Эксперт: «Удара, который мог бы привести к травмам, я не вижу». Онлайн со слушания по делу Шибанова

За первым заседанием суда мы следили в режиме онлайн. Сегодня в суде выступят защитники Шибанова.

Шибанова поддержал вице-президент фонда «Город без наркотиков» Андрей Кабанов, он призвал Румянцева, который называет себя православным журналистом, не позорить веру. Также в поддержку Шибанова выступил Антон Шипулин, олимпийский чемпион и депутат Госдумы, а сообщество уральских СМИ объявило, что не считает Румянцева профессиональным журналистом.

Возле суда уже собираются люди. Многие пришли поддержать Максима Шибанова.

Максим Шибанов:

— Переживаю, конечно. Финансовые требования Румянцева считаю необоснованными.

Адвокат Максима Шибанова:

— Сегодня будет допрошен судебно-медицинский эксперт. Это была наша инициатива. Потому что много противоречий в деле.

Максим Шибанов:

— Я думал о максимальном сроке, но я считаю себя полностью невиновным. И не готов примерять к себе вероятность максимальной ответственности по этой статье.

В качестве эксперта защита попросила привлечь Алексея Валерьевича Ершова, специалиста по рукопашному бою.

Максим Румянцев знакомится с новыми материалами защиты.

Максим Румянцев и его адвокат возражают против изменения порядка слушания и новых участников процесса:

— Давайте послушаем эксперта, а преподаватель рукопашного боя пусть смотрит дома видео и пишет письменное заключение.

Гособвинитель не против изменения порядка слушания. По ее словам, ходатайства, связанные с личностью потерпевшего, не имеют отношения к делу.

Гособвинитель против того, чтобы приобщать к делу мнение преподавателя рукопашного боя.

Суд будет допрашивать специалиста по рукопашному бою Алексея Ершова.

Ершов рассказывает, что практикует боевые искусства с 1994 года, он неоднократный призер и чемпион чемпионатов России по карате-кекусинкай.

Суд снова смотрит видео конфликта. Мастер рукопашного боя анализирует удар. Пересматривает несколько раз.

Ершов смотрит три видео инцидента между Румянцевым и Шибановым, снятые очевидцами.

Защитник спрашивает Ершова, можно ли сделать утверждение, что Шибанов нанес целенаправленный удар Румянцеву, или это можно именовать простым толчком.

Ершов:

— Удар требует занятия определенной позиции, сжатия кулака. У Шибанова руки в неудобной позиции, и, скорее всего, это обычный толчок. Здесь удара, который мог бы привести к травмам, последствиям, я не вижу.

Адвокат Румянцева спрашивает, знакомы ли Ершов и Шибанов. Ершов говорит, что лично не знакомы, но ходили в один фитнес-клуб.

— Как вы считаете, у него физическая подготовка нормальная?

— Нормальная.

Для нанесения удара нужна хорошая позиция, повторяет Ершов, и даже при хорошей квалификации спортсмена и опыте не так просто это сделать.

Румянцев:

— Я не ожидал его удара. И вы видите, что Шибанов выше меня и физически очень хорошо подготовлен, ходит в фитнес-зал.

Ершов повторяет, что уверен — удара не было.

Вопросы Ершову задает прокурор. Первый вопрос — о том, может ли он сделать одинаковые выводы, просмотрев разные видео, которые есть в деле.

Ершов говорит, что да, выводы после просмотра разных видео одинаковые.

— Можно ли сделать вывод, что Шибанов готовился к удару?

— Этого я не видел.

— Если человек не ожидает, что сейчас последует удар, это влияет на то, как он отреагирует?

— Судя по видео, похоже, что ситуация спровоцирована, что человек изображал падение. Какие последствия может вызвать такая ситуация, я сказать не могу.

— От толчка без применения силы мог ли упасть Максим Румянцев?

— От толчка человек может упасть, но не так сильно, как упал Румянцев.

— Вы сказали, что видели Шибанова в фитнес-клубе, вы непосредственно с ним общались?

— Я общался с коллегами по поводу Шибанова.

Судья просит уточнить, есть ли отличия удара спортивного от удара бытового. Бывают ли удары спонтанные, которые по подготовке отличаются от спортивного удара? Например, удар наотмашь?

