Солист группы Billy's Band: "Меня обидело, что Иосиф Кобзон не захотел расписываться на спичечном коробке"

В Екатеринбурге выступила группа Billy's Band. За несколько часов до концерта ребята побывали в нашей студии и ответили на вопросы читателей. Узнайте, почему Билли Новик обиделся на Иосифа Кобзона и как группа до сих пор существует без продюсера. Полностью интервью можно будет посмотреть сегодня вечером в рубрике "Гость".

– Ребята, привет! Вопрос от читателя: благодаря вам мы здесь, на Урале, тоже любим отрываться по-питерски, "кирнуть" на скамеечке, гульнуть, классно и весело провести время. Здесь тоже любят и чтят вашу музыку, а посему ответьте на пару вопросов: не секрет, что на ваше творчество оказал влияние Том Уэйтс. А кто еще?

Билли Новик: В последнее время целый ряд музыкантов обладает интересной музыкальной мыслью, культурой и серьёзной традицией. Могу сказать, что имена здесь уже имеют второстепенное значение. Все-таки первичное – музыкальная мысль и культура.

– Не планируете выпустить кавер-альбом лучших джаз-хитов?

Билли: Не исключено. В течение нескольких лет.

– Как-то вас мало стало. Творческий кризис?

Билли: У каждого творческого человека должен быть творческий кризис. Только в кризисе рождается творчество.

– Дайте рецепт, как залечить душевные раны.

Билли: Ждать. Просто терпеть и делать то, что должен, и ждать часа "Х". Время лечит. Проверено временем. Главное, ждать осознанно, а не пытаться уходить от реальности.

– Что такое алкоджаз?

Билли: Романтический алкоджаз скорее. "Алкать" в переводе – страстно желать чего-то. Это такой уличный, весьма грубый джаз, но с повышенным элементом расслабленности.

– Но есть в этом слове немного алкогольного смысла?

Билли: Нет. Это факультативный смысл.

– А как вы относитесь к алкоголю?

Билли: С гордостью могу сказать, что 75 процентов Billy's Band уже отказались от ежедневного употребления алкоголя.

– Какая сцена вам ближе?

Билли: Смотря какие задачи. У нас есть несколько разновидностей программ, которые адаптированы под разные площадки.

Андрей Резников: Приятно, когда на сцене хорошее оборудование и удобно играть. А формат площадки не так важен.

– Бывали случаи, когда организаторы готовили вам плохую сцену?

Билли: Вся-то наша жизнь есть борьба. Пытаемся сделать лучше то, что есть. Есть такое мнение, что жизнь начинается там, где кончается зона комфорта. Также есть мысль, что артисту не должно быть комфортно на сцене. Когда ты стоишь на сцене и понимаешь, что всё рушится, со стороны наблюдателя это выглядит неким вторым дыханием, и с точки зрения сценичности представляет интерес.

– Вы часто бываете в Екатеринбурге. А есть ли то, за что вы любите наш город?

Билли: Красивое название. Площадь труда нравится, Каменный цветок, Главпочтамт.

Антон Матезиус: Почтамт прекрасен.

Билли: Природа красивая, архитектура.

Андрей: Люди хорошие.

Антон: Просто он настолько другой! Есть морские города, есть равнинные города. У вас настоящий каменный земной город. Раскинутый, широкий, красивый, свободный.

– А похожи чем-то Екатеринбург и Петербург?

Антон: Ночью да. А днём люди те же самые.

– Но мне показалось, что в Питере люди добрее, душевнее.

Билли: Наоборот. В Питере самые сухие, чёрствые, циничные и снобистски настроенные люди.

Антон: Социофобы, которые никогда не улыбаются и не выходят до начала сумерек.

Билли: Это столица чёрных интеллигентов, которые притворяются пупами земли и при этом ничего не могут. Вы думаете, почему екатеринбуржцы бегут из Петербурга? Питер сложный город и может сравниться только с Хельсинки.

– А что нужно, чтобы выжить в Петербурге?

Билли: Нужно быть аскетом. Уметь отречься от соблазнов, не привыкать хорошо жить. Усмирить гордыню или делать вид, что усмирил. Это чисто питерская черта.

