Mr. Credo: «Была мысль выступить в Чечне, но Кадыров жёстко относится к теме наркотиков»

Mr. Credo — провокационный музыкант из Екатеринбурга Александр Махонин, которого недоброжелатели на протяжении всей его карьеры обвиняли в пропаганде наркотиков, рассказывали о его смерти от передозировки и десятках двойников на сцене. Сам Махонин любые обвинения в свой адрес всегда отрицал.

Музыкант говорит, что его дело — быть акыном и петь, что видит. Сегодня, спустя десять лет после переезда из Екатеринбурга в Москву, Мистер Кредо продолжает заниматься своим делом и уверяет, что шоу-бизнес — единственный вид зарабатывания денег, устойчивый к любым кризисам.

За несколько часов до концерта в Екатеринбургском цирке Александр Махонин рассказал E1.RU о том, почему написал песню «Владимир Путин — наш президент», как обсуждает тему наркотиков и алкоголя с сыном и когда запустит собственную линию красочной одежды.

— Прошло уже почти десять лет с того момента, как вы переехали из Екатеринбурга в Москву. Всё это время вы занимались только музыкой или примеряли на себя какой-то другой бизнес?

— Сейчас идёт очередная волна кризиса. Был 2008 год, и многие бизнесмены уже попрыгали с крыш, многие компании закрылись, но шоу-бизнес — это такой сегмент, который и в самые сложные времена работает. Поэтому какой смысл бросать протоптанную и разработанную тропинку? Мы сейчас наращиваем количество концертов и количество мест в залах. Если раньше у меня был репертуар с налётом фэнтэзи и экстази, то после переезда в Москву в моей жизни появилось понятие «формат». Там, в Москве, считается, что музыка для радио должна быть фоном, и это непоколебимая преграда для революционеров типа меня. Но нужно было встраиваться в систему. Так появился альбом «Шоколад», который достаточно холодно приняли мои поклонники на Урале, в Сибири и Татарстане.

— То есть творчество для вас равноценно бизнесу?

— В России об этом говорить не приходится. Если бы это был в полном смысле шоу-тире-бизнес, то я бы, наверное, уже летал на личном вертолёте или самолёте. Но у нас в России пока только шоу. Причём во всех сегментах. Хотя стоит отметить, что все куда-то вкладывают деньги, а через год-полтора у них всё наедается. Музыка постоянно приносит деньги. В России любят музыку со смыслом, а в кризисные времена спрос на неё возрастает вдвойне.

— Вы по-прежнему сам себе директор, продюсер и бухгалтер, как и десять лет назад?

— Сейчас нет. Есть наш земляк Александр, который нам помогает и, вероятно, скоро переедет в Москву, чтобы мы смогли объединить наши опыт и усилия. Сейчас стоит задача собирать более крупные залы — 4–5 тысяч человек. И это вполне реально с учётом того, что практика показывает, что людей, которые тебя давно слушают, не интересует твоё новое творчество. Мы недавно были с сыном на концерте Metallica, и пока они играли новые песни, в зале не было никаких эмоций, но, как только пошли баллады, мы как будто озверели... Ностальгия.

— В начале года вы участвовали в съёмках Comedy Club, где Гарик Мартиросян отметил, что «у нас в гостях музыкант, имя которого в Москве многим может быть не известно». Вы, когда переехали в столицу, это чувствовали?

— Это было. Буквально только два года назад у медиа появился ко мне интерес. Начали звонить, приглашать на ток-шоу на первый, на второй канал.

— Вы сами инициировали этот выход в свет?

— По моей жизни можно проследить, что у меня никогда не было никакой рекламы, не было медийной политики и клипы никогда не ротировались. Мои поклонники, видимо, привыкли получать информацию в режиме цыганской почты. Ведь если вышел настоящий хит, который не нужно пиарить и вкладывать в него огромные деньги, он сам будет везде звучать. А если песня посредственная, её нужно долбить по радио.

— Многие самые хитовые ваши песни были так или иначе завязаны на теме наркотиков. Вас постоянно обвиняли в пропаганде наркотиков. Времена поменялись, и сегодня палаты российских больниц полнятся жертвами так называемых спайсов. Как вы относитесь к этой новой химической смертоносной волне?

— (Александр Махонин является сторонником легализации марихуаны, и ответ на этот вопрос он начал с призыва, который мы не можем цитировать по действующим российским законам. — Прим. ред.) Нам также пропихивают алкоголь, от которого народ становится быдлом. Мозг сморщивается до размера почки. А сегодня на повестке мы имеем периодическое появление пагубных химических элементов. Мы получаем эти соли и спайсы, люди выпрыгивают из окон и бьются головой об асфальт, и вот ими у нас завалены кабинеты... Более пяти лет уже эти спайсы продаются в России. В интернете это просто бизнес номер один. Там за месяц на этих химпакетах человек, который ничего не хочет делать и не имеет в жизни целей, может за пару месяцев на машину заработать. Но потихоньку начали какие-то законы появляться по поводу спайсов.