- Бывает.

- Тогда мог ли, по вашему мнению, быть нанесен бытовой удар без профессиональной подготовки?

- ... [неразборчивый ответ].

- Как судья вы можете определить, был ли нанесен удар?

- Любой удар требует подготовки.

Судья просит у Ершова уточнить, может ли он определить «бытовой» удар и его последствия.

Инструктор объясняет, что после удара человек теряет координацию, долго поднимается.

— Вы можете определить, наступили ли последствия относительно вреда здоровью потерпевшего, просмотрев видео удара?

— Не могу, — отвечает Ершов.

Суд приступил к допросу следующего свидетеля, его фамилия Цыганков. Он отказывается говорить судье, где работает и где живет.

Видеотрансляция прекращена, так как свидетель отказался отвечать на вопросы под запись.

Трансляцию быстро возобновили, Цыганков отвечает на вопросы адвоката Максима Шибанова.

Цыганков рассказывает, что после толчка Шибанова Румянцев упал на газон, и подтверждает, что видел, как Румянцев упал. Говорит о том, что потерпевший вел себя недостойно.

— После падения Румянцев отряхнулся и продолжил говорить гадости. Я постоял там минуты три и пошел слушать Шеремета. Не помню, видел ли я его еще после этого в сквере. Затылок Румянцева я не видел, но уверен, что он не мог разбить голову после такого падения, — говорит Цыганков.

Судья допрашивает Цыганкова об обстоятельствах собрания в сквере. Уточняет, была ли толпа в возбужденном состоянии. Свидетель говорит да. Еще один вопрос — угрожал ли Шибанов сломать челюсть Румянцеву. Цыганков долго вспоминал и признал, что слышал такую угрозу.

Теперь вопросы свидетелю Цыганкову задает прокурор. Она хочет знать, с какого момента тот наблюдал конфликт и как Румянцев оскорблял Шибанова.

Цыганков сбивчиво рассказывает, что слышал «мерзопакостные» слова потерпевшего, но конкретно их не запомнил. Вспоминает, что Шибанов просил его «не говорить гадости», рассказывает, что в момент толчка находился в 5–7 метрах от Шибанова и Румянцева. Рядом в это время находились еще 15–20 человек.

Цыганков подтверждает, что Шибанов не ударил, а толкнул Румянцева, и не в лицо, а в плечо, после чего Румянцев упал в грязь.

— Я смотрел бои без правил. Там, если сотрясения происходят, сразу не встают.

Вновь к допросу свидетеля подключилась судья. Она проверяет, верно ли Цыганков определил расстояние между собой и конфликтующими, а также уточняет про обстановку в сквере.

— Вы согласились, что было очень шумно, но как вы услышали, что потерпевший оскорблял Шибанова?

— Это четко слышал, потому что Шибанов негодовал и громко просил «не говорить гадости». Я обратил внимание на конфликт, потому что это некое шоу, это всегда привлекает внимание людей. Они разговаривали на повышенных тонах минуты две. Когда они начали говорить громко, я стал подходить ближе.

Адвокат Румянцева уточняет, видел ли свидетель потерпевшего с камерой и микрофоном.

— Про микрофон не помню. Его оператор был с профессиональной камерой.

Допрос Цыганкова окончен. Следующий свидетель — Юлия Левченко.

Юлия Левченко рассказывает, что 7 апреля 2019 года была в сквере со своей дочерью:

— Мы стояли в толпе, я слышала шум. Увидела, как люди расступились, человек упал. Потом он встал и начал называть нас «бесноватыми». Я видела падение человека, но не знаю, почему он упал. Человек падал медленно, на газон, сначала упал на копчик, потом как-то так (показывает), потом встал.

— Я не видела, как человек ударился головой. Видела со спины, как он упал, как люди разошлись, потому что он падал, и видела, как он встал. Я видела его со спины и немного сбоку.

Адвокат Максима Румянцева спрашивает, где именно стояла Левченко, она отвечает и еще раз подтверждает, что не видела удара головой.

— Вы считаете фразу «бесноватая» оскорбительной?

