«Когда заморозили стройку, в камерах кричали "Ура"»: истории арестованных за протесты у Театра драмы

Екатеринбург, который всю прошлую неделю жил сквером у Театра драмы, немного успокоился. Противостояния закончились, и сейчас администрация города принимает у жителей Екатеринбурга предложения о том, где можно построить Собор Святой Екатерины. Задержанные в сквере уже выходят на свободу, и некоторые из них поделились с E1.RU историями своего заключения.

— Меня задержали 14 мая. Тогда забор начали раскачивать, а мы с коллегой пошли к выходу. Я увидел, как полицейский двух девушек грубо отпихнул, одну даже на землю уронил. Они у забора стояли, но не трогали его. Подошел и спросил: «Ты что, бог в погонах?». Он за куртку меня схватил и в автобус, где задержанных держат, повел. И еще матом — типа, если бы место было непубличное, он бы мне… Привел в ПАЗик, там протокол оформили, потом свозили на медосвидетельствование (оно показало, что я трезв). Оттуда уже в отдел полиции № 9. Там общались вежливо, но условия так себе, конечно. В камере нас было четверо — один такой же защитник сквера, двое вообще по другим делам задержаны. Вместо кроватей — длинная скамья, вроде как сдвоенная койка. Одна подушка, одно одеяло, одна простыня — спите, как хотите. В итоге мы втроем спали на полу, только простынку положили.

Утром нас, задержанных в сквере, перевели в другое помещение, вроде учебного класса, и отдали телефоны. Передачки с едой-питьем получили, стали звонить — кто родным, кто на работу. А потом приехал автобус и отвез нас в суд. Меня одного из первых позвали, и судья признал виновным в мелком хулиганстве, присвоил семь суток ареста. Всё заседание — минут 20. Потом обратно в автобус, надели наручники. В них и просидел там примерно до полуночи, пока остальных судили. Ни еды, ни питья. Правда и полицейские, что нас охраняли, в тех же условиях. Они нам говорили, что конвойная работа — это вообще не их профиль, просто на усиление привели. Байки забавные всем автобусом травили, поддерживали друг друга.

Потом изолятор временного содержания на Фрунзе. И опять долгое ожидание, пока нас по камерам распределят. Мне и тут повезло — быстро через накопитель прошел. А последних в камеры только около шести утра завели. На Фрунзе всё уже нормально было — четыре деревянные койки и бачок с питьевой водой. Утром покормили сразу. А в обед всех защитников сквера перевезли на Елизаветинское шоссе. Там условия тоже удовлетворительные, примерно как на Фрунзе. «Скверные» сидели со «скверными». Тех из нас, кому здоровье не позволяло с курящими вместе быть, в отдельную камеру определили. В душ выводили, телефоном пользоваться разрешали (по 15 минут в день). От прогулок мы отказывались сами — холодно и сыро.

Мы при первой возможности старались узнать, как там в сквере дела. Когда услышали, что мэр сказал о замораживании стройки, по всем камерам раздались крики «Ура!». В субботу приехала комиссия с Мерзляковой во главе, проверили, нет ли жалоб, и раздали телефоны адвокатов. А вечером меня выпустили — юрист добился сокращения срока с 7 до 4 дней.

Сейчас я хочу обжаловать действия задержавшего меня силовика и приговор. Все обвинения подтверждаются только словами полицейского, других доказательств нет. Поэтому я хочу найти тех двух девушек, за которых я вступился, чтобы они подтвердили — ничего противоправного я не совершал.

Даниил Пугин

— Я прогуливался с девушкой через сквер, увидел журналистов с камерами — они через забор с полицейскими общались. Мы подошли послушать и посмотреть. Ничего не кричали, не трогали. Неподалеку стали ограду шатать, но мы стояли спокойно. И тут на нас стали напирать другие люди — они взялись за руки и пошли вперед плотным строем. Буквально вдавили нас в этот забор и опрокинули вместе с ним — около десятка человек упали прямо под ноги полицейским и охранникам. Еще и драка какая-то рядом завязалась. Тут меня схватили. Жестко взяли, втянули в этот огороженный периметр. Кинули на траву, придавили коленями, руки связали за спиной стяжкой какой-то. Ее потом на нормальные наручники заменили. Слышал, еще кто-то сверху издевался: «А давайте его шокером бахнем». Потом повели в автобус, и это было действительно больно. Скованные руки мне сильно задирали вверх. А еще одна нога была без кроссовка — при задержании слетел.

