«Мы делали несколько десятков операций за сутки»: как врачи из Екатеринбурга спасали солдат в Чечне

Ринат Бакеев — кадровый военный врач. Игорь Огарков — детский хирург. В обычной мирной жизни они могли бы никогда не встретиться — потому что «гражданская» и «военная» медицина — это практически разные епархии.

Но в декабре 1994 года судьбы этих двух врачей навсегда объединил подвал Республиканской больницы в Грозном, где они несколько месяцев помогали выжить раненым российским солдатам. К тому времени Ринат Фаатович уже имел большой опыт работы в военных госпиталях, правда, расположенных исключительно в тылу, а Игорь Огарков только-только после мединститута начал работать хирургом в поликлинике 9-й детской больницы.

Ринат Бакеев оказался в Чечне в составе отдельной медицинской роты 276-го мотострелкового полка Уральского военного округа. Игоря Огаркова, несмотря на то, что его сыну тогда ещё не было и года, в октябре 94-го призвали в армию на срочную службу лейтенантом — врачом, ординатором операционно-перевязочного взвода.

Им обоим удалось выжить в те страшные месяцы в Грозном и спасать 18–19-летних солдатиков, которых с передовой приносили к ним в «медицинский подвал». Они не любят об этом вспоминать, а когда рассказывают — стараются избегать лишних подробностей, которые могут шокировать собеседника.

В Городском центре медицинской профилактики у Рината Бакеева, подполковника медицинской службы, ныне — главного специалиста Управления здравоохранения по ГО и ЧС, открылась собственная фотовыставка. Отдельный её раздел посвящён войне в Чечне, где 20 лет назад фотограф-любитель с помощью «трофейного» «Зенита» сделал несколько десятков снимков.

На открытии выставки мы встретились с ним и с Игорем Огарковым, который пришёл поддержать друга и коллегу. Игорь Петрович и сейчас работает в 9-й детской больнице, теперь уже заместителем главного врача по хирургии. Всё так же оперирует — только уже, конечно, не раненых на передовой, а детей, с аппендицитом и другими неприятностями, которые происходят в животах у маленьких жителей города и области. Дежурит по 2 раза в неделю, и на выставку он приехал после рабочего дня и очередной бессонной ночи.

— Когда в декабре 1994 года вы уезжали в Чечню — догадывались ли, в каких событиях вам придётся принимать участие? Были готовы к этому?

Ринат Бакеев: Мы тогда, конечно, не знали о том, что нас ждёт в Грозном. Когда меня отправляли в Чечню, то командование сказало, что мы будем стоять на российской границе с Чечнёй, и «по нам никто не будет стрелять».

Игорь Огарков: Когда меня призвали в армию, то моим официальным местом службы был 32-й военный городок. Так сначала и было. А в начале декабря нас начали готовить для отправки в Чечню, но ни я, ни мои коллеги, конечно, даже представить не могли, что нас там ждёт. Тогда только начинали говорить о «наведении конституционного порядка» в Чечне. В декабре нас посадили в поезд и отправили на Северный Кавказ. 28 декабря высадились в Моздоке и колонной пошли на Грозный. 31 декабря состоялся первый штурм города. Екатеринбург отмечал Новый год, жене и родителям я очень долго старался не говорить, где нахожусь и что делаю.

— Как получилось, что вам пришлось работать в «подвале» и прямо там оперировать?

Игорь Огарков: «Подвал» в той ситуации был, наверное, самым безопасным местом для работы медиков. К тому же это было защитное сооружение гражданской обороны бывшей республиканской больницы — от неё самой остались руины. В подвале мы и оперировали, и спали по 2–3 часа в сутки между операциями. И ещё небольшой коридор, где стояли койки с ранеными… убитых складывали слева от выхода из подвала — на одной из фотографий это место видно. Определённый смысл нашего размещения практически «на передовой» был в том, что раненые солдаты попадали к нам почти сразу. Многие из них выжили только благодаря этому. Несколько раз нам приходилось самим отражать атаки боевиков.

Ринат Бакеев: Та сторона очень тщательно готовилась к войне, нам в больнице удалось воспользоваться их запасами медикаментов, среди которых были и препараты для наркоза, современные антибиотики и даже швейцарские комплекты для оказания помощи раненым. В подвале была даже автономная электростанция. Только воды в первые дни не было — точнее, её было очень мало, и она расходовалась для нужд операционной. Медперсонал и раненые пили соки и компоты с местного консервного завода.

— Сколько операций проводили в день?

Игорь Огарков: За сутки — несколько десятков. Раненые к нам попадали на несколько часов — мы останавливали кровотечения, зашивали крупные сосуды, делали ампутации, когда это было единственным выходом, перевязывали и отправляли их дальше.

