«Что ерундой занимаешься? В секту попала?»: почему россиянки надевают хиджаб и как их за это травят

Наталья и Лейла приняли ислам несколько лет назад и одновременно ощутили нетерпимое отношение к россиянкам, которые покрыли голову. Причем не только от светских россиян, но и от соблюдающих каноны мусульман. Вот их истории:

— Женщина на кассе начала шагать ко мне, возмущаться: «Понаехали, покоя нет от вас, возвращайтесь к себе!», — рассказывает Лейла.

Лейле 50, она родилась в Екатеринбурге и все эти 50 лет живет здесь. Лейла этническая татарка, три года назад она покрыла голову и стала соблюдающей мусульманкой.

— Мы приехали со снохой и шестимесячным внуком в «ИКЕА», — рассказывает Лейла. — Стояли на кассе, ребенок начал капризничать, и я с ним отошла ждать, пока наши покупки пробьют. Женщина начала на меня кидаться: «Вы с ребенком очередь задерживаете. Вот, понаехали, от вас покоя нет, по магазинам только и шастаете, ничего не делаете». Я не стала обращать внимания, она поворчала и отошла. Но потом она начала снова шагать ко мне: «Возвращайтесь к себе туда! Барахольщики, только всё и скупаете».

В Свердловской области, по данным Росстата, живет 4,3 миллиона человек. Почти 180 тысяч из них татары и башкиры, проживающие в том числе на границе региона с Республикой Башкортостан. Но на Урале женщины-мусульманки всё еще борются за право носить хиджаб и не встречать агрессию со стороны таких же, как они, исконных уральцев.

— Кто меня раньше знал, просто шептались за спиной, но приняли, — говорит Лейла. — Такую агрессию я вижу впервые, но знакомые девочки, которые носят хиджаб, рассказывали, что им даже в больнице гардеробщицы отказывались выдавать одежду.

Ношение хиджаба не всегда объясняется нормами ислама, оно обусловлено, скорее, культурными особенностями. И в православном храме, и в среде ортодоксальных иудеев вы вряд ли увидите женщину с непокрытой головой.

Семья Лейлы светская, но национальные татарские традиции соблюдает. Пятнадцатилетняя дочка женщины ходит с короткой стрижкой. «Это ее выбор», — говорит Лейла. Свой выбор покрывать голову Лейла сделала летом 2018-го.

— Это было в августе. Просто пришло желание надеть длинную юбку и повязать платок. Сначала носила его как чалму. А в начале октября сын посоветовал отвезти дочку в МРОМ «Просвещение» — изучить ислам. И у меня учитель спросил, почему я сама не хочу изучать религию. Я удивилась, что для взрослых тоже есть группа, и начала ходить. И тогда уже меня пробило: всё-таки это мое, мои предки это соблюдали. Там я уже стала завязывать платок как мусульманки.

— Почему-то, если я не пью, не курю, закрываю свое тело, никому не грублю и поменялась в лучшую сторону, у родных вызвало шок. Что я не сижу с ними и не пью рюмку водки, и не ем свинину... — удивляется Лейла. — Я продолжаю к ним приезжать, проводить время. Просто есть рамки, что мне можно, что нельзя. Но потом всё успокоилось.

— Моей знакомой Аише (Наташе) 27, она русская девушка. Мы вместе учились, а потом она уехала в Казань поступать в медресе (мусульманское высшее учебное заведение. — Прим. ред.). И с родителями у нее проблемы, сюда приезжает максимум на два-три дня: мама очень против. Мне кажется, люди просто читают в СМИ о том, что наших девушек увозят в Сирию, и опасаются этого. И эти ситуации есть.

Свадьба с мусульманином

В прошлом году Лейла сама столкнулась с подобным. Она вышла замуж (в мечети, без регистрации в ЗАГСе. — Прим. ред.) за чеченца, который пытался уговорить Лейлу уехать с ним в Сирию или Ирак.

— Мне уже 50 лет, но я поверила ему. Мы общались онлайн, по телефону. Он рассказал, что разведен, и в январе приехал сюда и буквально через несколько дней начал говорить мне: «Что тебя здесь держит, дети уже взрослые, давай поедем туда». Я ответила, что мне и здесь прекрасно.

