"Адвокат-самозванец рассказывает сплетни про меня и Юлю": Лошагин сделал заявление из психбольницы

Дмитрий Лошагин обратился в редакцию E1.RU, чтобы сделать заявление о человеке, который, со слов фотографа, представляется журналистам его адвокатом, но на деле никакого отношения к нему не имеет. Сам Лошагин сейчас находится в клинике неврозов "Сосновый бор", куда по направлению врача лёг с диагнозом "соматизированное расстройство" (психическое заболевание, проявляющееся навязчивыми и катастрофическими жалобами пациента и страданиями. – Прим. авт.).

– Из прессы я всё чаще узнаю, что у меня есть адвокат Иван Волков, – сообщил E1.RU Дмитрий Лошагин. – Заявляю официально: он моим адвокатом не является и никогда не был. Я с ним никогда никакого соглашения не заключал и не собираюсь заключать. У меня официально два адвоката – Сергей Лашин и Зоя Озорнина. Меня вообще настораживает появление Волкова в моей жизни, он распространяет обо мне сведения, не соответствующие действительности, рассказывает сплетни про меня и Юлю.

Судя по СМИ, екатеринбургский юрист Иван Волков стал представляться адвокатом Лошагина примерно полтора года назад. Тогда Дмитрий ещё находился в СИЗО по обвинению в убийстве жены Юлии Прокопьевой.

– Я обратил внимание на подозрительные заявления Волкова в прессе, – рассказал Дмитрий Лошагин. – Например, в ноябре 2013 года он говорил, что моё дело необходимо переквалифицировать со статьи "Убийство" на статью "Причинение смерти по неосторожности". Дословно его цитата: "Я бы на месте Дмитрия всё-таки согласился и признал себя виновным в причинении смерти по неосторожности. Лучше уж помолчать два года, чем быть гордецом, который скажет "Я не виновен" и пойдёт на пятнашку". У меня есть ощущение, что Волков каким-то образом связан с правоохранительными органами: судя по интервью, информацию черпает от следствия.

Также Волков "сливал" в СМИ данные о том, что Юлия Прокопьева была больна ВИЧ (это потом не подтвердилось). Таким образом, по мнению реальных адвокатов Лошагина, Волков пытался изобразить возможный мотив убийства и донести его до общественности и суда.

– Он либо по какому-то заказу работает, но мы у него никаких услуг не заказывали, либо просто хочет попиариться на этой истории, – продолжил Дмитрий.

– Вы с ним знакомы?

– С Волковым я познакомился довольно давно, он был у меня на фотосессии, но к делу это отношения не имеет, я точно так же знаю ещё полгорода. Потом он был адвокатом моей первой жены Татьяны, но я не хочу ещё раз беспокоить её. Тане скоро рожать, она ждёт дочку. Я очень счастлив, что у неё сложилась новая семья, она вышла замуж, мы с ней общаемся. И я бы не хотел, чтобы какая-то негативная информация опять до неё долетала.

– Когда вы в последний раз общались с Волковым?

– Он приходил на один из моих судов, у нас был короткий разговор, но мы не договаривались о сотрудничестве. Я не просил его включаться в моё дело. Потом, когда меня освободил суд, мы с ним ещё раз говорили по телефону. Звонил он, говорил: давай тебя подороже продадим на телевидение.

– Писали, что Волков продавал ваше интервью передаче "Прямой эфир" на федеральном канале за полтора миллиона рублей.

– Ни о каких полутора миллионах разговор не шёл, там были другие цены. Он странный человек, переобувается на глазах. Ещё раз повторю: к моей защите Волков не имеет никакого отношения!

За комментарием мы обратились к самому Ивану Волкову. Он подробно ответил на наши вопросы.

– В 2012 году ко мне обратилась Татьяна, первая жена Лошагина, – начал с предыстории адвокат. – Она сказала, что в городе многие юристы отказываются работать против Дмитрия, спросила: не мог бы я поработать в суде против такого известного фотографа? Я согласился. Первое дело было связано с неуплатой Лошагиным алиментов – он их, кстати, не уплатил и по сей день. Мы доказали в суде, что Лошагин платёжеспособен, часто ездит за границу, имеет в собственности дорогостоящий лофт, покупает Audi TT, доход не менее 200 тысяч рублей от сдачи лофта в аренду и, в общем-то, способен платить алименты в сумме, определённой в нотариальном соглашении. Но он указывал на то, что у него официальный доход всего 16 тысяч рублей, из которых он только 25% может платить за ребёнка, то бишь 4 тысячи рублей. Он дело проиграл, соглашение осталось в силе.

Далее происходили следующие события: Татьяна приезжает к нам через некоторое время и говорит: "Лошагин подал второй иск, просит меня выплатить 1 миллион 750 тысяч рублей – половину стоимости квартиры, которую они купили, будучи в браке. Он подал в суд, и это дело было изначально проигрышным, мы Татьяне об этом сказали. Это дело мы проиграли, естественно, потому что есть брачный договор. И третий спор возник, когда ему этих двух было мало. После того как Татьяна мне звонила и говорила: "Что мне делать, приехал Лошагин в детский сад, схватил Даниеля (их сына. – Прим.авт.), сказал, что ему надо взять образцы слюны, ребёнок был в шоке, плакал, заведующая не знала, что делать".

