Виктор Гроховский: «Прямого попадания метеорита в Белоярскую АЭС быть не могло»

Совсем скоро, 15 февраля, исполнится год с тех пор, как мир узнал про тот самый метеорит, а заодно и про существование Челябинска, и про то, что россияне имеют привычку ездить с видеорегистраторами. Среди людей, чью жизнь смело можно разделить на «до метеорита» и «после», наверное, первый в списке — Виктор Гроховский, учёный, доцент УрФУ, оказавшийся главной персоной в первые дни этой истории. С тех пор Виктор Иосифович постоянно раздаёт интервью и комментарии. В конце минувшего года он вошёл в Топ-10 самых заметных учёных по версии авторитетного в научном мире журнала «Nature».

— Виктор Иосифович, вас уже утомило внимание прессы?

— Если честно, да. Но я понимаю, почему так получилось. 15 февраля прошлого года мне позвонили коллеги: говорят, вон там что-то пролетело. Вскоре стало ясно, что что-то упало, что-то из космоса. Позвонил в Москву, коллегам, разбудил там всех. Через пятьдесят минут уже давал интервью. Оказалось, что фактически из Комитета по метеоритам я на Урале единственный, а у нашей экспедиции было достаточно опыта, чтобы этим заниматься. Мы понимали, что происходит, понимали, что не надо для поиска ехать на окраину Екатеринбурга с вертолётом. Хотя первая мысль была, что упал где-то в Казахстане. Но потом уточнили, что летел болид с востока на запад. Целый день собирали информацию, и я постоянно давал комментарии.

В Комитете в Москве, когда кто-то из журналистов позвонил, сказали: да вон там есть на Урале Гроховский — и всё, весь вектор был переведён на меня. И так весь год. Тут были все — и зарубежные ваши коллеги. Они ехали в Челябинск, а потом к нам. Там ведь тогда не было таких специалистов, кто мог бы дать верный комментарий. Сейчас уже появились.

— Как это было тогда? Ваши ребята сразу выехали искать метеорит?

— На следующий день ребята из экспедиции собрались и выехали. Опросили жителей, доехали до Чебаркуля, привезли первые мелкие фрагменты. Экспедицию возглавлял Миша Ларионов, мой аспирант.

В воскресенье, уже почти ночью, в 11 вечера, привезли первые фрагменты, мы собрали аналитиков. И вот тогда выдали первые заключения: в течение часа нашли доказательства, что это метеорит, определили его тип. Мы это делали профессионально и не ошибались. Сразу же результаты выставили в Интернет, чтобы сбить волну слухов.

— Это ваш звёздный час был? Ваша самая большая удача — как учёного?

— Это не только в моей жизни событие, а в жизни целого поколения — планетарного масштаба. По значимости можно сравнить с Тунгусским явлением, но там дело было в тайге, да и первая экспедиция — спустя двадцать лет, а тут — сами понимаете — густонаселённый район. Друзья, коллеги говорят: «Ну, это тебе в руки метеорит упал». Я оказался ближайшим экспертом: сорок лет исследовал вещества неземного происхождения.

— Виктор Иосифович, почти год исследований прошёл. Расскажите вкратце самое главное, что стало известно про Челябинский метеорит?

— Челябинский метеорит принадлежит к типу LL5, то есть это каменный метеорит (хондрит обыкновенный) с очень малым содержанием металлических сплавов железо — никель. В основном теле были участки как со средней степенью удара в космосе, так и с высокой. Плотность — 3,3, имеет очень низкую механическую прочность, поэтому стал рано разрушаться при входе в атмосферу на больших высотах. Структуру тела образно называют «кучей щебня». Основное торможение и пик светимости болида пришлись на высоту около 29 км, и он выпал обильным дождём. Для метеорита Челябинского, как и для других восемнадцати метеоритных падений, восстановлены орбиты, он из пояса астероидов семейства Флора.

