Дело о штурме квартиры на ЖБИ стало государственной тайной. Разбираемся, что это значит

Делу Владимира Таушанкова, убитого в ходе штурма на ЖБИ, присвоили гриф «Совершенно секретно». Теперь вся эта история стала государственной тайной, и ни свидетели, ни потерпевшие не могут говорить о ней публично. Мы разобрались, в каких случаях делам присваивают такой гриф и с чем это обычно связано.

Существует три грифа секретности:

1. «Секретно».

2. «Совершенно секретно».

3. «Особой важности».

Предполагается, что разглашение информации под грифом «Секретно» может навредить предприятию или организации. Раскрытие «Совершенно секретной» информации навредит ведомству или министерству, а «Особой важности» — всему государству. Вероятно, в истории с Владимиром Таушанковым государство пытается защитить Росгвардию, чьи сотрудники участвовали в штурме на ЖБИ в ночь с 31 мая на 1 июня.

Однако, как рассказал E1.RU адвокат Алексей Аванесян, зачастую органы засекречивают дела, в которых на самом деле никакой государственной тайны нет.

— Фактически любое дело можно слушать в закрытом режиме — это когда в ходе расследования дела затрагиваются интересы несовершеннолетних, дела связаны с сексуальными преступлениями (когда потерпевшие не хотят разглашения данных), либо в деле есть государственная тайна. Я считаю, что в данной ситуации в дело вложили какой-то документ, оставив там каким-то образом гриф секретности. Из того, что я знаю по СМИ, никаких сведений с гостайной там быть не может, — рассказал Аванесян.

По мнению адвоката, такая практика в России становится все более распространенной — засекречивают даже обычные гражданские дела.

— Думаю, это было сделано специально, чтобы затруднить работу защитника. Он фактически лишается права привлекать специалистов. Это было сделано умышленно.

Похожего мнения придерживается эксперт Иван Павлов — адвокат, активист движения за развитие государственной активности. Он и сам часто сталкивается с делами, которые засекречивают безо всякой причины.

— Честно говоря, я удивлен, что решили засекретить это дело. Как это выглядит практически: дело носит гриф секретности, потому что какой-то один материал или несколько документов в этом деле засекречены. Тогда, действительно, у всех профессиональных участников процесса берется подписка о неразглашении. Я веду дела, которые действительно связаны с гостайной, хотя за всю свою практику настоящей гостайны я так и не видел. Под видом государственной тайны часто скрывают совершенно нелепые сведения, — говорит Иван Павлов.

За разглашение государственной тайны участникам процесса грозит лишение свободы на срок до четырех лет. Недавно в России засекретили информацию о гибели военных «в мирное время в период проведения специальных операций». Активисты пытались обжаловать это решение, но суд им отказал.

Государственной тайной также стало дело Ивана Сафронова, бывшего журналиста «Коммерсанта», задержанного за госизмену. Также под гриф «Совершенно секретно» попало дело российского физика Анатолия Губанова, которого обвиняют в государственной измене. Еще одна история, закрытая от посторонних в России, — дело журналиста Ивана Голунова, которому подкинули наркотики.

После трагедии на ЖБИ мы разговаривали с отцом Владимира Таушанкова. А все новости о спецоперации на ЖБИ мы с первого дня собирали по этой ссылке.