— Абсолютно. Я человек крещеный, на акции была с ребенком. Слово «бесноватый» я приняла как обращение к нам и не поняла, почему нас так назвали. Других обращений от Румянцева не слышала.

Судья уточняет, ударился ли Румянцев головой об асфальт или поребрик. Свидетельница отвечает, что не видела этого. Но она уточняет, что помощь Румянцеву не требовалась, он сразу поднялся.

Адвокат Румянцева показывает фотографию — скриншот видеозаписи момента падения Румянцева и спрашивает, может ли Юлия Левченко опознать кого-нибудь.

— Вижу упавшего человека, он лежит на газоне, асфальта я не вижу. Человек на фото — потерпевший.

Судья благодарит Левченко и возвращает ей документы.

В заседании объявлен перерыв на десять минут.

Заседание возобновили. В зал пригласили нового свидетеля.

Это мужчина в возрасте — эксперт, который установил, что Максим Румянцев получил закрытую черепно-мозговую травму. Прокурор спрашивает, по каким критериям определена именно средняя тяжесть вреда здоровью.

Эксперт поясняет, что принес документацию, в которой описаны все повреждения — «клиническая картина ушиба головного мозга». Когда у человека есть повреждения, они оцениваются по специальным критериям Минздрава.

Эксперт говорит, что ушиб головного мозга не связан с продолжительностью больничного и лечением.

— У человека имелся ушиб головного мозга, который по критерию длительности и расстройства здоровья оценивается как вред здоровью средней тяжести. Это не мое желание или хотение. Это диктуют подзаконные акты и литература, — говорит эксперт.

Прокурор спрашивает, верно ли, что черепно-мозговая травма среднего вреда не требует длительного лечения. Эксперт подтверждает, что это верно, и вспоминает инцидент, когда мужчина после сильного повреждения головного мозга с тяжким вредом здоровью сам смог покинуть больницу. Тогда тоже возникали вопросы, но это был именно тяжкий вред здоровью.

— Есть книга об ушибах головного мозга, она не описывает данных о других состояниях. Оснований для изменения выводов, сделанных экспертизой, у меня нет, — поясняет эксперт.

Эксперт отказывается рассуждать, обязательно ли у Румянцева должны быть внешние повреждения, если он получил ушиб головного мозга.

— В документах сказано, что у Румянцева были кровоподтеки на голове и среднего вреда специалисты не установили. При этом другое освидетельствование установило средний вред здоровью. Почему?

— В данном случае мы видим составляющие ЧМТ в виде ушиба головного мозга и в виде повреждений мягких тканей — кровоподтеки в области лица и волосистой части головы. У Румянцева был кровоподтек на затылке, диаметром полтора сантиметра, и в области спинки носа. Когда речь идет о степени тяжести, состояние оценивается по высшей степени, а не по характеру отдельных повреждений.

Эксперт объясняет, что Румянцев получил типичную для падения травму — повреждение расположено чуть ниже затылочного бугра. Он предлагает изучить протоколы следственных экспериментов, проверки показаний на месте, видеосъемки, дополнительную экспертизу с детализацией. Причина черепно-мозговой травмы определяется по наибольшему медицинскому критерию вреда здоровью.

Эксперт указал, что у потерпевшего на голове были две «точки воздействия» — затылочная часть головы и спинка носа. В результате чего он их получил, специалист не берется рассуждать.

Адвокат Шибанова спрашивает, мог ли потерпевший после выписки переносить длительные перелеты. Эксперт предлагает почитать монографию своего коллеги, написанную в прошлом веке, а по сути отвечает, что человек может передвигаться разными способами, и напоминает, что больных иногда перевозят самолетами санавиации.

Еще один адвокат защиты спрашивает, возможно ли, что кровоподтеки появились только на следующий день. Эксперт отвечает, что уже рассказывал, когда появляются кровоподтеки. Насчет фотосъемки и видео — все зависит от аппаратуры, оценивать повреждения по кадрам записи нельзя, только визуально.

Когда повреждения станут видны, зависит от индивидуальных особенностей организма. И просчитать это нельзя.

— Правильно ли суд понимает, что ушиб головного мозга легкой степени хорошо виден на МРТ?

— МРТ позволит установить, есть ушиб или нет. Другое обследование скажет, а может, там еще что-то было? Чем больше информации у эксперта, тем конкретнее его ответ.

