13 разгневанных мужчин

Япония, 1844 год, эпоха сегуната близится к закату. Жестокий властитель Норицугу, приобретая все большее влияние в стране, купается в похоти и насилии. После долгих раздумий советник сегуна принимает решение наказать Норицугу за все его грехи, набрав команду из дюжины самых искусных и верных кодексу самураев и ронинов. Их план — по дороге из Эдо завести Норицугу со свитой в ловушку, устроив кровавую баню десятикратно превосходящим силам противника.

Самый что ни на есть классический сюжет для самурайского боевика. Кто сказал Куросава? Призрак Акиры, конечно, бродит 25-м кадром в каждом втором фильме про самураев, но «Тринадцать убийц», на самом деле, является довольно близким к оригиналу ремейком одноименной картины Эйчи Кудо 1963 года. Как бы там ни было, Такаши Миике — из тех режиссеров, кто в отличие от большинства зрителей действительно в курсе того, кто и что к настоящему моменту уже успел снять. А потому вполне осмысленно использует накопленный мировой киноопыт в своих лентах.

Накануне выхода фильма всех, конечно же, интересовало, как известный своими кинематографическими причудами Миике интерпретирует классическую историю. И если кто пошел на сеанс с намерением увидеть нечто в эстетике «Сукияки-вестерна», то его ждало удивление. Ибо от перепробовавшего и перемешавшего в своих фильмах все мыслимые и немыслимые жанры Миике можно было ожидать чего угодно, но только не традиционности. Но именно это и есть самое подходящее слово для описания манеры, в которой сняты «Тринадцать убийц».

Кино можно условно поделить на две равные части. Первый час фильма нас знакомят с самурайским кодексом и представляют будущих участников действия, а второй час занимает само действие — подготовка ловушки для злодея и масштабная бойня с на славу пожженными декорациями и двумя сотнями побитых статистов. Нужно отметить, что в экранизации баталий Миике не скатился в гипертрофированный натурализм в духе «Убить Билла» или того же «Сукияки-вестерна» (чего можно было ожидать). Смерти в кадре много, а крови (во многом благодаря дергающейся во все стороны ручной камере) — не так уж. Конечно, Миике не был бы собой без пары совершенно брутальных сцен, описывающих кровожадность главного злодея — все-таки синематизация насилия остается одной из важных линий его фильмов. «Кто-то увидит в этом изящество, а кто-то — жестокость и несправедливость, — как будто сам Такаши Миике говорит устами злодея Норицугу и продолжает, — и мне это нравится».

Кто-то наверняка углядит в «Тринадцати убийцах» и своего рода переосмысление самурайского кодекса — начальник стражи Норицугу не уважает своего господина, порицает его за злодеяния, но даже отдавая за господина жизнь, кричит с экрана, что это единственно верный поступок с его стороны. В отличие от персонажей у зрителя вменяемость этих принципов может вызвать сомнения. Однако, это из области личных впечатлений. Не факт, что Миике данные вопросы хоть сколько-то интересны.

Так или иначе, на выходе получилась зрелищная эпическая картина, стоящая вне кинематографических вех и сменяющих друг друга мод. Что ж, в наше время тотальной искушенности это тоже по-своему эксперимент, причем, в результате, вполне успешный. Так самурайское кино можно было снять 20 лет назад, а можно будет снять и через 20. 3D однажды уйдет, а классическое самурайское кино останется. Вот и вся мораль.

Обсудить фильм