— Решение о том, что 40-я больница будет «ковидным» госпиталем, было принято давно. В Свердловской области больше нет подобных клиник — у нас 265 коек, есть отдельный приемный покой, где больные осматриваются, а затем по подвалу переводятся в палаты. Мы первыми начали — и нам же заканчивать, но на борьбу с ковидом были поставлены не только мы.

Через 40-ю больницу прошло три с половиной тысячи пациентов. Групповые поступления начались 17 марта. Уже 20 марта госпиталь перепрофилировали.

— У нас было две задачи: лечение пациентов и сохранение коллектива. У нас переболел 31 медик. Девять получили страховку. Остальные случаи — бытовой путь инфицирования.

Александр Прудков рассказывает, что был период, когда СИЗов (средств индивидуальной защиты) хватало только на один день работы больницы!

— Было понимание, что больные с ковидом будут поступать и с другими патологиями. Именно поэтому мы перепрофилировали ожоговое отделение.

— Спад в Екатеринбурге и Свердловской области — это объективность. Именно поэтому мы с 24-го числа восстанавливаем всю плановую помощь.

— Лично мое мнение — что серьезной второй волны не будет. Но это зависит от соблюдения масочного режима, социальной дистанции и карантинных мероприятий.

— Были случаи, когда молодое поколение семьи легко перенесло болезнь, но при этом один из пожилых родственников скончался. И это останется навсегда тяжелым крестом.

— У меня ощущение, что последние полгода — это затянувшиеся сутки.

Александр Прудков говорит, что в палатах будут находиться один-два пациента.

— У нас полторы тысячи коек. Очевидно, что загрузка будет не больше 50%.

Самые тяжелые пациенты были с почечной недостаточностью.

— Среди погибших были молодые, но не так много. Все равно осталось много непонятного в том, что же такое COVID-19.

— У нас достаточное количество пациентов старше 90 лет, но при этом есть сорокалетние, которые не смогли выжить.

Врачи уже используют седьмые-восьмые рекомендации по лечению.

Александр Прудков объяснил, что он дает интервью без маски, потому что перед этим сдал тест.

— Я впервые это сделал. Нет смысла все время проверяться. Это пустая трата денег.

— Были обиды со стороны сотрудников в возрасте 65 лет и старше, что их не пускали на работу. Но мы постоянно были с ними на связи. Считаю, что коллектив отработал пандемию на пятерку.

— Мы впервые почувствовали, что медики не одни. Государство, бизнесмены — все откликнулись. Мы не знали проблем с финансированием. Что будет завтра — сказать сложно. Выплаты были очень большими. Надо быть готовыми к тому, что доплаты не сохранятся навсегда.

— Мы принимали отечественные аппараты ИВЛ. Но используем иностранные, экспертного класса. У них другие параметры и возможности.

В 40-й больнице летальность после ИВЛ варьируется от 62 до 70%. Это очень большой показатель, но по сравнению с другими клиниками (даже московскими) он несколько лучше.

Часть защитных костюмов закупили в строительных магазинах, но они не пригодились. Это сделали по совету иностранных врачей, у которых был подобный опыт.

— Вакцина — единственное спасение от вируса. Других вариантов нет. Время покажет, насколько предложенный вариант будет хорош.

— Все реанимационные случаи мы обсуждали со специалистами института Сеченова. Запомнились некоторые пациенты, для которых было сделано все: плазма, комбинации препаратов... Но самое страшное, когда к вирусной инфекции присоединяется бактериальная. И тут уже ни один препарат не помогает.

Про реабилитацию:

— Среднее время нахождения в реанимации — неделя. До ковида этот срок составлял два с половиной дня. Именно поэтому восстанавливаться довольно сложно. Два года назад мы внедрили реабилитацию, которая начинается уже в реанимации. Создали специальную бригаду. Они занимались ковидными пациентами, которые находились в реанимации. Самые сложные случаи были с пациентами среднего возраста, которые 40 дней находились в реанимации и 20 дней — на ИВЛ.

Александр Прудков считает, что реабилитацией ковидных больных могут заняться фитнес-центры.

— У нас была очередь на плановую госпитализацию — месяц. Теперь будет семь [месяцев]. Откроются поликлиники — повысится выявляемость, прежде всего по онкологии. И этого бояться не надо. В городе есть незадействованный ресурс — речь о платной помощи. Если перераспределять объемы вместо оказания платных услуг, наделять клиники работой по территориальной программе, то это значимо увеличит объемы. Сейчас, например, оплачивают 100 пациентов, а за 101-го никто не заплатит.

— Большинство ковидных больных могли лечиться дома, чтобы не распространялся вирус.

— В частных клиниках сложных случаев не было.

— Есть тревога за то, как мы будем работать в плановом режиме. В каждом отделении мы создали обсервационные блоки, чтобы туда изолировать пациентов с подозрением [на COVID-19]. Непросто будет в финансовом плане, так как мы получали деньги авансами, независимо от объемов оказанной помощи. Сейчас наступает мирное время. Важно, каким образом эти авансы будут закрываться. Без федеральных денег тут не вытянуть. Эта неопределенность смущает. Наши затраты на заработную плату были колоссальными. Плюс будут отпускные. Надеюсь, что выделят на это деньги.

О средней зарплате медиков, которые работают в «красной» зоне:

— Доктора [получают] около 150 тысяч рублей, медсестры — на 30–40 тысяч меньше.

О том, по какому принципу ковидных больных распределяют по клиникам:

— Только скорая привозит. К нам идут дети, абсолютно все беременные и самые тяжелые больные.

Александр Прудков сообщил, что в 40-й больнице находятся лишь 150 пациентов (при этом коек там 265).

— Идет спад, — резюмировал Александр Прудков.

На этой позитивной ноте завершаем наш прямой эфир.