В автобусе уже было несколько задержанных. И полицейские, которые под диктовку какой-то женщины в штатском писали одинаковые рапорты. Потом нас стали развозить по отделениям. Меня и еще двоих определили в ОП № 5. Мы были уверены, что нас скоро отпустят, даже полицейские говорили, что должны выписать штрафы и всё. В отделе царила неразбериха. Вместе со мной там сидел парень с синяками по всему телу и разбитым лицом — кажется, его избили при задержании. Ему скорую вызвали. В итоге шестерых разместили по двое в камеры, еще двоих увезли в другие отделения. Комнатка три на три метра. И одна деревянная лежанка. Она скорее для сидения, но мы кое-как легли «валетиком». Вымотались изрядно. Но поспать толком не получилось — постоянно будили то на новые опросы, то просили свидетелями оформления быть. На следующий день нас парами сковали в наручники и повезли в суд.

Перед судом мы сидели в автобусе до позднего вечера. Сначала пытались завести в зал суда без адвоката, потому что все бесплатные защитники, которые положены по закону, оказались заняты. Но я отказался. Суд начался где-то в полдесятого, и было видно, что судья очень торопится. На процессе было три свидетеля — два охранника из сквера и полицейский. Я спросил охранников, где они находились, когда меня задерживали. Оказалось, что оба были совсем не рядом. При этом сказали, что видели, как я махал руками, шатал забор и матерился. И меня признали виновным в мелком хулиганстве и неповиновении сотруднику полиции, дали пять суток ареста.

В ЕСПЧ я решил подать жалобу, потому что мой адвокат уже безуспешно пытался оспорить решение в областном суде. Дальше ходить по местным инстанциям — пустая трата времени. Главное для меня — добиться признания невиновности. По поводу всеобщей радости от победы — я не думаю, что мы уже отстояли сквер. Надо смотреть, что будет дальше.

— Я фотограф-любитель, 14 мая просто снимал в сквере то, что там творилось. Забор не хватал, полицию никак не провоцировал. Когда началось перетягивание ограждения, я у берега был. Побежал туда, думал кадр классный сделать. Но какой-то мужик в форме меня на забор опрокинул, вроде даже сам сверху упал. Сопротивляться я и не думал, только сгруппировался на случай, если бить начнут. Меня подхватили, унесли вглубь периметра и бросили на землю. Грубо так, голова потом пару дней болела. Рядом женщину так же бросили.

Потом нас отвели в полицейский пазик. А там женщина в форме сидела и недоумевала, что же про нас писать, ей же даже не сказали ничего. Пересадили в «Газель», где мы около часа пробыли. Когда наконец поехали, я в окно выглянул, а там толпа — поддерживали нас, аплодировали… Это было круто, сильное впечатление.

В отделе № 11, куда нас привезли, предложили подписать протокол, в котором говорилось, что я нарушал общественный порядок, размахивал руками, выражал явное неуважение к обществу, не реагировал на требования сотрудников полиции, хватал их за форменную одежду. А я растерялся, не понимал, что происходит, ну и подписал. Уже на следующий день от других полицейских услышал, что, оказывается, имел право ничего не подписывать.

Потом был «обезьянник». Грязная одиночная камера, внутри только какая-то высокая ступень, на которую можно положить матрас. Мне с моим небольшим ростом и то тяжело было спать, представляю, каково пришлось высоким парням. Предложили поесть гречку. Но сержант сразу сказал — качество так себе, и я отказался. Утром нам сказали, что суда сегодня не будет, и я расстроился — что ж теперь, целый день сидеть в одиночке на грязном матрасе? Но позже пришли полицейские, распределили нас, «скверников», по парам. Сковали друг с другом наручниками и посадили в автобус. Потом мы катались по другим отделениям полиции и собирали других задержанных защитников. Пять или шесть точек объехали.

Потом мы очень долго сидели в душном автобусе, по одному нас вызывали в здание суда. Я мало что понимал — впервые в такой ситуации оказался. На заседание приехала моя мама — дала характеристику. Во время перерыва попытались найти свидетельницу — ту знакомую, что была со мной в сквере. Но когда адвокат потребовал у судьи выслушать ее показания, тот отказал. Мне дали 5 суток административного ареста по статье о мелком хулиганстве. Потом был накопитель на Фрунзе. Тесное и душное помещение без мебели. Пробыл я под арестом весь срок — оказался единственным, кому его не сократили.

Я не жалею, что пришел тогда в сквер и попал под арест — дело того стоило. Мы с другими «скверными» арестантами очень надеемся, что опрос или референдум, который проведут относительно его судьбы, будет прозрачным и легитимным, чтобы ни у кого не было сомнений в его справедливости.