Размеры тела до входа в атмосферу оценены примерно в 19 метров, масса около десяти тысяч тонн. Вошёл в атмосферу Земли со скоростью около 19 км/с под углом 18 градусов к горизонту. Станции слежения по инфразвуку оценили мощность взрыва порядка пятисот килотонн.

На территории России такой тип каменных метеоритов не падал. Состав его аналогичен веществу астероида Итокава, откуда на Землю японским зондом были доставлены частички грунта. Возраст вещества оценивается в 4,45 — 4,48 млрд лет, то есть близок к возрасту Солнечной системы.

— Вопрос, который всех волновал и до сих пор волнует. А что, если бы метеорит упал на Белоярскую АЭС?

— Челябинский метеорит мог привести к более тяжёлым последствиям, если бы его траектория оказалась менее пологой, и если бы он был более прочным объектом. По поводу Белоярки — это вопрос к проектантам станции: что могла натворить ударная волна после взрыва пятисот килотонн на высоте 29 километров. Прямого попадания метеорита быть не могло.

— Люди в первое время были очень напуганы. А ваши комментарии эту тревогу сразу нейтрализовали.

— Люди боялись. Потому что мало знаний, много мистицизма, обожествления какого-то. Обычные люди мало знают об этих явлениях, и это понятно — они же появляются внезапно. С другой стороны, нет ни одного задокументированного факта о том, что метеорит произвёл убийственное действие. Было в летописи: в Замоскворечье упал метеорит, убил четырёх мужиков. А где доказательства, где вещество?

Попадание в среду обитания — да. В дома, крыши, почтовые ящики, даже в принтеры — был такой факт. В автомобили. В людей. В пятидесятых годах в Америке женщине в доме пробило крышу, она сама получила механический ожог.

— А у нас случались такие истории, когда люди считали, что это метеорит виноват?

— Да постоянно. На проспекте Космонавтов в окно пятого этажа прилетел камень, пробил стекло. Мы выехали. Ну, не влетают они в форточки, не могут — они же падают почти что вертикально. Причина какая угодно может быть — бросили камень, раскрутили.

Ко мне приносят каждый день мешками — особенно теперь, на волне популярности этой темы, несут всё к нам — и мы уполномочены распознавать, различать земное и неземное.

— На глаз можно различить?

— Ребята, когда собирали эти крупинки, в пятидесяти метрах от полыньи уже видели кое-какие признаки — видели кору плавления. Но основным доказательством является, конечно, структура. Потому что по внешним признакам каждый загадочный камень можно назвать метеоритом. Сейчас появился расхожий миф: раз магнитит, значит — метеорит. Да у нас каждый второй камень метеорит тогда. Вот когда собрали эти фрагменты, уже было подозрение. Но нужно было удостовериться.

— Волновались?

— Да, мы все были в состоянии возбуждения. Как-то странно это сейчас кажется, но значимость этого события мы все уже тогда, в ту ночь, чувствовали.

— С точки зрения учёных в этом явлении вообще было что-то необычное? Или — болид как болид, таких много.

— Опубликовано более ста статей в научных изданиях за этот год. Вещество такого типа, конечно, было известно, но в России не падало. Но тут свежее падение, образцы были собраны в короткое время. Для нас необычным было то, что у него была очень низкая прочность. За многие годы, что мы изучали метеориты, такого низкопрочного вещества среди метеоритов не встречалось. Представьте, это как будто летела такая зацементированная груда щебня.

Рыхлый такой?

— Он не рыхлый. Он не прочный. Пор много, зарождение трещин, поэтому он так и рассыпался на большое количество фрагментов. Находки — они, понимаете… Нельзя сказать, что какие-то сенсации. Но мы могли наблюдать, с ходу изучать тепловые, механические свойства. Надо было локализовать место падения, и мы делали магнитные съёмки — в жуткий мороз студенты физтеха работали. Первые работы были такие, рядовые. Москва с ходу определяла более грамотно тип, чтобы он попал в мировую классификацию, они уполномочены это делать. За год были сняты основные результаты, но это не конец. Будут получены более точные данные: и по возрасту метеорита, и по составу, и по строению — пока есть только предварительные результаты, они в ряду наших общих знаний дают какие-то новые точки. Но исследования будут продолжаться.

