Просили сделать храм меньше и сдвинуть его к шахте метро: как градсовет обсуждал стройку в сквере

Главный вопрос, который обсуждает не только Екатеринбург, но и Россия, — где будут строить собор Святой Екатерины — пока остаётся без ответа. Мэрия собирает предложения от горожан, Высокинский встречается то с защитниками сквера, то со сторонниками храма, то с депутатами. Губернатор пишет посты в Instagram о том, что в сквере строить не будут, но это не точно.

Мы попросили нескольких известных в городе архитекторов высказаться о том, как они видят разрешение этой ситуации и какие места считают наиболее подходящими для строительства кафедрального собора. Мы уже публиковали колонку члена Союза архитекторов России Владимира Кагановича, который выступал против строительства храма на акватории городского пруда и ещё в 2016 году говорил, что если разместить храм в сквере, то он получится больше, чем его рисуют. Вот мнения его коллег-архитекторов — все они были в прошлом Градостроительном совете.

Борис Демидов, член Союза архитекторов России, руководитель творческой мастерской ИП «Демидов»:

— В самом начале — десять лет назад — был неправильно поставлен вопрос: хотели восстановить храм Святой Екатерины и одновременно сделать кафедральный собор для города — это две несовместимые вещи. Потому что, если восстанавливать храм Святой Екатерины на историческом месте в тех пропорциях, в каких он был — XVIII века именно, то он, конечно, никак не потянет на кафедральный собор. Кафедральный собор тогда стоял на площади — это был Богоявленский собор.

Для кафедрального собора мне очевидными кажутся три площадки. Одна — в районе метро «Динамо» — это участок «Атомстройкомплекса». Второй участок — это на месте недостроенной гостиницы «Дели» у цирка. Перспектива с Плотинки, после того как убрали телебашню, никак не подчёркивается, нет никакого ориентира. Если рассматривать эти два места, то будет ориентир либо на север, либо на юг — это важные точки для города. И третья площадка — это за Макаровским мостом. Как мне кажется, эти места устроили бы относительно всех.

Храм, который предлагают построить сейчас, никак не вписывается в эту площадку — у него высокий стилобат. Мне кажется, что это место [сквер у театра] уже исключено [из списка рассматриваемых площадок]. Я думаю, что сначала должны определиться с местом, с объёмом, а потом уже — отдельный разговор об архитектуре. Для каждого места нужен свой проект.

Когда предлагали строить на воде, тогда казалось, что любое место будет лучше, чем акватория пруда. Но никто ведь не знал, что в сквере предполагается храм такого объёма.

Михаил Вяткин, заслуженный архитектор России, экс-глава Градостроительного совета:

— Я думаю, что надо было выполнять те решения, которые были записаны на градостроительном совете у губернатора. Там было три момента: подиум сделать восьмигранный, не такой прямоугольный, вытянутый к Театру драмы, а он должен быть несколько меньше в параметрах.

Дальше нужно было алтарь повернуть на восток. И третье — нужно было проработать сквер. Предполагалось храм сдвинуть на вентиляционную шахту, хотя это не было записано в протоколе градостроительного совета у губернатора, но это было потом рекомендовано на совещании у министра строительства Михаила Волкова. Говорили: «Не ставьте вы его сюда, уменьшите габариты здания, чтобы этого огромного подиума, который занимает большое пространство, не было — он занимает значительную часть сквера, — и сдвиньтесь туда, на вентиляционную шахту метро, ближе к набережной Рабочей Молодёжи.

«Уралгипротранс» говорил, что это не проблема: шахту можно было сдвинуть или разместить в самом храме. Если бы они сделали храм островной и сдвинули туда, в угол, то он бы встал и культурненько бы стоял, продолжая историческую цепочку набережной, завершил бы её — и сквер бы остался целым. Наверное, люди, которые болеют за сквер, были бы удовлетворены этим решением — сквер бы остался населению, фонтан бы остался населению. Но его не сдвинут, я думаю, что ничего от сквера не останется [при выборе этой площадки].

