Везли петицию Рейгану: в конце 80-х уральцы на катамаранах дошли из Свердловска до Барселоны

В конце 1980-х годов четыре экипажа уральцев отправились в длинное путешествие. Они решились на смелую авантюру — дойти на катамаранах из Екатеринбурга (тогда ещё — Свердловска) до Майами. Свой морской поход они назвали акцией «За мир, безъядерную Европу и разоружение». Решили собирать подписи под петицией о разоружении и привезти их Рональду Рейгану в США.

Возглавлял один из экипажей Юрий Самарин. До 1978 года он служил на военно-морском флоте, а в 1990–1993 годах был председателем свердловского Горсовета. В 2011 году Самарин, к сожалению, погиб в автокатастрофе.

Ещё один участник похода, Олег Лаптев, сегодня работает в МЧС, продолжает ходить на катамаранах, конструирует новые модели любимого водного транспорта и учит новичков преодолевать пороги уральских рек. А ещё — с удовольствием вспоминает о былых приключениях.

— В те времена было сложно попасть за границу, тем более, нам, работникам завода Калинина, — рассказал Олег Лаптев E1.RU. — Поэтому мы обратились в Компартию, предложили такой проект: во всех коммунистических городах на пути собирать митинги, зачитывать наше воззвание, собирать подписи за мир. Петицию хотели привезти в Америку Рейгану. Коммунисты заинтересовались, начали нам помогать — немного финансово, с получением виз и разрешений на прохождение шлюзов. Без этой помощи мы бы дальше Билимбая не ушли!

Маршрут у моряков был впечатляющий: через Чусовую они доплыли до Камы, потом попали в Волгу, Цимлянское водохранилище, Дон, оттуда в Азовское море, Чёрное море, через пролив Босфор переплыли в Мраморное море, через пролив Дарданелы — в Эгейское, а оттуда в Средиземное. По пути они заходили в Турцию, Грецию, Испанию, Италию и другие страны. Остановились в Барселоне.

— Следующий этап должен был быть из Барселоны в Португалию через Гибралтарский пролив, а оттуда уже через Атлантику на Майами, — вспоминает Олег. — В принципе, мы готовы были, но тут началась перестройка. Советский Союз распался, и на этом у нас всё закончилось.

Весть об августовском путче застала моряков, когда они были в Греции.

— В августе 1991 года мы остановились у греческого острова Скирос, — рассказал Олег. — Там стояла американская яхта «Мария», к нам подошёл мужичок, рассказал, что у него жена русская, в честь неё он и назвал яхту. Пригласил нас в гости, накрыл стол, мы с ними хорошо пообщались, гуляли и танцевали до утра. А утром включаем приёмники, там «Голос Америки» — передают, что в России война, танки, людей давят. Мы думаем: «Ну ничего себе, хорошо мы погуляли!» А Юрий Самарин был председателем Горсовета. Встал и говорит: «В тяжелую минуту я должен быть рядом со своим народом! Идем в Афины и улетаем в Екатеринбург». Мы погнали в Афины, очень спешили, шли через шторм, но когда дошли, нам говорят: «А в России уже всё нормально». Ну мы и пошли дальше. В Греции нам советовали: «Идите в посольство, просите политическое убежище, завтра вы греки, чего вы время теряете?», а я отшучивался: «Не, мы не можем, мы ещё картошку не выкопали».

На всю экспедицию у уральских моряков ушло шесть лет. Но на воде они находились не постоянно, а с перерывами — с ранней весны до глубокой осени. На зиму уральцы возвращались в Свердловск, ремонтировали оборудование, готовились к следующему этапу.

— Мы шли на парусах, двигатели включали только в экстренных случаях — при входе в порт или когда проходили рядом с большими кораблями, — пояснил Олег. — На Средиземке, например, такие огромные лайнеры ходят, нас просто затаскивало под их винты. Всем любопытно было посмотреть на нас — что это за посудина. Они идут к нам, а мы удираем от них. Они закрывали нам ветер, от них никак не уйти было на парусах — тогда шли на моторе. В те времена ведь не было современных Yamaha, шли на наших советских «Ветерках» 6- или 8-сильных. Навигаторов не было, ориентировались по звёздам и всяко-разно. Это сейчас всё просто. Раций тоже не было. Мы просили разрешение на использование радиостанций между экипажами, но нам запретили. Поэтому мы разработали свою азбуку на фонарях, так и общались.

