Путешествие на Северный Урал

С 22 по 25 июля сего года мы компанией из трех друзей совершили небольшое путешествие по северу родного края. Маршрут включал паломническую часть: Меркушино–Верхотурье–Актай и отдых на пасеке моего родственника, сопровождающийся вылазками в горы, заготовлением трав, добычей и потреблением меда и продуктов пчеловодства. Чтобы достичь конечной цели путешествия, мы, вернувшись из Верхотурья на серовский тракт, пересекли его и углубились на 80 километров в противоположную сторону, доехав до поселка Павда, родины моего деда, а оттуда еще 40 километров в тайгу на УАЗике по дороге, которой позавидовал бы любой организатор джип-сафари.

Выехали из Екатеринбурга в 7 утра. Первая остановка, как и водится у путешественников в те края, на завтрак в кафе «Милано» в Малой Лае — просто отличном месте и в отношении качества и цен на еду, и в отношении сервиса. Обладающее конкурентным преимуществом в виде более раннего расположения кафе «У Сахила» чахнет из года в год и представляет в плане ассортимента и обслуживания довольно жалкое зрелище.

Вторая остановка — построенный в 90-е годы прошлого века деревянный Храм всех святых, в земле Сибирской просиявших, чуть не доезжая Меркушино — проехать невозможно. Место потрясающе красивое, но природа обладает большей душевностью, чем церковь, которая не намолена и выглядит скорее декоративно. Тропинка, спускающаяся от церкви к реке Тура, заасфальтирована. «Пройдем по святым камням», — поучает женщина-паломница свою более молодую спутницу.

Остановка в Меркушино. Михаило-Архангельская церковь. Очевидно, что в реставрацию вложена серьезная сумма денег: мраморные полы, оранжерея, много стекла и света, все выглядит роскошно, да и дорога до села отличная. Когда входим в храм и сразу видим указатель «Церковная лавка», начинает закрадываться предательское чувство, что главная цель деятельности храма — все-таки получение денег. На протяжении дальнейшего путешествия от этого печального предположения будем отмахиваться, как от назойливой мухи, но оно так и будет появляться перед глазами вновь и вновь, подзуживая и проверяя на прочность наши смиренные паломнические устремления. Служительница церкви, читающая молитву в месте, где гроб с телом святого Симеона вышел из земли и возник священный источник, поясняет, что из-за засухи воды в этом году мало, поэтому из источника воду набирают в бак, а оттуда она уже становится доступна для посетителей. Незадачливым паломникам, не имеющим с собой тары для воды, предлагается приобрести ее в церковной лавке в пластиковых бутылках по цене 90 и 150 рублей за пол литра и литр соответственно. Поставить свечу в алтарь – 60 или 90 рублей в зависимости от желания и достатка верующего.

По дороге от Меркушино до Верхотурья мы вдоволь насладились уральской природой. От красоты лесов и рек, пьянящего запаха клевера, разнотравья и свежескошенного сена у нас, жителей мегаполиса, случилось помутнение рассудка, и мы и валялись, и катались в траве, вызывая улыбки у проезжающего мимо нас сельского люда, и никак не могли надышаться свежестью.

В Верхотурье я была несколько раз. В это посещение удивило отсутствие попрошаек около церкви, видимо, четверг не богат на паломников и туристов, а может, они были заняты на светских работах. Штендер с надписью «Церковная лавка» снова встретил нас прямо на выходе из Симеоно-Аннинской надвратной церкви. Аналогичный указатель был размещен также на самом объекте, а с другой стороны — не менее завлекающая надпись «Монастырский чай». Кажется, будто многочисленные посетители, прибыв на святую землю, начинают нервничать и переспрашивают друг друга и всех встречных: «А где же церковная лавка? Как пройти в лавку? Есть ли здесь православная лавка?» И заботливые служители церкви, чтобы не отвлекать людей от богоугодных дум бренными поисками православной атрибутики и сувениров, разместили повсюду удобную навигацию. Тем не менее, мы долго сидели во дворе перед огромным Крестовоздвиженским собором Николаевского мужского монастыря, способным принять одновременно до 10 тысяч верующих, слушая звон колокола и наблюдая за жизнью обители. Поднялись на колокольню и долго любовались панорамами города. Стоимость 30 рублей — впечатлений море.

Настоящей жемчужиной нашего паломнического путешествия стала деревенька Актай, с прекрасной рекой, на берегу которой спрятались в сосново-кедровой роще скит Свято-Николаевского мужского монастыря и священный Живоносный источник. Чтобы попасть туда, нужно выехав из Верхотурья в сторону Серовского тракта, после второго железнодорожного переезда повернуть налево. Удивительное чувство созвучности окружающему миру и православным святыням наконец-то разлились по телу, расслабив его и наполнив долгожданной гармонией. На территории монастыря построена купальня, с колодцем и купелью — можно обливаться ледяной-ледяной водой из ведер или окунаться в нее. Надписи на стене рассказывают о последовательности ритуала, истории храма и свойствах омолаживающего источника, известного с начала 19 века. Ощущения от купания и питья живой воды превзошли все возможные ожидания, усталости от 400 километров пути как не бывало; мы вошли в деревянную церковь, где на входе в свободном доступе лежали свечи, и мне наконец-то захотелось обратиться к Богу.

