Всех убьем - все наладится!

Словосочетание "двадцать седьмой" до сих пор заставляет вздрагивать постаревших детей перестройки: XXVII съезд, новая редакция программы КПСС, perestroika, ускорение и другие полузабытые слова из полузабытого прошлого. В ближайшую неделю вздрагивать им придется много раз в день: открылся XXVII Московский кинофестиваль. К которому, если судить по конкурсной программе и по списку гостей, perestroika тоже тянет свои жадные ручонки. Если коротко, то на двадцать седьмом VIP-гостей мало, а хороших фильмов много.

Ни тебе Тарантино, с боем прорывающегося попить кофе в местную забегаловку, ни Джека Николсонаљ- нынешние звезды вроде Иштвана Сабо и Жанны Моро, собирающейся приехать на презентацию фильма Франсуа Озона "Время прощания", какие-то очень уж камерные, радость скорее для киноманов, чем для желтой прессы. Даже в председателях жюри не Алан Паркер, а всего лишь Валентин Черных, автор сценария "Своих" и лучшего российского хеппи-энд-фильма "Москва слезам не верит". При этом в конкурсной программе, которая в прошлом году могла только этими "Своими" и похвастаться,љ- Петр Зеленка и Томас Винтерберг, а вне конкурсаљ- Вендерс, фон Триер, Ханеке, Шлендорф, ван Сэнт, Майк Ли, Миядзаки и прочие радости. Почему так случилось? А бюджет урезали, на VIP-гостей теперь денег не хватает. И слава богу: можно не отвлекаться на сплетни, а просто смотреть кино.

Москва, как и каждый год во время открытия, выдавала Канн на лестнице в "Пушкинский": всякие Домогаровы и Кориковы чинно шли мимо публики, а потом зависали перед самым входом, чтобы потешить журналистов и потусоваться вволю. Девочки в публике визжали так, как будто им периодически показывали живых мышей.

Недалеко от кинотеатра, в Настасьинском переулке, стояли машины с милицией. Милиция только что поела: около ведра с серым толсто нарезанным хлебом стояли бадьи с чем-то столовско-красным и трогательные синие кружечки. Внутри в "Пушкинском", наоборот, давали приторные коктейли. На вопрос, что это такоељ- в стакане для виски, со льдом и цвета разбавленного виски, какая-то женщина испуганно сообщила: "Это водка и еще какое-то слово". Идеальное определение ММКФ.

Скликая гостей в зал, диктор "Пушкинского" ошибся и сообщил, что "через несколько минут начнется церемония закрытия XXVII Московского кинофестиваля", и девочка-переводчица покорно за ним повторила: closing. Никто не удивился. Никто не удивился и тому, что Никита Михалков во время церемонии использовал удивительную с точки зрения грамматики и Фрейда конструкцию: "Сейчас мы вспоминаем фильм "Москва слезам не верит", и поэтому невозможно, чтобы открывал этот фестиваль мэр Москвы" А вот поди ж ты, возможно. Михалков даже вырвал из Лужкова обещание построить дворец фестивалейљ- правда, мэр оказался хитрым, сказал: "Дворец"љ- а зал подхватил: "будет!" Потом легко можно отмазаться: не я обещал, публика "Пушкинского" обещала, с нее и спрашивайте. В том невкусном коктейле "какое-то слово" оказалось "Ред буллом", а на кинофестивале пока это словољ- депрессия.

Финская "Вечная мерзлота" Аку Лоухимиесаљ- два с лишним часа неизлечимого ада, оправданного Львом Толстым. Перед показом режиссер похвастался, что на его фильм в Финляндии ходило больше народу, чем на "Звездные войны". ("То есть 28 человек",љ- мрачно пошутил кто-то из зрителей.) В самом начале фильма преподаватель литературы говорит ученикам, что герои Толстого передают друг другу собственный ад. Следующие два часа мы наблюдаем, как ад переходит от одного персонажа к другому. Удивительное кино, доказывающее, что в таком климате, как у нас с финнами, люди не выживают. Они и во всех других местах не выживают, но у нас они это делают с особым цинизмом. В "Вечной мерзлоте" есть все слагаемые зрительской попсни: полицейская погоня, перестрелки, пьянки, наркотики, хакеры, гомосексуальная сцена, порнография, семейное насилие, фальшивые деньгиљ- и вот из всего этого прекрасные финские парни сделали депрессивное, мрачное кино безо всякого права на надежду. Иногда оно кажется черной комедией. Во всяком случае, когда трахающихся людей убивают пылесосом, зрители смеются.

Чешские "Хроники обыкновенного безумия" Петра Зеленкиљ- депрессия иного рода, такой наслаждаются умные люди, работая на аэродромном складе и притягивая к себе фриков. Чуть меньше или чуть больше безумия, и фильм был бы великолепнымљ- для тех, кто знает толк в шизоидных историях о милых неудачниках. Любовьљ- это когда ты ночью пытаешься отрезать прядь волос у бросившей тебя женщины, чтобы сварить их в молоке, потому что тогда она к тебе вернется. Справедливостьљ- это когда ты в семидесятые водишь сына убивать президентов: когда их машины проезжают мимо вас, делаешь пальцы пистолетиком и говоришь: "Бах!" И объясняешь сыну: "Всех убьемљ- всё наладится".

Усталость - это когда ты составляешь список предметов, которые за 23 года совместной жизни в тебя бросала жена. На двух листах. Работаљ- это когда соседи нанимают тебя следить за их совокуплением, иначе у них ничего не получается. Рутинное безумие, герой с лицом молодого Билли Боба Торнтона, вполне готового к роли Санта-Клауса, или опять же молодого Алексея Баталова, который никогда не зайдет в ту московскую электричку. Пока лучший конкурсный фильм. Всех убьемљ- всё наладится.