— Сейчас уже много учёных по всему миру эти исследования ведут? Разлетелся Челябинский метеорит? Не было желания всё себе оставить?

— Вещество — вследствие того, что его население собирало, — моментально разлетелось по всему миру. К нам тоже поступало немало запросов от различных лабораторий мировых — мы передавали, но после официальной договорённости. У нас на этой волне возникли связи с несколькими университетами мира — с Японией, Чехией, Финляндией. Много было предложений, мы физически не могли на все ответить.

— Ваши коллеги из Москвы, из Челябинска — не кусают себе локти, что именно вам и вашему центру достались лавры главных экспертов в этой истории?

— Есть такое, но так сложилось, я же объяснял. Совпало многое — и то, что аналитический центр в УрФУ был, микроскопы, экспедиция, подготовленные люди. Почему в Москве опоздали? Они долго решали, кто и за какой счёт поедет. А мне пришлось просто достать из кассы, грубо говоря, из кармана деньги на бензин — давайте, езжайте, ребята.

— За год было несколько экспедиций?

— Три, даже четыре выезда, более тридцати человек в сумме. Когда стало известно, что было много мелких фрагментов, через несколько дней выехала вторая экспедиция. И третья была организована нашим турклубом, когда выяснили траекторию — пятьдесят километров. Наши ребята из турклуба — туристы, лыжники, спортсмены — все из клуба «Романтик». Кстати, вся наша экспедиция — это тоже, в основном, «романтики»: наши экспедиции тоже родились из туризма — мы пока могли таскать рюкзаки в спортивных путешествиях, облазили всю страну. Потом родилась другая общая цель путешествий. И, в основном, все, кто работает по метеоритам, кто участвует в экспедициях — это турклубовцы. Они профессионалы, они лыжники. Они вместо тренировки на субботу-воскресенье выехали туда. И на лыжах продвигались. Вот тот кусок, 1,8 килограмма, который долгое время оставался самым крупным из найденных, нашла Маша Пенькова 23 февраля. Отряды Лёни Александрова, Руслана Колунина, Сергея Малагамбы, Олега Митрясова сразу всю траекторию не смогли пройти. Постоянно останавливались, чтобы собирать эти фрагменты. Вы понимаете, это же уникальное явление — сбор этого вещества. Никогда в природе при падении метеорита не было вот этих дырок в снегу, чтоб можно было так — любую дырку расковырял, с другой стороны — метеорит. Этого никогда не было.

— Но в снег же падали и раньше...

— Падали в снег, но далеко от населённых пунктов. И сразу снова снегом засыпало. Мы же раньше гонялись по следам болидов. Это очень сложная задача. А тут — нате — в населённом пункте. Ну, с одной стороны, плохо, конечно: от ударной волны столько выбило стёкол, и люди пострадали. А почему? Потому что забыли, чему нас учили на ОБЖ… Надо было при вспышке отходить от окон, а все — наоборот.

— Люди думали, самолёт упал. Над Челябинском же летают военные самолёты.

— Но дело в том, что невозможно спутать падение самолёта с болидом. Это просто сейчас астрономию в школах не учат. А это классика, явление классическое, совершенно классическое. Было морозно и ясно, морозная синева. Над всем Уралом стоял мощный антициклон. Сколько бывает, что падают болиды — за облаками люди их не видят. В 2003 году болид, тоже мощный, осветил половину Иркутской области, но он шёл за облаками, его не было видно.

— Помните, первое время много говорили, что надо работать над защитой от подобных явлений. Это вообще — реально? Прогнозировать, предупреждать население?

— Это редко можно спрогнозировать. У нас только два случая в истории, когда увидели метеорит на подлёте. Невозможно — пока — покрыть постоянным мониторингом всё небо. В 2008 году удалось обнаружить за двадцать часов: метеорит тогда вошёл в атмосферу над Шотландией, а выпал в Судане.

