«Это похоже на синдром вахтера»: юрист о том, почему медики скрывают информацию от родных пациента

Медики больше не могут отказать родным умерших пациентов в выдаче истории болезни или любых других документов, сославшись на врачебную тайну. Постановление Конституционного суда о том, что родственники имеют право получить информацию, как проходило лечение, вышло недавно, 13 января. До этого такое право было лишь у родителей несовершеннолетних. Нет, узнать истину, конечно, было можно, например, через возбуждение уголовного дела или заплатив адвокату и предъявив гражданский иск. Но не все случаи подходят под уголовное дело, не у всех есть силы и деньги дойти до суда. Да некоторые и не собираются судиться, они просто хотят знать, что случилось.

Теперь врачебная тайна — больше не аргумент для отказа. Однако, оказывается, не все медики в курсе изменений. Наш колумнист Вадим Каратаев - бывший врач-реаниматолог. Теперь он юрист, который специализируется на медицинских делах. Он рассуждает о том, почему врачи приняли в штыки новое постановление. И что делать людям, если им все-таки отказываются предоставить документы, ссылаясь на врачебную тайну.

— Совсем недавно ко мне обратился житель Екатеринбурга. Его мама умерла в 40-й больнице, возбуждено уголовное дело, идет расследование. Возможно, женщина погибла из-за основного заболевания, а не из-за «дефектов оказания медицинской помощи». Но тем не менее сын имеет право знать, что произошло, всё ли было сделано, чтобы спасти родного человека.

Я рекомендовал написать заявление на имя главврача больницы со ссылкой на это постановление Конституционного суда. Он написал. Но, судя по ответу, они просто не прочитали его запрос. Ответили, мол, мы вам повторно сообщаем, что ничего не скажем, врачебная тайна. Он снова написал, ссылаясь на постановление Конституционного суда. Мол, я сын, имею право. Указал все реквизиты постановления, и только тогда ему предоставили историю болезни. Видимо, председатель Конституционного суда Зорькин должен был лично обзвонить каждую больницу, поставить в известность. Потому что про постановление, судя по всему, пока мало кто знает. Каждый раз, когда сообщаю руководителям медучреждений о данной новости, это вызывает оторопь, непонимание, страх, отторжение. И эта реакция показательна.

Когда эту новость обсуждали в «Фейсбуке», один из первых комментариев был такой: «И что, теперь историю болезни не успеть переписать?» Тоже очень показательный комментарий.

Это постановление только прибавило напряжения между двумя социальными группами: врачами и пациентами. Что касается медиков, я не вижу движения в сторону открытости, а значит, улучшения качества работы. Я понимаю, что врачи хотят ослабления внимания к своей работе, потому что есть перекосы со стороны Следственного комитета. Да, можно говорить о необоснованном внимании со стороны следователей.

Объясните причину своего страха, когда вы скрываете информацию от родных! Это похоже на синдром вахтера: не пускать!

Вы же сами нагнетаете истерию, подогреваете ситуацию недоверия. Родные хотят понять, что случилось, не факт, что всё закончится судом. Да, надо признать, есть люди, одержимые жаждой мести любой ценой, они считают, что виноват только врач, и не воспринимают другое мнение. Есть потребительские экстремисты. Наконец, есть обычные граждане, которые в силу медицинской неграмотности подозревают, что произошла врачебная ошибка, хотя это не так. Но вы не можете ущемлять право родных на доступ к информации.

Сейчас переходный период, постановление Конституционного суда вышло, но поправки в закон еще не внесены. Их внесут, это лишь дело времени. А пока прочитайте, пожалуйста, это недлинное постановление, поймите его смысл. Ничего страшного не произошло. «Мы — профессионалы, вы, пациенты, вправе в этом сомневаться, но скрывать нам нечего» — вот позиция грамотного врача.

Недавно мы рассказывали историю о том, как жена погибшего в больнице пациента также пыталась получить информацию от врачей о том, почему погиб ее муж. Но ей отказывали, ссылаясь на врачебную тайну. Женщина узнала, что случилось, только когда обратилась в суд.