Бизнес папы в декрете: репортаж с шоколадной фабрики, который заставит ваши зубы болеть

Вход — по отпечатку пальца, все ходят в масках и перчатках, между помещениями — специальные коврики с очищающим раствором. Ощущение, будто ты в операционной. Только тонкий запах шоколада выдает, что мы на самом деле приехали на шоколадную фабрику. 

Дочке Глеба Белоглазова два года. Эти два года отец сидит в декрете и активно развивает свой бизнес — шоколадную фабрику. И на этой неделе он уезжает покорять Санкт-Петербург, где планируется открыть новую производственную точку. Шоколатье признается, что был на распутье — решал, оставаться на прежней работе или уходить. А тут родилась дочка, и вместо того, чтобы увольняться из международной компании, он ушел в декрет.

Сейчас у него в штате шесть человек плюс директор и владелец в одном лице. И все они могут творить магию: делать конфеты и шоколад, драже и нугу, варить мармелад. 

Глеб Белоглазов начинал создавать первые конфеты на своей кухне, работал с кофейней. А потом арендовал у друга две комнаты на производстве. За несколько лет они превратились в четыре. И теперь шоколадная фабрика производит больше сотни видов сладостей, которые отправляют по всей России. 

— Я работал менеджером в международной компании Barry Callebaut (один из лидеров мирового рынка шоколада. — Прим. ред.), так что познакомился с тем, как производится шоколад, — рассказывает бизнесмен. — Я сейчас «декретница», как меня называет жена. Натуральная декретница. То есть я могу вернуться в компанию Barry Callebaut. Но понятно, что я не пойду: другие цели и приоритеты.

Со временем у шоколадных дел мастера даже появился собственный цех, на котором производится упаковка. Он стоит в одном помещении с огромными холодильными шкафами. 

В Екатеринбург шоколад привозят из Бельгии. Сколько его уходит в месяц, точно сказать сложно. Но примерная цифра — тонна. Туда входят четыре вида шоколада: привычные нам темный, молочный и белый, а также руби. Он немного отличается по вкусу, а еще он розовый. Мы с фотографом проверили: рубиновый шоколад кажется фруктовым. 

— Всего было три вида шоколада: темный, молочный и белый. Как такового горького шоколада вообще не существует. Буквально года два назад появился руби, — рассказывает Глеб Белоглазов. — Это новый сорт какао-боба, другой способ ферментации. Его долго не могли завезти в Россию. 

В Екатеринбурге все сладости производят с нуля, сами обжаривают орехи — для этого есть специальный аппарат, — сами подготавливают фрукты, например финики. Но для корпусных конфет используют французское пюре. А для черешни в шоколаде — итальянскую черешню, так как найти в Свердловской области в начале февраля другую может быть довольно проблематично. 

В масках, кстати, ходят не для того, чтобы не заразиться коронавирусом. А чтобы продлить срок хранения готового шоколада и конфет. Чем меньше бактерий попадает внутрь, тем дольше изделия хранятся. Вплоть до трех месяцев, что для натуральных сладостей довольно долго. 

Маски здесь носят еще по одной причине: какао-масло, попадая в легкие, не может расплавиться при температуре тела. Поэтому оно остается там и забивает легкие. Как итог — «любимая» болезнь шоколатье, работающих без масок и респираторов, — воспаление легких.

— У меня нет никакого опыта в производстве: я не повар, не кондитер. Как я вижу, ощущаю, так и делаю конфеты. Что-то увидел — база данных в голове есть — и соединил в конфету, — говорит Глеб Белоглазов. — Наш самый главный залог успеха — то, что мы ни на кого не смотрим. Сами все придумываем. Я вообще считаю, что у меня нет конкурентов. Есть коллеги по цеху. 

Владелец шоколадной фабрики раскрыл нам свой секрет. Оказывается, лучше всего новые виды сладостей придумываются, когда он на диете. О том, как он с командой создает новые конфеты, Глеб Белоглазов рассказывает в инстаграме Bechoco.

— Я думаю — ну спрячу я все технологии, рецепты, а завтра меня машина собьет, снег на голову упадет. Поэтому я избрал путь открытости. В инстаграме в России нет никого, кто показывает, как все есть, — объясняет он.

— Хороший импортный шоколад будет пахнуть не так, как наш, отечественный, — говорит шоколатье. — И этот шоколад более сладкий, так как используется другой сахар. Еще ваниль: если в импортном используют стручки, то у нас ванилин.

— И если расплавить его... У нас как-то был такой заказ: российский шоколад очень ненатурально пахнет. Больше с ним дел не имеем, — признается бизнесмен. — Так он нормальный, но в замкнутом пространстве это... 

— Мне хочется показать, что мы не хуже европейцев. В плане потребления, в плане изготовления, в плане технологий — в плане всего. Потому что мы круче, мы креативнее, — говорит бизнесмен. 

Сейчас его конфеты можно заказать на сайте Bechoco, найти в кофейнях города и даже в «Гиперболе». Средняя рыночная цена корпусной конфеты — 39 рублей. 

Странных заказов было немало. Например, из шоколада просили сделать мужской половой орган. И шоколадная фабрика сделала. Но обычно большим спросом пользуются новогодние коробки с разными видами конфет, сердца с драже внутри и огромные полуторакилограммовые шоколадные плитки. 

— Полтора килограмма шоколада и начинки. Когда где-то провинился прямо, можно шубу жене подарить, букет цветов. А можно шоколад. С такой шоколадкой не стыдно прийти, — говорит шоколатье. 

В планах у Глеба Белоглазова открыть множество производств по всей России, которые не обязательно будут производить шоколад. И в Екатеринбурге свою шоколадную фабрику он никуда девать не собирается.

Ранее мы рассказывали историю «Рыжика» со знаменитой коробки конфет. А потом писали об инциденте на другой шоколадной фабрике, который произошел еще два года назад. Тогда владелец производства заявил о рейдерском захвате.