Приезжают даже на «Мерседесах». Как две подруги открыли на Уралмаше легендарный киоск с шаурмой

Киоск с шаурмой на Уралмаше давно стал достопримечательностью Екатеринбурга. Его включают в туристические маршруты и даже в гастротуры. В популярности этого места легко можно убедиться самому — у кассы с утра до вечера стоят очереди любителей стрит-фуда.

E1.RU разыскал владельцев киоска, чтобы узнать, почему к нему уже шесть лет съезжаются клиенты со всего города и что заставляет людей целый час ждать своего заказа. Оказалось, самый известный вкус Уралмаша создали две подруги — Лейла и Эля. За годы совместной работы они так сблизились, что уже называют друг друга сестрами.

— Как вы познакомились?

Эля:

— Я работала руководителем отдела в Metro, мне там очень нравилось: выходные, отпускные — всё как у людей. А Лейла была оптовым клиентом, работала в бизнесе брата. У нее появилась идея — открыть свой киоск. Я сначала совмещала работу, а потом пришлось уволиться из магазина — не могла Лейлу бросить там, она звонила мне, ревела: «У меня мясо сгорело!». Я раньше замужем была, муж шашлыки держал в Пышме, так что я мясо хорошо жарю — научила и Лейлу.

— Кто помогал вам запускаться? И где брали средства?

Лейла:

— Нам никто не помогал. Чтобы купить первый павильон, мы взяли кредит в трех банках на 350 или 400 тысяч рублей, уже не помню. Мы всё рассчитали, прописали бизнес-план, но это как с ремонтом — рассчитываете на 200 тысяч, а выходит 350. Так же и у нас что-то не так пошло. Мы поняли, что если сейчас все деньги на павильон потратим, который стоил 140 тысяч рублей, нам не хватит на первый закуп продуктов.

Павильон нужно было забирать уже через 2–3 дня. Тогда я решила позвонить строителям, предложила им рассрочку на три месяца и плюсом платежи по аренде, иначе бы павильон нам не отдали.

— Почему решили открыть киоск именно на Уралмаше?

Эля:

— Место долго выбирали. Смотрели площадки на Уральской улице, у «Граната». Но выбрали Уралмаш, потому что хотели, чтобы всё было официально, с договором. Мы были наслышаны про предпринимателей, которые платят кому-то там, и не хотели такого же.

Лейла:

— Шашлыки на углях на тот момент не были развиты, можно было хоть где киоск поставить. Но мы хотели, чтобы не было 90-х. Тут [на Уралмаше] всё легально, мы уже шесть лет с торговым центром работаем, они порядочные люди.

— Как выбирали название, кто придумал «Мангалыча»?

Лейла:

— Я просто увидела картинку в интернете — красивое зеленое поле и маленький мангал. Мне так понравилось, что мы решили зеленый цвет для вывески выбрать. Но подумали, что назвать «Мангал» слишком скучно. Стали вспоминать, что есть «Шашлыкофф» — это будто фамилия, придумали по аналогии «Мангалов», потом добавляли другие окончания и остановились на «Мангалыче».

— Очереди появились сразу или был период, когда работать приходилось в минус?

Эля:

— Когда мы открылись, здесь стоял Doner Kebab популярный. Люди проходили мимо, читали наше название и ржали. Так обидно было.

— А потом случилось, что люди стали делиться: муж берет шаурму в Doner Kebab, а жена тут. Так сарафанное радио сработало. Мы начали набирать обороты, и к Новому году Doner съехал — они не выдержали. А у нас очередь выстроилась. Лейла мясо жарила, я шаурму крутила, на кассе стояла. Мы работали без выходных.

— Почему люди готовы ждать шаурму целый час?

Эля:

— Мы сами не знаем, иногда разговариваем между собой и не понимаем. Наверное, потому что мы больше технологи, чем предприниматели, не экономим на продуктах. Нам важно качество. Мы обе любим готовить и умеем готовить вкусно. Но масштабировать и управлять не умеем. Если бы мы стремились за деньгами, пооткрывали бы уже десять точек. И пофиг, что там делают и как. Как-нибудь делайте, лишь бы деньги капали!

— Раз народу так много, может, нужно расширить бизнес, открыть новую точку?

Эля:

— Мы пробовали, открывали вторую точку в 800 метрах, но не смогли и здесь и там всё контролировать. Получилось, что я там сама на кассе работала, еще и шаурму крутила. Лейла закуп делала и туда, и туда, успевала еще полы везде помыть. Мы приходили в 4 утра домой и ревели. Тогда подумали: зачем нам это всё? Это тяжело, найти нормального управляющего тоже тяжело.

Лейла:

— Со стороны, может быть, всё выглядит идеально, но в плане маркетинга, развития сайта, «Инстаграма» — этого всего не хватает «Мангалычу». Очень много звонков от покупателей, которые хотят франшизу купить. Да мы даже слова такого не знали! В этом плане мы слабые. Мы можем производить, продавать, но не делегировать.

— А здесь можно мощности увеличить?

Эля:

— Мы пробовали поставить третьего сотрудника, привезли стол, но поняли, что это ошибка. Нам стало неудобно, появились у всех синяки. Да и опыт показывает, что это не поможет — когда у нас был первый маленький киоск (15 квадратных метров) и один шаурмист, ожидание было 30 минут. А когда в 2017 году открыли большой павильон, стало 40 минут.