— Где Шотландия — и где Судан…

— А наш-то где вошёл? Над Китаем. Это же, понимаете, геометрия планетарного масштаба. И нам только ясное небо позволило — и нам, и тюменцам, и курганцам — наблюдать. А второй случай — совсем недавно, уже в начале этого года. Буквально за несколько часов его поймали — в Атлантику упал. Падают тонны вещества из космоса каждый день. Ну, метеоритов меньше.

— А настоящая катастрофа, которая может случиться из-за падения огромного тела из космоса на Землю — это реально?

— По теории, раз в пятьдесят лет падают небольшие метеориты, как Челябинский. Раз в двести-триста лет — побольше. А раз в тысячелетие — большое что-нибудь. За опасными объектами, астероидами, которые заходят за орбиту Земли — они называются опасными — ведётся наблюдение. Соударения в Солнечной системе и падения тел случаются постоянно. Но когда речь идёт о метеоритах такого размера, как Челябинский — это человечеству не грозит катастрофой. Всё равно в слоях атмосферы он затормозится, разрушится, она для него, как бетонная стена. Но и катастрофы мы, теоретически, исключать не можем. Такие падения были. В Карибском бассейне — кратер на севере Латинской Америки. Падение крупного тела в этот район связывают с вымиранием динозавров, сменой биологической эпохи. Так что опасения в целом небезосновательны. И наблюдение вести нужно. Но, вы понимаете, это очень серьёзные расходы. Вывод телескопов на орбиту — это очень затратно, это уже дело политиков, бюджетов. Одному государству в одиночку нет смысла заниматься. Защищать только территорию одной страны — бессмысленно. Опасность-то планетарная.

— Виктор Иосифович, нам бы хотелось ещё одну тему затронуть. Вы как учёный, как преподаватель видите, что происходит в системой образования в стране? Вы согласны, что уровень знаний у молодых людей снижается?

— Конечно, я это вижу. Они тренируются на ЕГЭ. А эта система лишает людей навыков логического мышления. У них первая реакция — какой бы вопрос я не задал — это вот (указывает на смартфон) — выйти в Интернет, найти ответ. Они стараются ничего в голове не держать. А это самое страшное. Да, смена системы образования не даёт никаких плюсов. И компьютеры виноваты, да, и электроника. Она должна быть полезной, но она подменяет многие функции, которые должны у людей оставаться… Их учат искать информацию, а не держать в голове. Я сам пользуюсь и Google, и Википедией, но нужен критический подход, который может дать только базовое образование. А у нас пытаются научить экономике, юриспруденции… Но это же не науки — это бумаги. Они сегодня одни, завтра — другие. Экономиста из любого выпускника физтеха можно сделать за неделю-две. А вот наоборот — я таких случаев не помню.

В школе убрали астрономию. В нашем городе в одной или двух школах она осталась, за счёт энтузиазма педагогов. А астрономия — это основа всех наук, она отвечает на главные вопросы: как устроен мир, как устроены мы сами. И физику сжали в школьной программе.

— Но есть же среди студентов талантливые ребята. Есть, с кем работать?

— Есть. Мне вообще грех жаловаться. Все эти события с метеоритом всколыхнули интерес. Есть люди, у которых горят глаза. Я уже выбрал себе новых аспирантов. И тоже метеорит «виноват». Стали больше интересоваться метеоритами и астрономией в целом. Раньше все говорили: а что он там занимается метеоритами, кому это надо? А тут выяснилось — надо.

Несколько расхожих заблуждений о метеоритах — опровержение!

1. Если метеорит летит, как вам кажется, совсем близко — это не значит, что он упадёт к вам в огород. Болид движется в атмосфере очень высоко и с большой скоростью. Когда он затормозился — улетит ещё на 30–50 километров, минимум.

2. Метеориты в форточку не влетают. После точки задержки они начинают падать по баллистической траектории. Под небольшим углом лететь может, но в форточку не влетит.

3. Метеориты не вызывают пожаров.

4. Метеориты не радиоактивные. Ни одного случая падения радиоактивных метеоритов не было.