– Как вас в Екатеринбурге публика принимает?

Билли: Мне кажется, гораздо ярче, чем в Перми, но немного тусклее, чем в Москве. В целом очень хорошо.

– Что вы берёте в арсенал, кроме музыкальных инструментов?

Билли: Блендер, пылесос, посудомоечную машину. Всё это берём на концерты. Но я не считаю, что мы именно играем на этих вещах. Скорее, притворяемся. Сейчас стараемся вводить всё реже эти побрякушки.

– Вы говорите, что вы группа, которая предпочитает сама организовывать свои концерты. Это принцип?

Билли: Это и принцип, и мы пока не нашли продюсера, который бы нам подходил. В жанре романтического алкоджаза нет достойных продюсеров. Продюсеры – это, по сути, скупщики лотерейных билетов. Наберут себе групп и ждут, когда какая-нибудь выстрелит. Им всё равно, что продавать.

– Вы выглядите интересно, свободно. А как считаете, именно таким образом нужно девушек привлекать?

Андрей: Запахом нужно девушек привлекать. А телевидение это не передаст.

Билли: Дело непростое. Не одна сломанная судьба уже за спиной. Рано давать советы в таких вопросах. Единственное – не старайтесь быть хуже и лучше, чем вы есть.

– Есть ли у вас предел, как у Ляписа Трубецкого?

Билли: У него скорее беспредел. Есть публичная часть творческой карьеры, есть непубличная. Как правило, если человек развивается, то рано или поздно ему публичная часть становится не принципиальной. И нормально, когда он перестаёт выступать перед широкой аудиторией.

– Как вы считаете, как менялась ваша публика за время существования группы?

Билли: Мне кажется, она существенно помолодела. И это настораживает. Хотя когда-нибудь эти люди вырастут и дадут нам новую работу. А может, мы просто стали неинтересны их родителям.

– Как относитесь к такому поведению артистов, при котором они пренебрегают поклонниками, оскорбляют журналистов?

Билли: Так ведут себя глубоко страдающие личности. Это свидетельствует о противоречивых личностях. Может, это протест или усталость. Но нельзя забывать, что люди, которые приходят на концерт, кормят артиста. А журналисты способствуют тому, чтобы люди приходили на концерт.

– Опишите героя ваших песен.

Билли: В разные годы это разные образы. Сейчас он приближается к первому кризису среднего возраста – на рубеже 30-летия. Первые осознанные разочарования и сомнения. Но это запоздалый образ. А в самом начале это был протестующий, делинквентый, маргинальный образ. Интеллигентишка, который старается быть более брутальным.

– Должен ли артист выражать свое мнение по поводу политики?

Билли: До тех пор, пока мы живем в условно свободной стране, он имеет право условно выражать свои политически воззрения. Но как он может говорить о политике, если ничего не знает о настоящем положении дел? Иначе всё превращается в разговоры в подъезде. Но у каждого своя мораль и каждый имеет право её выражать. Мы в политику не лезем. До этого нужно как минимум дорасти, 70 лет – это нормальный возраст для политика.

– Всегда было интересно, где вы покупаете одежду.

Билли: В секондах. Всё, что есть на мне – всё из секонд-хенда. А обувь купили на распродаже.

– Любите давать автографы?

Билли: Не знаю, как ребята, а я к этому отношусь очень трепетно. У меня был случай в 1991 году, на Дворцовой площади праздновали победу демократии. Я стоял у бордюра, за которым находился Иосиф Кобзон. Я подошёл к нему и попросил автограф. Он мне сказал: "Можно". Я протянул ему спичечный коробок с ручкой, а он сказал, что на таком расписываться не будет. При всём моем уважении к этому человеку. И меня, тогда ещё подростка, это обидело, что Кобзон не захотел расписываться на спичечном коробке. Что в этом плохого? И в тот день я поклялся, что всегда дам автограф человеку, если он попросит.

ФОТОГАЛЕРЕЯ: Питерская группа Billys Band в прямом эфире E1.RU