— На компьютерной томографии ушиб будет виден?

— Очаги — да. Но сейчас разные томографы существуют, зависит от программы и разрешения. Есть старые томографы, качество эксплуатации тоже влияет на их качество.

— При производстве экспертизы в отношении Румянцева вам представили данные КТ?

— Не было.

— То есть я правильно понимаю, что возможно такое, что на КТ никаких следов ушиба головного мозга не было?

— Я не помню, надо смотреть экспертизу.

После прочтения документов экспертизы специалист объясняет, что надо изучать не просто томограммы, а диск со всей электронной информацией, которую должен расшифровать рентгенолог.

Судья пошла в атаку.

— Все ваши объяснения — теория. Меня интересуют конкретные обстоятельства. Вам на экспертизу предоставили не только диагноз, но и методы исследования. Верно?

— Нет. Данные осмотра динамического наблюдения — объективные данные.

— Правильно ли суд понимает, что все клинические описания симптоматики вы черпали из стационарной карты больного? Необходим ли вам был потерпевший для экспертизы?

— Если правоохранительные органы направляют человека, мы его смотрим, если нет, то не смотрим. То, что было представлено, то и изучено. Если будут другие материалы и другие вопросы, будем на них отвечать.

— Вам не обязательно обследовать пациента, достаточно медицинских документов, чтобы дать экспертное заключение?

— Мы проводим экспертизу, желательно на основании общения с пациентом и данных исследования, наблюдений специалистов за нервной системой человека. Оцениваются функции головного мозга, а не диагноз. Врач наблюдал и описал нарушения функции головного мозга. Это как пневмония, она не всегда видна на рентгене, но уже есть симптомы, одышка и другие.

— Если диагноз подтверждается клиническим описанием ушиба головного мозга и не подтверждается другими данными, возможно ли в этом случае исключить врачебную ошибку?

— Я не оцениваю. По поводу ошибок врачей я не могу оценивать, этот вопрос оценивается коллегиально, он не решается одним специалистом.

— Оценивался ли в экспертизе процент утраты трудоспособности?

— Этот вопрос решается комиссией после вынесения письменного направления судьи. Есть ли процент утраты трудоспособности и какой он? Процент определяется, когда человек заканчивает лечение и имеются последствия в виде отдельных симптомов. В данном случае перед экспертом такой вопрос не ставился.

— Как-то учитываются особенности организма при оценке степени тяжести вреда здоровью?

— Никак. Дело не в том, было ли преднамеренное действие или нет. Не мне судить.

Эксперт закончил отвечать на вопросы. Очень интересный допрос получился, по крайней мере, теперь понятно, как эксперты оценивают степень тяжести вреда здоровью. Защита снимает ходатайство о допросе еще одного свидетеля, заседание на сегодня окончено. Следующее заседание состоится 9 июля.

Максим Румянцев — о том, чего он ждет от суда:

— Мы не каратели. Ждём справедливого решения суда. Люди ещё не вышли из состояния сквера, они хотят продолжения банкета (о людях, которые пришли поддержать Шибанова. — Прим. ред.). Сейчас разбирательство должно идти только в правовой плоскости.

Адвокат Максима Шибанова — об итогах сегодняшнего заседания:

— Допросили эксперта, были устранены явные противоречия и установлено, что дознание было проведено, на мой взгляд, не в полном объеме, что препятствует вынесению обвинительного приговора. Противоречия есть медицинские, связанные с непредоставлением протокола осмотра места происшествия, с непроизводством определенных следственных действий в ходе дознания, непредоставлением всех видеофайлов. На сегодняшний день невозможно установить, от чего были получены повреждения — в ходе падения, от удара или от толчка. Был допрошен специалист из федерации рукопашного боя. В ходе следствия он подтвердил, что, учитывая многолетний опыт, удара никакого он не усмотрел.

Максим Шибанов после заседания рассказал о своих эмоциях:

— Я впервые в жизни в суде, испытываю волнение и постоянные переживания. Меня обвиняют в том, что я не совершал. Все родные, близкие, друзья и знакомые тоже волнуются, и из-за этого я тоже переживаю.