Фронтовой фотоальбом: «Самолёт моего деда подбили немцы, он 2 недели полз до своей части»

К юбилею Победы E1.RU собирал фотографии, сделанные в годы Великой Отечественной войны. Мы искали не «парадные» портретные снимки, а живые — с сюжетом, с историей.

Сегодня мы публикуем фотоисторию большой семьи, из которой на фронт ушли семь человек.

— Четверо из них вернулись: мой дед Александр Соловьёв, брат бабушки Александр Шмаков, сестра бабушки Полина Карпова и муж Полины Константин. Трое погибли на фронте: бабушкин брат Владимир Шмаков, дедушкин брат Константин Соловьёв и дедушкин зять Виктор Подчиненнов, — рассказывает наша читательница Наталья.

Александр Петрович Соловьёв стал лётчиком ещё до войны — в 1937 году закончил школу инструкторов ОСОАВИАХИМа и стал учить молодых пилотов. В 1939 году ему уже пришлось воевать — началась Финская война. В Великую Отечественную он тоже был лётчиком, ушёл на фронт младшим лейтенантом, воевал с 1941 по 1945 год на Западном и Первом Белорусском фронтах — летал на маленьких маневренных самолётах У-2. В конце войны — в первый и последний раз — его сбил немецкий истребитель, когда экипаж Соловьёва возвращался с задания.

«При обнаружении немецких истребителей русские лётчики пытались уйти резкими манёврами, скрыться среди просек леса, прятаться позади деревьев или деревень. Немцам удавалось сбивать такие самолёты, только если они застигали русского пилота врасплох, зайдя с хвоста и резко снижая высоту и скорость», — писал уже после войны про легендарные У-2 немецкий генерал Вальтер Швабедиссен.

— Экипаж самолёта состоял из двух человек: командира — это был мой дед — и второго пилота. Парашют был один, и второй пилот им воспользовался, — рассказывает Наталья. — Дед же с самолётом падал вниз, но его спасло то, что самолёт упал на лес. При ударе о деревья деда выбросило из самолёта, и он потерял сознание. Постепенно он пришёл в себя, сориентировался на местности и стал ползти в сторону своей воинской части. До части он добирался две недели, а когда добрался, то увидел свежевырытую могилу. Спросил: «Кого хоронят?» Получил ответ, что погиб Сашка Соловьёв, но тела ещё не нашли, вот могила и ждёт. Видимо, он выглядел так, что его не узнали.

И всё же Александру Соловьёву было суждено погибнуть в самолёте. Только произошло это через 20 лет после его первой аварии — в 1965 году.

— Он работал тогда в Ханты-Мансийске начальником СМУ. В 1965 году он возвращался из командировки, с областной партийной конференции. Самолёт загорелся в воздухе и сгорел при посадке. Погибла вся делегация. Моему деду было 54 года, он не дожил до пенсии, — говорит Наталья.

За годы войны Александр Соловьёв был награждён орденом Красной звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией», «За боевые заслуги».

— За боевые заслуги и после контузии его дважды за время войны отпускали домой на побывку, как тогда говорили, — продолжает Наталья. — Он приезжал, и это было такое счастье для всех. Детям он привозил конфеты — маленькие шарики драже в шоколаде, других конфет они не знали. Эти конфеты (витаминные драже) лётчикам давали в полёты, а он их хранил для детей. Дарил им свои старые военные шлемы, плексигласовые очки. Все это было потёртое и пахло совершенно необычно. Это были игрушки для детей, они постоянно играли в лётчиков.

На фронте уже под конец войны Александр Соловьёв встретил своего родственника — брата жены Владимира Шмакова, который служил в десантных войсках. Они сфотографировались вместе на память — и этот снимок для Владимира стал последним.

Владимир Шмаков погиб в Австрии, под деревней Абсдорф, 16 апреля 1945 года. О его смерти родным написали однополчане.

«Он был одним из наилучших товарищей, с ним вместе служили в десантных войсках. Он и там показывал себя как развитый, дисциплинированный боец-гвардеец… Здесь в борьбе с немецкими захватчиками под артиллерийским огнём противника обеспечивал связью на своей рации наступающую часть. Эти озверелые мерзавцы сразили своим огнём нашего лучшего друга и товарища по службе, вашего сына в голову и в руку, когда он поднялся и пошёл вместе с передовиками-гвардейцами на один населённый пункт», — говорится в письме с фронта.

— Похоронка на Володю пришла уже летом, где-то в июне. Моя мама хорошо помнит этот момент: прабабушка полола морковку, на чёрной грядке зелёная цепочка поднялась уже сантиметра на три. Её обступили все и сказали о смерти Володи. Прабабушка упала на грядку, её подняли на руки и внесли в дом, положили на кровать. Дня два она не вставала, не плакала, потом встала и ушла на работу. Уже после похоронки пришла красивая австрийская открытка, в которой Володя писал маме, что скоро приедет домой. Моя мама хранит эту открытку, — рассказывает Наталья.

Немного раньше других с фронта вернулась Полина Шмакова. До войны она работала учительницей, ушла на фронт в 22 года, стала радисткой на Балтийском фронте, там же познакомилась со своим будущим мужем Константином Карповым и служила под его началом. Войну закончила в Германии.

— Ей не нравилось её старинное имя Аполлинария, видимо, данное ей при крещении по святкам, и она всю жизнь именовалась Полиной, — рассказывает Наталья. — Тётя Поля была очень хороша собой: высокая, стройная, кареглазая, с вьющимися волосами. Спортивная, до старости играла в волейбол. Поля уходила на фронт со своими подругами — молоденькими учительницами — и их чемоданы всю войну хранились в кладовой бабушкиной квартиры. Вернулись ли эти девочки — никто в нашей семье не знает.

Полина пришла домой в трофейной австрийской шинели ядовитого болотного цвета: в поезде она встретила солдата в шинели с чужого плеча, которая была ему мала, и отдала ему свою — чёрную флотскую, большую и новую.