— Сыновья обычно не вмешиваются в мою личную жизнь, не обратили даже внимание. В итоге мы договорились с мужем, что он заработает здесь денег и уедет, куда хочет. А меня оставит здесь. И тут мне из Чечни начала названивать его жена. У него там остались дети. Я не выдержала, когда узнала, что еще и обманута. И год назад, в марте, отправила его. Жена скинула ему денег, и он уехал. Но потом, правда, были угрозы по телефону.

История Натальи

Наталье Казариной 41, почти 20 их них она занимается юридической практикой. Сейчас на Кавказе открывает НКО. В 2017-м тюменка впервые побывала в Чечне как общественный деятель с лекциями. А через месяц вернулась в Грозный и приняла ислам.

— Я не искала там религии, это было очень естественно. До этого у меня никаких потребностей ходить в церковь не возникало совершенно. Я прагматичный человек. Но, может быть, это такое очарование Чечнёй, Кавказом в целом. Я до сих пор не ответила себе на вопрос, почему сделала этот шаг, — рассказывает женщина.

О принятии ислама Наталья рассказала родным между делом.

— Мы были в гостях у мамы. Все были веселые, я рассказывала, как замечательно съездила в Чечню. Ну и сказала, что я приняла ислам.

— А для меня это то же самое, что спрашивать, какие мне книги читать и с какими людьми общаться. Я же взрослый человек, на тот момент мне 38 было, — говорит Наталья. — У меня семья с юмором, они действительно думали, что я прикалываюсь. И когда я приходила в гости к родителям, они, так сказать, стебались надо мной. Я захожу, а папа здоровается со мной: «Салам Алейкум», или: «Мы ваших сегодня видели». — «Каких наших?» — «Забинтованых женщин». И всё в таком духе.

— В Коране не говорится, что женщина обязательно должна ходить с покрытой головой. Это твоя готовность, внутреннее созревание. Мне очень нравится ходить в платке. На Кавказе всегда практически хожу в платке, и я себя вполне гармонично и комфортно ощущаю. Но в силу того, что моя профессия публичная, я юрист, журналист, я не ношу хиджаб или платок здесь, в Тюмени или в Екатеринбурге, в средней полосе России, где я бываю в командировках, — признается женщина.

Наталья солидарна с Лейлой, она не понимает, почему именно мусульманки, покрывающие голову, вызывают у окружающих столько негатива.

— У меня бабушка православная, староверка. И я за свою жизнь ни разу бабушку без платка не видела, ни разу, — говорит Наталья. — Нашу историю очень технично изъяли и, надо отдать должное кавказским народам, они, с учетом того, что многих высылали, по идее должны были свою историческую идентичность утратить, ассимилироваться. Чего не произошло. Они сохранили все свои исторические традиции, помнят своих предков.

Сама Наталья раньше была как раз из тех, кто сторонится женщин в хиджабе на улицах. Женщина признается, что даже не садилась в один автобус с соблюдающими мусульманками.

— В инфопространстве очень много негатива о Кавказе в целом. А я поступила в институт в 1996-м, как раз началась первая чеченская война. И женщин в хиджабе демонизировали, называли всех поголовно шахидками. Причем неважно, какой они национальности. И я сторонилась их, — признается Наталья.

— Сейчас более лояльно стали относиться к женщинам в хиджабе. Но к этническим мусульманам спокойней относятся, чем к тем, кто во взрослом возрасте приняли ислам. У людей это вызывает какое-то недоумение, — говорит женщина.

— Мы дружили почти 20 лет. Он сказал, что перестали, потому что его могут заподозрить в общении с кем-то не тем, — объясняет Наталья. — [После принятия ислама] пришлось прекратить общение с некоторыми знакомыми, человек восемь я могу вспомнить. Обратная реакция даже среди мусульман — одна из причин, почему я хиджаб не ношу. Они часто воспринимают это как какой-то маскарад: надела платок, но внутреннее содержание не поменялось. А я хочу как раз наоборот.

Дети Натальи не мусульмане, ее муж Алексей — тоже. «Не было такого, чтобы он сказал: «Всё, ты мусульманка, разводимся»», — говорит она. На 8 Марта Алексей подарил жене четки. Красивые.

— Он спокойно относится, если кто-то из друзей начинает стебать в компании с «Салам Алейкум». Недавно друг так сказал. Муж ответил, что «еще одно такое слово в сторону Наташи, мы разворачиваемся и уходим». Он трепетно к этому относится.

