«Обидно, что Екатеринбург ушел в 90-е»: бывший главный архитектор — о суде между мэрией и застройщиком

Перед Новым годом мы рассказывали историю о том, что в суд обратился глава строительной компании PRINZIP Геннадий Черных, которому мэрия отказывала в согласовании нового объекта на Уралмаше. Как считает застройщик, причины отказа надуманные. В интервью E1.RU он подробно объяснил свою позицию. Позицию департамента архитектуры и градостроительства мы давали отдельно.

В итоге Свердловский областной суд разрешил застройщикам не согласовывать архитектурно-градостроительный облик (АГО) новых жилых домов с администрацией Екатеринбурга. Некоторые архитекторы и застройщики считают, что суд принял правильное решение, а вот бывший главный архитектор Тимур Абдуллаев думает иначе. Он был одним из разработчиков положения, из-за которого судился Геннадий Черных.

Тимур Абдуллаев считает, что по такому же принципу можно отменять и другие правила благоустройства, например уборку мусора. Прочитайте мнение на этот счет.

Нужно ответить на вопрос, в каком обществе мы хотим жить — с правилами и законами или без них? И понятно, что без законов в каком-то смысле жить хорошо кому-то. Но это ведь вопрос зрелости города и общества. Положение об АГО создавалось не для того, чтобы что-то кому-то запрещать. Когда я пришел в администрацию работать (главным архитектором Екатеринбурга. — Прим. ред.), то пытался выяснить, есть ли какая-то единая база проектов, ранее согласованных в городе. Оказалось, что нет. Получается, что администрация города не знает, что в городе строится, и информации об архитектурном облике новых зданий не хранится. Я подумал — как так может быть? Полуторамиллионный город, в котором нет никакого реестра, и кто об этом может знать? Это ведь бред. Не может на уровне муниципалитета отсутствовать система. И положение об АГО, которое мы приняли через городскую думу, — это прежде всего система регистрации проектов, которые приходят в департамент архитектуры. И это система не отказа, а регулирования, все проекты попадают в базу, регистрируются. Либо их согласовывают, либо выдают мотивированные замечания по ним.

Когда есть система, то можно сопоставить объекты, которые строятся рядом. И эту систему мы очень долго и непросто настраивали. Много кто был против, и мы с теми же строителями это все обсуждали и договаривались. Проводили через комиссии городской думы, обсуждали с минстроем, и в конце концов городская дума поддержала этот закон.

Поэтому считать, что это карательная история, — некорректно. В первую очередь это систематизация, к тому же это прозрачная система, потому что заявки проходят через муниципалитет как муниципальная услуга. Первое, что мы прошли, — это антикоррупционная оценка комиссии думы, потому что был большой вопрос, как это делать. И мы год согласовывали механизм и процедуру, формулировки вычитывали лингвисты, какими они могут быть, как можно формулировать требования к архитектурному облику — это все было выверено по буквам с юристами. Поэтому не стоит думать, что закон был принят с бухты-барахты — это была кропотливая работа.

Я считаю, что Екатеринбург в этом смысле был в лидерах в этой сфере. К нам из многих городов приезжали и говорили: «А можно посмотреть ваши документы, как вам удалось это узаконить?» Мы проанализировали опыт Москвы, Санкт-Петербурга и Казани, но между нами есть огромная разница. Это субъекты РФ, которые имеют полномочия на самостоятельную законодательную деятельность. Они могут сами принимать законы.

Единственный документ, куда город может внести свои требования к своему же собственному существованию в городской среде, — это правила благоустройства. Это единственный закон, который принимает город сам для себя. Он описывает огромное количество вещей — в том числе уборку территории. Но никому же не приходит в голову, что нужно опротестовать то, что в городе нужно убирать мусор. Так же кто-то мог взять и подать в суд на город, сказать: «Давайте не будем убирать мусор», или «Не будем освещать улицы».

...Никогда не чистят улицы, вытаптывают газоны, бьют фонари — и никто никогда не будет нести за это никакой ответственности. Мы говорим, что архитектурный облик является таким же общим правилом сосуществования разных субъектов в городе: объектов и застройщиков много, а город один.

В первую очередь нужно понимать, что это положение об архитектурном облике (из-за которого судился застройщик. — Прим. ред.) регулирует не только внешний вид зданий. Оно регулирует еще и некий общественный баланс с точки зрения обеспеченности этого объекта, например, наличие необходимых дворовых площадок для жилых домов: если их нет, то тебе не выдадут заключение, потому что нарушение есть. Парковочные места сюда же относятся. Если парковочные места далеко за пределами участка, то его не согласуют, а вот экспертиза пропустит легко, так что экспертиза фильтром не является.

Застройщики любят так говорить: «Я же прошел экспертизу». Но часто этого недостаточно, потому что основная вещь, которую проверяет экспертиза, — это безопасность жизнедеятельности: что здание может нормально эксплуатироваться. То, как здание вписано в городской контекст, экспертизу вообще не волнует. Сейчас у нас любой застройщик может в другом конце страны пройти экспертизу, и я вас уверяю, что никто не будет вникать, как это здание влияет на облик Екатеринбурга, и дадут положительное заключение. Получается, что с этим заключением застройщик имеет исчерпывающее юридическое основание это здание построить и он даже информировать не должен в принципе никого, как будет выглядеть это здание. Это разве нормально? Разве это жизнь цивилизованного мегаполиса?

Обидно будет, если Екатеринбург вернется в 90-е, при том что он имел передовое законодательство в области архитектурного регулирования городской среды.