Мама убитой из-за Audi Ксении Каторгиной: «Внучка всё ещё живет с верой, что мы спасем Ксюшу»

В Екатеринбурге продолжается расследование убийства 27-летней Ксении Каторгиной — 10 октября 2019 года девушку задушили «покупатели» ее Audi. В апреле СК попросил продлить расследование еще на три месяца, но на прошлой неделе рассмотрение дела вновь отложили, а обвиняемых в убийстве — двух мужчин и женщину — суд оставил в СИЗО до 10 сентября.

У Ксении в Каменске-Уральском осталась дочь, воспитанием которой сейчас занимается мама убитой девушки — Римма Валентиновна. Она рассказала E1.RU о последнем разговоре с Ксенией, о том, как помогали погасить ее долг, и пояснила связывались ли с ней адвокаты обвиняемых.

— Ксюша уехала от меня в понедельник, 7 октября, утром. Последний раз с дочерью я разговаривала в этот же день, мы созвонились, я спросила: «У тебя все нормально?» Ответила, что нормально. «Ты же меня покрасить не успела!» — сказала я ей. «Не переживай, мам, в выходные приеду — покрашу», — ответила Ксюша. И всё.

Следующие два дня мы обменивались открытками. А в среду я позвонить не смогла: внучка гостила у меня и приболела. Но на сердце стало нехорошо, неприятно, а я списала всё на то, что за малышку переживаю, боюсь, вдруг она сильнее разболеется.

А потом, в четверг, я позвонила дочери и не дозвонилась. Думала, какие-то дела у нее, может. В пятницу опять не смогла дозвониться. Такое уже было, когда Ксюша в командировку уезжала и там была плохая связь. Решила, что и в этот раз так же, тем более она собиралась в рабочую поездку в Италию. А часов в 10 утра мне позвонили, сказали, что в офис она не пришла. Стало ясно: случилось что-то плохое.

— Вы знаете, как сейчас проходит расследование?

— Раньше следователи расспрашивали про дочь, про то, где она училась, где работала. Но подробности не рассказывали, я все узнавала из новостей. А сейчас со следователем связи нет, он сам давно не звонил, я тоже.

— На прошлой неделе обвиняемым продлили пребывание в СИЗО до 10 сентября.

— Да, я слышала. Экспертизу надо им провести психологическую, а из-за вируса не было возможности. На следственные действия их из-за COVID-19 тоже не возят. Мне хочется, чтобы всё скорее закончилось. Но обстоятельства не дают.

— Следователи озвучили вам окончательный мотив преступления?

— Это все из-за машины (Audi Q5). Только она им и была нужна.

— Зачем тогда они ее убили? Или это спонтанно произошло?

— Они сразу решили убить, чтобы свидетеля не оставлять. Очень настойчивы были. Эта женщина (Екатерина Меньшикова звонила Ксении, говорила, что беременна, и просила показать машину. — Прим. ред.), которая им помогала, она же две недели названивала. Сначала Ксюша отказывалась [встречаться]. И всё равно они дозвонились. Всё равно достали.

— Думаете, у них не получилось бы завладеть машиной без убийства?

— В том то и дело. Можно было бы откинуть ее в сторону. Она маленькая, невысокая, ничего бы им не сделала. Но обязательно было применить крайний метод. Это просто недалекого ума люди. Даже не люди — их так не назовешь. И зверями не назовешь. Что за существа такие?

— Почему она никого не взяла с собой на встречу с покупателями?

— Кто знал? О таком сценарии никогда не подумаешь. Девушка девушке обычно доверяет. К тому же на улице еще светло было, происходило всё в городе. Не сработал инстинкт самосохранения, ничего не насторожило. Даже когда она приехала туда и увидела, что не слишком многолюдно там, могла бы развернуться и уехать. Но почему-то не развернулась.

Я спрашивала потом у молодых ребят: «Вы бы в такой ситуации себя как повели?» Они отвечали: «А так же, как она». Никто не почувствовал никакого подвоха, никакой опасности. Мы все задним числом начинаем обдумывать, взвешивать, сопоставлять. А когда торопимся, когда цель какая-то манит, уже не думаем, что за этим может стоять. Девчонка с работы сказала ей: «Ты машину прибери, показывать же будешь». И Ксюша почистила ее, прибрала, видно было, что только об этом [продаже] и подумала. Слишком сильное было желание побыстрее всё сделать. Еще и командировка в Италию маячила. Может, даже из-за этого она так торопилась.

Говорят, когда человек предчувствует, что ему недолго осталось, он старается быстрее все успеть в жизни. И она к 27 годам столько всего сделала. И выучилась, и работу нашла прекрасную. Ребенок рос, машину купила. Все сама, без моей помощи. Как будто что-то знала и торопилась. Говорят, от судьбы не уйдешь. Но никто не ожидал из нас, что это произойдет так рано.

— У знакомых, друзей вопросов по встрече с покупателями тоже не возникло?

— Нет. Я ей говорила: «Ксюша, никогда не езди одна». Ты бери с собой кого-то, кто понимает в машине. Она когда в первый раз хотела ехать, парня с работы собиралась с собой взять. Но тогда у него не получилось, и она тоже встречу перенесла. А в этот раз вообще никого не позвала. И на работе никто не подсказал, ни у кого не ёкнуло сердце: «Чего одна-то едешь?» Коллеги такие же молодые, не видели в этом никакой опасности.