На этом наша паломническая часть путешествия закончилась, началась развлекательная.

Мы добрались до пасеки поздно вечером, миновав несколько умерших, находящихся между жизнью и смертью и вполне живых деревень, по местам, где изнемогающие от офисной рутины взрослые дядьки по уши засаживают свои внедорожники в грязь и сами, грязные и счастливые, лишенные сотовой связи и прочих удобств, чувствуют себя сильными первобытными мужчинами.

Наверно, меня из года в год манит в эти дикие края зов крови. Из года в год я черпаю здесь силы. Безлюдные просторы, насколько хватает глаз; горы, покрытые иван-чаем, словно розовым ковром, по которому хочется бежать босиком, но который на самом деле выше человеческого роста; реки, воду из которых хочется пить и пить, настолько она свежая и сильная; камни, миллионы лет хранящие свои истории.

Злые языки говорят, что пчеловоды сами устраивают лесные пожары, чтобы создать место, идеально подходящее для пасеки. Ведь именно на месте лесного пожара, уже на следующий год все затянет своим розовым покрывалом иван-чай, потом вырастет лесная малина и другие медоносы, и пчелы будут собирать нектар, улетая на расстояние до 70 километров от улья и возвращаясь в него, ориентируясь по магнитным полям, с миллиметровой точностью. Но это, конечно, глупость. Сейчас все опасаются огня и предельно осторожны в лесу.

Наш хозяин Игорь Михайлович Стольников, занимающийся пчелами 30 лет, два месяца в году (июль-август) живущий в лесу один на один с природой и со своим верным и избалованным псом, сетует на то, что если раньше в поселке было одиннадцать пчеловодов, то теперь только три — никто не хочет зарабатывать на жизнь тяжелым трудом, не боясь пчел, вникнув в мельчайшие детали ремесла. С другой стороны, повально безработный народ не горит желанием хорошо поработать три месяца в году, обеспечив этим себя и свою семью на год вперед. Се ля ви!

Труженицы-пчелы не спят ни день, ни ночь, с раннего утра собирая нектар, а ночью выпаривая мед. Но этот год урожайный, пчелы уже наполнили медом соты и теперь вот так посиживают около своих ульев. Наш хозяин голыми руками открывает ульи и достает излишки меда, чтобы пчелы не ленились и продолжали работать, пока цветут медоносы.

Мы все приняли участие в первом в этом сезоне откачивании и дегустации свежего меда, а Вася даже подвергся лечению пчелиным ядом. Мы также узнали, что одна пчела за свою короткую жизнь (летом около 40 дней) успевает собрать меньше грамма меда, что для сбора килограмма меда пчелы пролетают расстояние, равное расстоянию до экватора, что для смертельного исхода человеку, не имеющему аллергии на пчел, требуется 500 укусов, а имеющему аллергию – достаточно одного, что сейчас рядом с нами миллион пчел, и еще много-много всего.

На собственной шкуре было проверено, что в среднерусской породе пчел есть настолько агрессивные, что нападают без всякой видимой причины, и даже потеряв жало, продолжают устрашать врага своими воинственными действиями, и нам ничего не оставалось, как весь день ходить в сетках, но и это не защитило нас на 100%.

Но мы умывались и пили воду из ручья, протекающего прямо по пасеке, заваривали чай из таежных трав, ели за столом, стоящим прямо на лесной поляне, далеко за полночь сидели у костра с исключительного качества медовухой, приготовленной на березовом соке, и с такими же исключительными рассказами, бродили по лесу. Темп жизни на эти три дня замедлился, как будто время в тех краях течет в своем нормальном ритме, никуда не торопясь, потому что всем известно, что за летом снова придет осень, посев урожая сменится его сбором, а выпавший зимой снег весной растает и напоит землю.

Наш гостеприимный хозяин привез нас в Павду в воскресенье под вечер по той же ухабистой дороге. Хотя мой дедушка убежден, что главное качество павдин — доброжелательность, встреченные нами на обратном пути кучи мусора по всему периметру поселка, разрушенные мосты и выкорчеванные из дорог металлические трубы (явно с целью последующей сдачи в металлолом, несмотря на их копеечную стоимость) убедительно демонстрируют и другие качества людей, чьи предки пришли в эти суровые края с Ермаком и никогда не знали крепостного права.

В восемь мы выехали в направлении Екатеринбурга и ровно в 12 ночи въехали в большой город, благополучно миновав шесть постов ГАИ. Первый глоток воздуха дался, как изощренная пытка, и еще весь следующий день не хотелось дышать, но все равно пришлось опять привыкнуть, как мы привыкли к многочисленным благам современного мира.


Другие статьи автора:
Такая Турция