Лейла:

— С сотрудниками сейчас вообще проблема. Когда мы открылись, те же мигранты хватались за работу и держались за нее, а теперь за них надо хвататься. Повлияла пандемия — теперь они выбирают, где работать, а не ты. Недавно нам две недели приходилось закрываться в 9 вечера, потому что не было ночного сотрудника, который бы убирался. Мы сами делали всё и уходили домой в час ночи.

— Сколько заказов в день вы успеваете сделать?

Лейла:

— В среднем около 600 чеков в день. Максимум был 800 чеков за смену.

— Много удается заработать на продаже шаурмы?

Лейла:

— Изначально шаурма стоила 140 рублей. Когда мы расширились и расходов стало больше, подняли цену до 150, а с апреля 2021 года — до 170 рублей. Но это цена по минимуму. Мы работаем только из-за большого оборота. Если такого не будет, мы уже не вытянем.

Эля:

— Мы раньше в это не вникали, а тут нам начали ребята говорить, как высчитать фуд-кост (себестоимость продукции. — Прим. ред.). Мы посчитали: шаурма стоит 170 рублей, а ее себестоимость 120 — это очень много. Но в целом нам хватает, мы все кредиты закрыли раньше, чем планировали. И ипотеку закрыли.

— Кто ваши покупатели?

Эля:

— К нам приезжает разный контингент: от крутизны, которых называют мажорами, заканчивая бабушками с дедушками. Они приходят, рассказывают нам всё, жалуются.

Лейла:

— И на Range Rover бывают, и на «Ауди», «Мерседесах», «Джипах». Приезжают на машинах за 10 миллионов рублей люди в костюмах, ждут шаурму по полчаса. Даже алкаши к нам ходят, они часто буйные.

— Часто киоск проверяют?

Эля:

— Проверки приходят только по жалобам. Был случай, что якобы в шаурме нашли стекло, но у нас камеры стоят, мы всё проверили, конечно, никакого стекла не нашли. У нас даже кружки у сотрудников металлические. В итоге выяснили, кто это сделал — конкуренты.

— На рынке шаурмы большая конкуренция?

Эля:

— Конкуренты постоянно нам веселые истории устраивают. Последний инцидент был недавно — пришла женщина и начинала свои листовки нашим клиентам раздавать. Мы так ни разу не делали. Но все равно конкуренты не выдерживают. Сзади нас несколько раз открывалась шаурма, даже приглашали турецкого повара, но все закрывались.

Когда появляется кто-то новый, мы всегда садимся в машину, едем пробовать и в очередной раз убеждаемся, что лучше нашей шаурмы ничего нет. Может быть, это мы такие придирчивые, но сразу чувствуем, из каких продуктов всё это сделано, чувствуем дешевые специи.

— А рецепт вашей шаурмы пытаются украсть?

Эля:

— Все смотрят на «Мангалыч»: у нас появилась шаурма XXL, сейчас она есть по всему городу. Мы придумали «Бомбическую» шаурму, теперь на Пионерке тоже делают «Бомбическую», но они состав до конца не угадали. А один раз парень мне позвонил, говорит «Я вам не конкурент, я из Уфы. Скажите мне, пожалуйста, какой вы соус в "Бомбическую" добавляете?». Шеф-повару давал, чтобы он повторил, но не угадал. Я отвечаю: «Пока мы живы, это никто не узнает» (смеется). Даже приколы уже ходят, нам говорят: «Вы там по-любому наркотики добавляете, кокаин в шаурму».

— Кто придумывает новые рецепты?

Эля:

— Мы сами. «Бомбическую» мы разрабатывали примерно год, всё время что-то не нравилось. Мы долго не могли соус придумать, подобрать продукты, чтобы всё сочеталось и было вкусно. Потом, когда Лейла попробовала, что получилось, она сказала: «Это бомба!». Поэтому шаурма и называется «Бомбической».

— Почему не наймете управляющего, чтобы разгрузить себя?

Лейла:

— Если бы в 2015 или 2016 году кто-то пришел и сказал: «Давайте я всё за вас сделаю, буду только деньги приносить», мы бы, возможно, согласились, а теперь, когда столько сил, столько бессонных ночей вложено, с этим уже ты не можешь так взять и расстаться.

Когда мы уходим в отпуск, нам приходится павильон закрывать, потому что нет такого доверенного человека, которому можно оставить это и уехать. Разделиться тоже не можем, потому что у нас работа поделена. Я отвечаю за товар и за сотрудников, а Эля больше работает с документами, с поставщиками.

— Не надоело работать на износ столько лет?

Эля:

— Конечно, устаем, тяжело. У нас даже была мысль продать всё как готовый бизнес и уйти на пенсию. Отпуска за год у нас две недели. Нам многие сулили, что мы разругаемся, что там, где деньги, нет дружбы. Но мы доказали, что наша дружба непобедимая и шаурма у нас самая вкусная.

Прочитайте также историю легендарного паба «Ирландский дворик» на улице Малышева.

А ранее мы публиковали интервью с екатеринбуржцем, который 20 лет продает только пульты и рассказывали историю знаменитых «Цветов от Аллы». Первый киоск простоял на одном месте 26 лет, пока чиновники не решили, что его нужно снести, чтобы он не мешал пешеходам.