«Хирурги не раз спасали мою жизнь, а я выживал, чтобы не портить статистику смертности»

Наш коллега Александр Беляев долгое время работал в уральской «Комсомолке». В прошлом году с ним случилась беда — очень быстро развилась болезнь и врачам пришлось ампутировать ногу. Об испытаниях, которые он перенес в больнице, и о тех сложностях, с которыми столкнулся после, журналист рассказывает в своих колонках, которые согласился написать для E1.RU.

Я уже писал, что все-таки получил инвалидность, причем самую крутую группу — первую. Скорее всего, экспертиза нашла у меня запущенное слабоумие, поскольку нормальный человек оформил бы инвалидность за три дня, а не за девять месяцев. Правда, выяснилось, что пенсии по старости и инвалидности не плюсуются, а выбирается одна — та, которая больше. Обидно, конечно, всю жизнь отстегивать солидный кусок от зарплаты, а потом — бац! — приходит государство и забирает все, что десятилетиями копил копеечка к копеечке. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Так сложилась жизнь, что больничный опыт я накопил огромный. Причем своими ногами по больницам не ходил, а каждый раз приезжал на скорой и тут же попадал на операционный стол.

А потом занимались художественной штопкой. Они действительно не раз спасали мою грешную жизнь, а я в благодарность им выживал, чтобы не портить статистику смертности.

А после операции попадаешь если не к архангелам, то в руки медсестер. Большинство из них тоже старались не допустить прощания души с телом. На своей шкуре (в прямом смысле слова) я убедился, что самые опасные — сострадательные. В давние времена (может быть, и сегодня) в 40-й больнице в послеоперационном отделении сестры дежурили посменно по шесть часов. Работа адская — всю смену на ногах, а кругом кровища, стоны, а время от времени — чья-то смерть.

Среди девушек были те, кто жалел больных, и перевязка превращалась в пытку. Вот она рукой тянет присохшую повязку, тянет, боясь причинить лишнюю боль... А в одной смене трудились бурятки. Не знаю, наверное, в медучилище был выпуск нацкадров.

И ойкнуть не успеешь, как она уже промокает рану — процедура закончена.

И еще я усвоил, что не стоит шутить с медсестрами, лежа на койке. Когда однажды отходил от наркоза и начал шевелиться, медсестра в легком синтетическом костюмчике подошла и спросила: «Вы понимаете, где находитесь?» Позже я узнал, что это стандартный вопрос всем, кто возвращается с того света на этот. Но в тот момент девица наклонилась и мой нос уткнулся в глубокое декольте. Там было на что посмотреть, поверьте. И мне не пришло в голову ничего лучше, как ответить: «Понимаю. В раю». Медсестра решила, что бред продолжается, повернулась и направилась к выходу. Сзади тоже было на что посмотреть, но я нашел в себе силы отвлечься от прекрасного вида и пропищать: «Не уходите, я пошутил!» Вот так можно нечаянно оставить себя без медицинской помощи, когда она жизненно необходима.

Мне не хочется сейчас рассказывать, как я нарывался на хамство, равнодушие и отказы в помощи. Среди медсестер такой же процент неумех и просто глупых людей, как и в любой другой профессии, включая слесарей, журналистов, депутатов и, возможно, даже космонавтов. Все мы — люди-человеки, попытаемся же принимать друг друга такими, какие мы есть.

Почитайте колонку Александра о том, как у нас непросто (и это мягко сказано) оформить документы на инвалидность. Также журналист рассказал о суровых реалиях свердловского здравоохранения.