Мы подавали заявление в органы опеки и попечительства и в прокуратуру о частичном лишении его родительских прав, так как он реальное воспитание не оказывал, не принимал участия в жизни ребёнка. Это было последней точкой, когда он взорвался и в апреле 2013 года приехал в Hyatt, где работала Татьяна, вылил на неё бокал вишневого сока, нанёс телесные повреждения, хватал Татьяну за волосы, бил об пол. Выйдя на улицу к Юле, он сказал: "На, ты же просила видео, вот оно". Есть свидетели.

– Какое видео?

– Одной рукой он снимал, другой наносил удары Татьяне. Мы подали заявление, после чего было возбуждено дело в отношении Лошагина за побои. В октябре 2013 года он должен был совершенно чётко получить свою судимость по этой статье. Однако этого не случилось, потому что за месяц до этого его задержали.

По словам Волкова, 3 сентября 2013 года, когда Лошагина задержали по подозрению в убийстве супруги, ему позвонили из полиции:

– Позвонил опер и сказал: "Что у тебя есть на Лошагина?" Я говорю: есть на него 116-я статья, побои. Говорят: "Можешь скинуть факсом?" Я тогда работал не в пользу Лошагина, моим клиентом была Татьяна Лошагина. Скинул все материалы, после чего опять позвонили: "Всё подошло". В итоге они его на следующий день повезли в суд, который согласился с их доводами: учитывая, что первую жену он бил, значит, мог убить вторую. То есть именно на основании наших материалов самый первый раз его закрыли. Но надо отдать должное Татьяне, она сумела усмирить свою гордыню, и, в общем-то, после многочисленных звонков мне от мамы Лошагина возникла ситуация, когда Дима через маму и через адвоката очень сильно попросил меня вступиться в его защиту. Они понимали, что лишними тут ресурсы никакие не будут. Речь шла о том, что я должен был заниматься пресс-сопровождением этого дела и породить сомнения у общества, у силовиков в виновности Лошагина. За эту работу я попросил 100 тысяч рублей.

– Сам Дмитрий считает, что вы, наоборот, занялись его дискриминацией с подачи следователей.

– Я понимал, что это дело получит всероссийский пиар, и, честно сказать, это то, что мне нужно в том числе. Потому что я занимаюсь общественной деятельностью, правозащитной, баллотируюсь в Думу периодически, в Заксобрание, и пиар был бы не лишним, не скрою. Позже Лошагин согласился в зале суда подписать документы о том, что доля от продажи их квартиры остаётся Татьяне. Мы заключили мировое соглашение, мы примирились. Что, в общем-то, было очень не на руку ни Следственному комитету, ни операм. Потому что, не скрою, мне поступали недвусмысленные намёки со стороны следствия: "Палыч, нам бы надо, чтобы не примирились, тогда он точно останется за решёткой, не скроется". В день их примирения с Татьяной у меня в суде состоялся разговор с Сергеем Лашиным, который дал понять, что Лошагин готов просить меня включиться в его защиту и принял сумму в 100 тысяч рублей, которая, к слову, так и не была мне заплачена.

– Что скажете по поводу последнего заявления Дмитрия?

– Конечно, мне неприятно, что Лошагин решил не платить мне 100 тысяч рублей, которые обещал, но я не думаю, что это даёт ему возможность так вот взять и отказываться от того, что он со мной знаком, общался, что каким-то образом я связан с его делом, что я именно тот, кто защищал его в СМИ.

– Какой-то договор у вас есть с Лошагиным?

– Письменного договора у нас с ним нет, имеется только устный. Почему? Потому что Лошагин сидел в то время в СИЗО, а его адвокат Лашин, наверное, не захотел, чтобы наш договор появился на бумаге. Позиция Дмитрия может быть связана с тем, что он понимает: опера сейчас копают под него. Он понимает, что его сегодняшняя свобода – это ненадолго, понимает, что некоторые высказывания, которые я давал, могут быть ему в минус трактованы. У меня есть много аудиозаписей, которые будут не в плюс Дмитрию, пусть это останется на его совести.

Напомним, Дмитрий Лошагин провёл 15 месяцев в следственном изоляторе N 1 Екатеринбурга, куда его отправили по обвинению в убийстве супруги – фотомодели Юлии Прокопьевой-Лошагиной. Накануне Нового года судья вынес сенсационное решение, и обвиняемого выпустили на свободу. После выхода из СИЗО он дал большое интервью порталу E1.RU, в котором заявил, что оперативники и следователи заставляли его признаться в убийстве Юлии. Адвокат семьи убитой и гособвинитель подали апелляционные жалобы, которые Свердловский областной суд рассмотрит в середине февраля.