Не

местные мусульмане

Алексей Старостин — кандидат исторических наук, доцент кафедры теологии Уральского государственного горного университета и эксперт по мусульманскому сообществу. Он знает про ислам едва ли не больше имамов, служащих в уральских мечетях.

— Урал являлся контактной зоной, находящийся рядом с исламской цивилизацией, — объясняет Алексей. — Первой соседствующей с Уралом исламской цивилизацией была Волжская Булгария. В Х веке в Предуралье появляются торговые поселения, где обменивали ремесленные изделия на меха. В XII–XIII веках на Урале фиксируются исламские погребения. Это означает, что мусульмане жили на этой территории уже тогда.

Почти 500 лет назад, после взятия Казани войсками Ивана Грозного, мусульмане из Среднего Поволжья бежали на тогда еще малонаселенный Урал. Тогда здесь начало расти число исповедующих ислам.

— В XVII–XVIII веках происходит актуализация исламской религии у башкир и татар, которые проживали в Уральском регионе. При Екатерине II ислам стал официально «терпимой религией», встраивался в иерархию имперских религий. А в XIX веке на территории нашего региона началось массовое строительство мечетей, — говорит Алексей.

C началом репрессий 20–30-х годов почти все эти мечети были закрыты. А имамы подверглись гонениями. Тогда количество церквей и мечетей в Свердловской области было на одном уровне: их было можно пересчитать по пальцам. Центром неформальной жизни мусульман стали кладбища.

— В 90-е происходит религиозное возрождение. Был большой интерес, но не хватало грамотных духовных учителей. Сейчас система исламского образования развивается. Государство это активно поддерживает. Сегодня мусульмане чувствуют себя частью российского общества, которое более терпимо и толерантно к ним относится. Отдельные ксенофобские установки остались, поэтому есть еще куда работать, чтобы это искоренить.

— Когда была еще террористическая активность на Северном Кавказе, к сожалению, паранджа, хиджаб воспринимались как атрибут женщины, которая примыкает к крайним организациям. На сегодняшний день такая проблема остро не стоит. Героиням вашего материала не повезло, что их окружение имеет какие-то ксенофобские установки в этом отношении. Но полагаю, что политика, которая в области и в целом в России проводится, оставляет какой-то благоприятный след. Люди стали терпимее относиться к мигрантам, представителям других национальностей.

Виктория Леденёва не согласна с Алексеем в том, что россияне стали терпимее относиться к мигрантам. Российская политика стала лояльнее, но негативное отношение осталось, считает доктор социологических наук, директор Центра изучения миграционной политики.

— В том, что политика стала лояльной, я с ним соглашусь, потому что у нас идет упрощение миграционного законодательства, особенно в плане получения гражданства. Целью ставится привлечение в Россию русских из стран бывших республик Советского Союза, — говорит Виктория Леденёва. — И я бы не согласилась, что это влияет на отношение россиян. Мне кажется, как раз наоборот. Я не беру 2020 год, но в целом уровень мигрантофобии достаточно высок. Лояльная политика, что привлекает мигрантов, вызывает недовольство. Мигранты едут семьями, с детьми, это нагрузка на социальную структуру, на школы, на здравоохранение. Я не хочу сказать, что миграционная политика должна быть жесткая, но она должна быть контролируемая.

— Если миграционное законодательство непонятно, то приезжающие в Россию либо нелегально проживают, либо они обращаются к каким-то своим знакомым, которые им делают документы, — продолжает Виктория Леденёва. — Государство при этом остается в стороне, вот в этом проблема. В адаптации и интеграции. У нас нет таких государственных структур, куда можно мигранту обратиться с любым вопросом, и ему бы там помогли, подсказали.

Осенью 2019 года студенты Уральского медицинского университета жаловались, что им запрещают носить хиджаб. В 2020-м абитуриентке Свердловского медицинского колледжа хиджаб запертило носить руководство учебного заведения. Молодая мусульманка рассказала об этом Духовному управлению мусульман в Казани. Казанский муфтий Камиль Самигуллин ответил уральским медикам, ссылаясь на обновленную Конституцию.

В то же время Екатеринбург стал прибежищем для угнетаемых женщин со всего мира, в том числе и из мусульманских стран, где ношение хиджаба обязательно. Мы рассказывали истории беженок в этом материале.

Материал подготовлен совместно с НКО «Межнациональный информационный центр».