Быт моряков был устроен просто — через каждые четыре часа два человека вставали на вахту, а двое других ложились спать. Питались сухпайками или готовили еду на примусах. Катамараны были в длину по 8–9 метров, их скрепляли объёмные жёсткие рамы, в центре палубы между надувными баллонами была палатка и мачта с парусом. Такая конструкция довольно устойчивая, но в сильные штормы всё равно приходилось несладко.

— Как-то раз попали в сильную грозу. Вначале перепугались, думали, нас поубивает к чёрту, но ничего, током никого не било, — признаётся моряк. — Мы связали два катамарана вместе. Темным-темно, всё трещит кругом. Для смелости по 20 граммов выпили, запели песни и прошли всю эту грозу. Были разные ситуации. В смерч залезали: жара, солнце, море спокойное, но острова каменистые, нагреваются сильно. Нас предупреждали местные моряки: не подходите близко к берегу, ну а мы что — любопытные, всё равно подошли. И с берега сорвался смерч. Вода просто поднимается и несётся на тебя. Всё, что не привязано на катамаране, срывается в воду. Две мачты сломали, потому что не успели снять с них паруса. Бьёт очень больно, как гвозди в спину втыкаются.

Во время шторма были волны по 8–9 метров. У нас мачта 8 метров, а тут волны такие. Там уже начинается борьба за жизнь, о страхе некогда думать. Смыть может элементарно, а если смоет в море, то там уже не найдёт никто. У нас были системы безопасности, мы пристёгивались карабином к трубам. Задача — удержать судно, чтобы не перевернуло и не сломало. Ставишь носом на волну, подруливаешь… Первый день мы привыкали к шторму — там такой напряг. На второй день уже немножко расслабились, а на третий уже начали гоняться по волнам, кто дольше устоит. Катамараны лёгкие, на волну встанешь, ветер поймаешь и, как с горки, гонишь — скорость бешеная!

Но и во время штиля моряки не скучали. Несколько раз нарывались на пограничников. Причём, как рассказывал Олег, самые суровые из всех, кто им встречался, — это русские солдаты на границе. Иностранцы, наоборот, показались гостеприимными.

— Чего только не было, однажды нас захватывала полиция итальянская. Но они нас только накормили, напоили и даже документы не посмотрели. Извинились, что у них нет особо вина для таких гостей, — смеётся Олег. — А наши захватывали по-настоящему — два часа мы лежали под автоматами в песке. Они подумали, что мы шпионы. Это было в Феодосийской бухте. У нас начал спускать один баллон, мы решили зайти в залив и подремонтироваться, а это была погранзона. Мы причалили, погранцы выскакивают, нас в песок лицом.

Один из самых серьёзных случаев произошёл в Средиземном море. Тогда моряки испугались не на шутку, а сейчас вспоминают со смехом. На море начался шторм, судна начало сносить с курса, поэтому капитаны решили зайти в залив и переждать непогоду. На картах было написано, что в заливе полигон НАТО, но у уральцев уже не было других вариантов, кроме как рискнуть.

— Зашли в залив, там тихо. Мы зачалили и спать, устали очень. А ночь была очень тёмная, ничего не видно, — говорит Олег. — Утром встаём, смотрим: на берегу грузовики простреленные, баржа потонувшая, самолёты из-за сопки вылетают, начинают стрелять, всё вокруг взрывается. У них там были учебные стрельбы. Мы им машем: «Что же вы делаете? Мы же тут!» Они улетели, прилетел вертолёт, покружил вокруг, тоже улетел. А на море шторм, мы не можем выйти. Повезло, что зашёл в залив какой-то рыбак на дизельном моторе, мы его уговорили, он нас взял на буксир и вытащил оттуда.

— Иностранцы всё удивлялись: «Как это вы на таких лягушках?», «русские самоубийцы» нас называли. Мы заходили в такие места, где русских вообще не было, — поделился Олег. — Например, на острове Финикунда в Греции русские были только в 1945 году с автоматами. И тут мы пришли — без автоматов. Нас на руках вытаскивали из катамаранов. А когда мы уходили, вся Финикунда не спала, нагрузили нас продуктами, провожали. Перед поездкой нас учили, как себя вести за границей: по одному не ходить, на провокации не отвечать, если что-то случилось, идти молча в посольство, никому не говорить, что ты русский, учили легенды всякие. А оказалось, не нарушай законов — и всё будет хорошо.

Большой морской поход пришлось остановить, когда коммунистические лозунги стали никому не нужны. Сейчас от приключения остались только воспоминания и фотографии, сделанные на старые плёночные фотоаппараты.