«Если совершено преступление — идите до Страсбурга и ничего не бойтесь»: политолог — об убийстве Таушанкова

В субботу, 12 сентября, в Ельцин-центре политолог Екатерина Шульман дала публичное интервью, в котором рассказала, как пандемия повлияла на российское общество. После мы пообщались с Екатериной в прямом эфире.

Политолог прокомментировала громкую историю с убийством Владимира Таушанкова, который якобы украл четыре рулона обоев в магазине. Бойцы СОБРа застрелили его в собственной квартире.

Родители погибшего парня наняли известного в Екатеринбурге адвоката и просили завести дело, которое расследовало бы действия силовиков. Они получили несколько отказов и теперь вынуждены обратиться в Европейский суд по правам человека.

— Конституция в этом отношении ничего не поменяла, это не изменится, пока Россия является членом Совета Европы. Юрисдикция ЕСПЧ по-прежнему на нас распространяется, конституционные поправки тут ничего не меняют, поэтому в ЕСПЧ обращаться нужно. Скандал сначала выходит на федеральный, а потом на международный уровень, а если решить дело на месте, ближе к земле, то мало кто об этом узнает. Теперь об этом все узнают, — уверена Шульман.

По словам Екатерины, в России политическая культура отличается от американской, поэтому масса возмущенных не выходит протестовать против полицейского насилия и поджигать полицейские участки:

— У нас другая политическая культура, у нас вообще сжигать никто ничего не любит, а протестующие самые культурные в мире, являются недосягаемым образцом для всех протестующих планеты Земля. Поэтому возникает ощущение, что люди как-то проглотят. На самом деле такие вещи запоминаются и остаются в памяти народной и влияют потом, в долгосрочной перспективе в том числе, на политическое поведение людей, поэтому оставлять такие происшествия безнаказанными недальновидно.

По словам политолога, обратиться в ЕПСЧ нужно, во-первых, потому, что возможна денежная компенсация, а во-вторых, весь мир узнает о том, «что тут у вас какая-то белиберда творится».

— Это кажется несколько противоречащим тому, что легальное насилие лучше, чем нелегальное, но на самом деле это подтверждение, а не опровержение этого тезиса. У полицейских есть имена и жетоны, на них можно хотя бы пытаться подать в суд. Сейчас не получилось, а дальше сменится руководство какой-нибудь прокуратуры и получится. Сроки давности-то большие, впереди пятнадцать лет, если это убийство, значит, можно пойти в международные инстанции и там получить хоть что-то, какую-то моральную и частично материальную компенсацию, — говорит Шульман.

По словам политолога, для жертвы важнее всего, чтобы признали, что с ней неправильно поступили, а не «просто денег дали».

— Да, непросто получить ту самую сумму, хотя это тоже лишним не бывает. А чтобы было признано, что в отношении тебя и твоего близкого было совершено преступление, — вот это важно, это восстанавливает нравственный баланс вселенной, потому что не должно быть такого, что человека застрелили ни за что ни про что, по ошибке. Да, там непонятно, что случилось, — говорит Екатерина.

Шульман отметила, что настрой родителей сражаться до победного — это очень правильно.

— Так и надо делать, надо о себе говорить, надо стоять на своей позиции, если вы считаете, что вы правы и что в отношении вас совершено преступное действие. На этом вот и стойте, и идите до Страсбурга, ничего не бойтесь, это эффективный инструмент, — подытожила политолог.

Все новости о скандальной спецоперации на ЖБИ читайте в этой подборке.