— У вас уже достаточно взрослый сын Арсений. Вы как-то эти темы с ним затрагиваете?

— Он в курсе моего творчества и знает обо всех обвинениях в пропаганде в мой адрес, но он с уклоном в спортивную тему. Я ему объяснил, что есть несколько моментов, которые портят жизнь в молодости — ранняя беременность и наркотики. Он меня понял. Сейчас успешно получает экономическое образование и, возможно, скоро будет нам помогать в нашем бизнесе. У меня 200 написанных и неизданных песен. Работы ещё непочатый край.

— Вы, музыкант и бизнесмен, интересуетесь политикой? Потому что песни «Владимир Путин — наш президент» и «Саддам Хуссейн» заставляют думать, что интересуетесь...

— У меня достаточно консервативные взгляды. Политику нынешней партии я поддерживаю. Когда я посвятил свою песню Владимиру Путину, интернет-сообщество в едином порыве заявило, что я прогибаюсь под власть. Но я это сделал за два года до выборов. И когда сейчас, в трудный момент, президент проявил волю, все эти люди, которые тогда лили грязь, довольны и поддерживают Путина. Мне говорили, что я всегда был далёк от политики, а тут вдруг... Я не писал песню про политику. Это было посвящение конкретному человеку, качества которого мне нравятся и на которого можно равняться.

— Возвращаясь к Хуссейну, откуда у вас такой интерес к Востоку?

— Здесь, на Урале, мне приходилось общаться с многими людьми: грузины, армяне, азербайджанцы. Общение было с ними тесное, как разговоры у костра, и я решил, что его можно перенести в музыку. И если вспомнить тот период, то я был один из первых, кто адаптировал восточные мотивы в эстраду. Таркан стал популярен намного позже.

— Одна из последних ваших песен называется «Талибан»... Как её воспринимать на фоне обострившейся ситуации в Сирии и Ираке, где о поддержке группировки ИГИЛ (исламистская террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», запрещена в России. — Прим. ред.) как раз объявило движение «Талибан»?

— Талибан... В песне имеется ввиду «страна Талибан». Потому что сейчас снова начнутся домыслы, что это реклама и пропаганда. Но лёгкая провокация в названии песни есть. Творчество без провокации — это домашнее творчество. В этой песне каждый ищет что-то для себя, но я готов ответить перед законом за каждое слово в тексте. Я же акын. Что вижу, то пою. То, о чём я пел в 90-е, было на каждом шагу вокруг нас: на вечеринках у чиновников, депутатов и мажоров. Но крайним делали, например, меня, обвиняя в пропаганде. Что касается ИГИЛ, я в этом вопросе поддерживаю главу Чечни Рамзана Кадырова (Кадыров заявлял, что террористы ИГИЛ не имеют отношения к исламу, и пообещал их уничтожить) и президента России. Это моя гражданская позиция, я с неё никакой выгоды не имею. Поэтому ИГИЛ не рулит. Тагил рулит! Это я точно знаю.

— Вы вспомнили про Кадырова. В Чечне выступали?

— Нет пока. Но такие мысли были. Я просто знаю, что Кадыров жёстко относится к теме наркотиков, поэтому, чтобы там выступить, нужно тщательно подобрать репертуар. Это дело времени. Мы можем сделать такую программу.

— Ваши песни входят в многочисленные сборники так называемого русского шансона. Здесь нет никакого противоречия стилей?

— «Долина», «Клён», «Звезда Востока». В принципе, это подходит. Кто-то даже называл это «бакинский шансон». Ведь именно в Баку зародилась эта смесь популярной музыки и шансона. Патриархом такой музыки ресторанной считается Бока Бакинский (Борис Давидян, родился в армянской семье в Баку в 1949 году, — прим. ред.). Его песни там все знают, и его творчество очень повлияло на мои песни.

— На корпоративах часто выступаете?

— Бывает, конечно. Компании приглашают, дни рождения, свадьбы... Не часто, правда. Если мы работаем в ресторане, то совсем за другие деньги. Потому что, когда ты поёшь в зале — ты артист, а когда поёшь, пока люди кушают, ты — часть сервиза на столе. Поэтому извольте накинуть. Но наше согласие зависит и от уровня заведения, и от тех людей, которые заказывают.

— Не мог не заметить ваши туфли и носки. Британский флаг там случайно или намеренно?

— Просто мне нравятся хорошие вещи. Артист должен выглядеть контрастно на фоне обыденной публики. Эти туфли прямо из какого-то модного бутика в Лондоне. Мне, как творческому человеку, нравится всё красивое. Может быть, заняться уже в России выпуском одежды и обуви? Лет пять об этом думаю.

— То есть ждать коллекцию одежды от Мистера Кредо в ближайшее время?

— Ну, а что? Тимати занимается, Михайлов занимается. Алла Борисовна Пугачёва с одеждой, обувью и даже чипсами. Но как-то это не идёт у нас в стране ни у кого особо. У нас людям нужна твоя песня, а твой бизнес людям не нравится.