруха Мирзоева, в день они будут выдавать 100–120 наборов, за половиной мигранты приезжают сами, половину развозят по домам тем, кто приехать не может.

По оценке диаспоры, в Свердловской области сейчас 40 тысяч трудовых мигрантов остались без работы и средств к существованию — это те, кто работал в клининге, общепите.

— Они никак не защищены, границы закрыты, они не могут вернуться на родину. У них проблемы с оплатой жилья, многих начинают просить, чтобы покинули квартиру. Многим не удается зарабатывать в других местах. И с каждым днем ситуация становится хуже. Мы, слава богу, пока держим ее под контролем, — говорит Фарух Мирзоев.

Курбанали — один из тех, кто остался без заработка во время карантина. Он работал на мебельной фабрике, в марте, когда объявили нерабочую неделю, фабрика закрылась. Но тогда он не предполагал, что «нерабочие дни» продлятся так долго. И никакого «сохранения зарплаты» у Курбанали, конечно, не было.

— Нам сказали, на неделю закрываемся, а потом продлили [ограничения] и еще раз продлили. Если б знал, что хоть на месяц закроемся, я бы за 6 тысяч домой уехал, — говорит он. — В других местах меня не берут, в продуктовые магазины гражданство надо, на стройке нет работы. Жалко, что продлили [карантин] надолго, людям где взять деньги. Ладно мы, в гости зайдём, по чуть-чуть покушаем. А с детьми что будет? Хорошо, что наши земляки помогают.

У самого Курбанали на родине в Душанбе четверо детей и жена. Высылать им деньги он пока не может, но семье помогает дядя. А он здесь ищет средства на оплату квартиры, которую снимает за 16 тысяч вместе с еще семью мигрантами:

— У меня запасов не было, все, что получал, отправлял семье. Получал по-разному, бывало, 25–30 тысяч. Большие деньги здесь не найдешь. [Во время карантина] финансово помогли родственники из Казани и Питера.

Мухайё и Махина немного стесняются и соглашаются поговорить вместе — «поддерживая друг друга». За продуктами они приехали без мужей. Мухайё работала продавцом в магазине одежды, муж халтурил на стройках. Сейчас они оба без работы, но хозяйка разрешила заплатить за квартиру, когда появятся деньги.

Отсрочку хозяева дали и семье Махины — у них с мужем четверо детей.

— Я многодетная мать, младшему десять месяцев, старшему шесть лет. Муж работал таксистом, а сейчас дома, не ездит, боится заразить детей. С хозяевами квартиры договорились, что, как выйдем с коронавируса, будем платить. Мы не думали, что так все серьезно будет, думали, карантин на месяц и пройдет всё, — рассказывает Махина.

Нисо привез на базу молодой парень-таджик — студент медицинского колледжа, где она работает. Точнее, работала до карантина помощницей в столовой. Неофициально.

— Муж мой болеет пятый год, не ходит. А у меня три ребенка — пятый класс, первый класс и третьему 6 лет будет. За комнату платим 10 тысяч, [с хозяевами договорились]: когда буду денежки зарабатывать, будет оплата. Ехать некуда, на родине у нас нет дома, здесь денежки есть, а там будет маленькая зарплата. [Колледж] обещали открыть в сентябре. Дети учатся, домашнее задание на телефон отправляем. Компьютер? Компьютера нет, есть телефон, интернет, вай-фай.

— Как узнали, что здесь можно получить продукты?

— Знакомая рассказала.

— А до этого на что питались?

— Аллах помогает. Все равно Аллах есть.

У диаспоры собрано продуктов на полтора миллиона рублей. А дальше, говорит Фарух Мирзоев, надежда на открытие магазинов и возможность для 40 тысяч человек снова зарабатывать деньги на еду. До того момента их будут поддерживать.

— Мы помогаем сохранять социальную стабильность, — негромко говорит Фарух Мирзоев, глядя, как в машину грузят мешки с крупами и картошкой для Нисо.

О том, как разные диаспоры переживают коронавирус в Свердловской области, мы рассказывали в этом материале. В апреле из Екатеринбурга вылетели несколько рейсов, на которых жители стран СНГ смогли вернуться домой.