Ринат Бакеев: А после смены иногда ещё приходилось брать в руки автомат и идти контролировать боевое охранение нашего госпиталя.

— Вам было страшно?

Ринат Бакеев: Нам тогда не до эмоций было. Человек ко всему привыкает. А врач тем более. Мы работали почти круглосуточно, некогда было бояться. На некоторых фотографиях видны даже улыбки. Знаете, а ведь только там я понял, что значит радоваться каждому наступившему в твоей жизни дню! Ты жив — и это уже хорошо.

— Удалось ли связываться с родными?

Игорь Огарков: У меня родные сначала вообще не знали, где я и чем занимаюсь. А потом увидели меня в одном из телевизионных репортажей из Грозного. Узнали. Несколько раз я получал из дома письма, писал сам. И иногда по великому «блату» (смеется) удавалось позвонить домой из штаба по ЗАС — засекреченной автоматизированной связи. Голос там изменялся так, что абоненту казалось, что он разговаривает с роботом. Близкие пугались.

Ринат Бакеев: Мне так удалось пообщаться с семьёй всего два раза. А вот о том, что у нас родится ребёнок, я узнал от жены в письме. Сына Тимура называю «чеченцем». Скоро ему 20. Из-за войны очень тяжело дался. Беременная жена частенько видела меня в «телеящике». Как ни просил журналистов меня не снимать — бесполезно.

— К вам туда приезжало начальство?

Ринат Бакеев: Один раз да, было. Один из наших медицинских начальников приезжал на несколько минут. Приехал на БТР, под несколькими слоями бронежилетов, и так же уехал. Помню, что когда садился в БТР, то крикнул нам, что всем нам «дадут Героев России». Потом большинство нас наградили — вручили Орден Мужества, в том числе мне и Игорю.

А одним из первых нас в нашем импровизированном госпитале навестил Юрий Шевчук. Он приехал в январе 1995 года. У нас был, конечно, шок. Потому что само нахождение в нашем подвале — это был риск для жизни чрезвычайный. А он сел рядом с нашей операционной и просто пел песни для нас и для раненых. Мы тогда с ним подружились и дружим до сих пор. Несколько лет спустя он приезжал в Грозный и подарил мне фотографию, которую сделал там с солдатами. Когда бывает в Екатеринбурге — мы встречаемся, он приглашает на свои концерты. В 2011 году у него возникла проблема с проведением концерта — я уже сам не знаю, помог я ему тогда или нет, но проблему с противопожарным обеспечением мероприятия, из-за которой концерт могли отменить, я постарался решить.

— Ринат Фаатович, а как вы начали в Грозном фотографировать?

Ринат Бакеев: Фотоаппарат я с собой не стал брать. Взял только одну плёнку. Попросил бойцов на передовой поискать технику. Можно сказать, что «Зенит» был «трофейный». Проблем с ним было немало — он частенько рвал и засвечивал фотоплёнку, а достать её было очень сложно. Так что фотографий получилось не очень много. Мои друзья-музейщики очень помогли в восстановлении этих ценных кадров.

— Помните своё возвращение домой?

Игорь Огарков: До сих пор помню. Меня отпустили на «побывку» в апреле 1995-го. Я открыл дверь нашей квартиры в Екатеринбурге, мне навстречу вышел сын Павлик, которому шёл второй годик, и сказал: «дядя!». А жена ему сказала: «Это же не дядя, это твой папа!»

— Что изменилось в вашей жизни после событий в Чечне?

Игорь Огарков: Раньше я не был верующим человеком. Но когда приехал в апреле 1995-го из Грозного, то посмотрел на будничную жизнь совсем другими глазами. Начал ценить каждый день, понял, что главное для любого человека — это приносить людям радость, а не горе. Надо уметь извиняться и прощать. Иными словами — я сам для себя понял главные христианские истины и научился ценить жизнь такой, какая она есть.

Ринат Бакеев: Командировка в Чечню стала одним из главных событий и в моей жизни. Мы, действительно, часто не ценим то, что имеем. И совершенно зря! Вокруг каждого из нас столько прекрасного — надо только к этому присмотреться. Я не профессиональный фотограф, на моих снимках — уральская природа, животные, растения. Стараюсь делать такие фотографии, чтобы они были не только красивыми, но и несли какой-то положительный заряд эмоций, заставляли людей улыбаться. На этой выставке — только малая их часть. Сначала не хотел рядом с ними выставлять «чеченские фото», но потом вместе с организаторами решили, что без этого контраста картина была бы неполной.