Тимур Абдуллаев, главный архитектор архитектурного бюро In.Form, генеральный директор ООО «Школа главного архитектора»:

— Сейчас люди предлагают большое количество вариантов, где мог бы быть построен храм. Но по большому счету это бесконтрольный и эмоциональный процесс. Кто-то начинает откровенно троллить, предлагая построить храм на Химмаше или в Кольцово. Кто-то искренне считает, что можно вернуться к обсуждению старых площадок, например, на воде или на площади Труда — опираясь на историческую память. И это при том, что все помнят, каким был градус противостояния. Кроме того, зачастую людям сложно представить, как столь масштабное сооружение впишется в городскую среду и в каком месте оно будет выглядеть корректно и адекватно градостроительному контексту. Для этого нужна экспертная оценка. В итоге есть риск, что массовый опрос и выводы, которые из него будут сделаны, только повысят степень скандальности ситуации.

С другой стороны, когда для обсуждения строительства храма собирается узкий круг профессионалов, часто они углубляются в детали, обсуждая стилистику объекта, определенные параметры и конструктивные особенности. Звучит много мнений, что, если бы масштаб храма был меньше, история бы развивалась в другом ключе и, возможно, протеста бы не было. Но лично я в этом сомневаюсь, ведь этот вопрос уже давно вышел за пределы профессиональной архитектурной или градостроительной сферы и стал общественно-политическим.

Еще один важный момент: мы сталкиваемся с подменой понятий. По факту то, что предлагают построить, является главным кафедральным собором города. Но называют его при этом храмом Святой Екатерины, указывая на восстановление исторической справедливости. Однако храм Святой Екатерины был по сегодняшним меркам скромным по архитектуре и по размерам сооружением, которое располагалось рядом с площадью Труда, частично по этому участку сейчас проходит проспект Ленина — одна из самых оживленных магистралей в центре города. И никогда этот храм не брал на себя роль кафедрального собора. А кафедральный собор, в свою очередь, находился на площади 1905 года. Но расположить там храм с его сегодняшними параметрами также проблематично — город просто потеряет главную городскую площадь, потому что собор ее поглотит.

Мне кажется очень интересной площадка, расположенная на замыкании проспекта Ленина со стороны улицы Татищева. Там есть треугольный участок, где раньше планировалось строить жилой комплекс «Стражи Урала», но пока это место пустует. На время чемпионата мира по футболу эти территории были заняты объектами обслуживания, но сейчас, когда градостроительное решение с учетом реконструированной улично-дорожной сети окончательно сформировалось, данная территория выглядит забытой и незаконченной, как с точки зрения благоустройства, так и с точки зрения ее функционала. При этом это достаточно большой участок, расположенный в самом центре города. Кроме того, это место расположено на большом бульварном кольце и окружено достаточно невысокой застройкой — храм бы мог, как ему и положено, доминировать над большой территорией. И рядом есть большая пешеходная зона, что немаловажно для проведения массовых культурных и религиозных событий. Храм мог бы наполнить новой жизнью эту часть района, стать драйвером развития этой городской территории.

В целом ситуация с храмом — повод задуматься о механизмах коммуникации власти с населением. Фактически получается, что люди, принимающие решения, слабо представляют себе, что является ценным с точки зрения развития городской среды для жителей. Общественные слушания как инструмент коммуникации с обществом фактически себя дискредитировали, потому что на обсуждение, как правило, выносятся уже готовые решения и у оппонентов просто нет шансов оказать влияние на ход развития событий.

Кроме того, если говорить об опросах, важно подчеркнуть: в масштабах города голосование простым большинством невозможно. Нельзя считать, что если 51% высказался за, а 49% — против, то решение принято. Если учитывать абсолютное количество голосующих жителей, думаю, нельзя принимать решение, даже если, скажем, 20% против. Это уже слишком много. Нужно искать компромиссное решение, и, конечно, нужна вовлеченность в этот процесс представителей всех заинтересованных сторон.