И никого не насторожило, что покупательница звонит уже не первый раз. Ксюша не могла всё лето машину продать, а тут такая настойчивость. Как будто больше такой Audi в городе не было. Тем более они якобы предлагали хорошую цену за нее. Ладно бы Ксюша по дешевке автомобиль скидывала, тогда можно было объяснить их настойчивость. А тут, получается, хотели подороже. Подозрительно. А она не задумалась почему-то.

Если бы она со мной поговорила, то, может быть, и поехала бы, но не одна. Я бы задала вопрос: «Что это они так настаивают, почему им так охота?» Сами не хотят приехать, а всё тебя зовут. Или, например, предложила бы звонившей девушке задать вопросы: «У тебя что, никого нету, чтобы приехать посмотреть машину? Ты же всё равно в ней ничего не понимаешь. Что ты в ней будешь смотреть? Внешний вид? Фотографию посмотри. Как она работает? Так надо, чтобы человек понимал. Надо же проверить. Ты беременная на ней ездить будешь?»

— Что теперь с машиной?

— Она сначала была как вещдок, потом ждали вступления в наследство. Теперь можно продавать, предложения поступают, но пока еще не продали.

— В октябре на заседании по мере пресечения Михаил Федорович, один из обвиняемых, на вопрос, как он может искупить вину перед вами, ответил очень цинично: «Могу ребенка сделать». С тех пор никто из этой троицы не пытался извиниться перед вами?

— Нет. Никто даже не пытался ничего передать. Они совершенно не раскаиваются. Ведут себя нагло. От таких надо изолировать наш мир. Они никогда не исправятся, не будут нормальными.

— Кто, на ваш взгляд, из троих может нести наибольшую ответственность?

— Они все виноваты в равной степени. Один мог остановить другого, но никто из них этого не сделал. Невозможно даже оценить, кто у них первый, кто последний. Все одинаковы.

— Вам оказывали очень большую и моральную, и материальную поддержку. Фонд владельца РМК Игоря Алтушкина погасил долги вашей дочери...

— До сих пор люди очень помогают, и незнакомые люди, и знакомые. Я всем благодарна. Когда узнали про долг [2,5 миллиона рублей кредита, который погасил фонд Алтушкина], сначала не поверили, потом были очень благодарны. Равнодушных практически нет. И в Каменске-Уральском, и в Екатеринбурге. Если какие-то вопросы не могу решить и прошу помощи, никто не отказывает. И с квартирами, и с кредитами — погасили. Администрация опеку быстро сделала. Много таких эпизодов. Всех не перечислить.

Близкая подруга Ксюши со мной постоянно на связи. Ее друзья часто приходят на кладбище, приносят цветы.

— Как ваша 9-летняя внучка восприняла тот факт, что ее мамы больше нет?

— Она еще ребенок. Нашла защиту в том, что мы маму все равно спасем, изобретем машину какую-то и спасем. Верит, что Ксюша вернется, бывает, по пять-шесть раз на дню спрашивает, спасем ли мы ее. Я говорю: «Конечно, будем спасать. На сколько хватит у нас сил, столько и будем это делать». Она была на похоронах, все видела, просто осталось какое-то детское неверие, свое, особенное восприятие. Пока живет с верой в то, что мама вернется. Рассказывает, что она ей снится.

В то время [когда произошло убийство] были каникулы, а потом учителя попросили детей не упоминать о трагедии в школе. Поэтому все спокойно прошло, ее никто не доставал. Сейчас она ходит на танцы, вокалом занимается и рисует — видимо, талант передался от мамы.

А мне — чем дальше, тем тяжелее. Говорят, что время лечит, а, по сути, наоборот.

— Вам отец девочки помогает?

— Папа у нее чисто биологический. Он официально не записан. Да, общается с ней с рождения, погулять забирает, поиграть. Но все хлопоты на мне, еще сестра помогает.

— Как вы думаете, можно ли было избежать трагедии?

— Если бы полиция вовремя привлекла [Меньшикову, Федоровича и Ахметвалиева] за их ранее совершенные преступления, убийства можно было бы избежать (Ахметвалиев угонял автомобиль, а Меньшикова и Федорович были в розыске за вымогательство. — Прим. ред.). Эта безнаказанность влечет за собой более тяжелые последствия, наглость появляется, мол, мы можем всё. Никто нам ничего не сделает. Они ведь все в розыске были. Когда приходят жалобы на кого-то, пусть даже мелкие, надо [полиции] 10 раз подумать, что будет дальше, если сразу никого не наказать. Легкие проступки, сошедшие с рук, влекут потом за собой тяжелые. Может, резонанс этого дела заставит органы внимательнее смотреть на «мелкие» нарушения.

27-летняя Ксения Каторгина пропала 10 октября — она уехала показывать машину Audi Q5 потенциальной покупательнице и исчезла. За историей поисков 27-летней молодой матери следила вся область. К сожалению, 15 октября нашли тело Ксении.

В этот же день были задержаны трое подозреваемых в убийстве девушки — таксист из Челябинска Марат Ахметвалиев и пара из Копейска Екатерина Меньшикова и Михаил Федорович. Посмотрите фотографии со следственного эксперимента. Обвиняемые рассказали, что пытались задушить Ксению, но не смогли, тогда они нанесли ей несколько ножевых ранений, а тело сбросили в колодец.

В суде по мере пресечения Михаил Федорович свалил всю вину на других и грозился совершить самоубийство. Остальные просто молчали. Обвиняемые будут находиться в СИЗО до 10 сентября.