«Приперли к стенке: признавайся». Уральцу грозит 7 лет тюрьмы за вырубку «лишних» деревьев на 4,5 млн рублей

Мастеру леса из поселка Староуткинск грозит семь лет колонии. Его обвиняют в том, что он, убирая больные деревья, нарубил лишнего на 4 миллиона 464 тысячи рублей. Уголовное дело дошло до суда. Евгений Жданов утверждает, что невиновен. Более того: по его словам, в такой беззащитной ситуации может оказаться любой лесоруб.

Евгений — не владелец бизнеса, а обычный наемный работник. Когда-то он учился в Лесотехническом институте, несколько лет работал в лесничестве. Говорит, что с детства любил лес, его всегда туда тянуло.

В 2018 году он начал работать в небольшой коммерческой фирме, которая занимается работами по вырубке леса, в том числе санитарной. Работу предложила сестра, которая была единственным владельцем и учредителем предприятия. Через год фирма заключила договор субподряда на санитарную вырубку в лесничестве. Бригада Евгения должна была убрать 307 кубометров больных деревьев. Сколько именно их было, оценить трудно — всё зависит от диаметра ствола, это число может составлять около тысячи. Вот эта самая санитарная рубка и стала основой для уголовного дела.

— В 2019 году меня пригласили сотрудники Шалинского отдела полиции на беседу, — говорит Евгений. — Предложили: возьми на себя нарушения по незаконной вырубке, мы дадим тебе условное наказание. Я отказался, сказал: всё равно ничего не найдете. А в 2020 году пришли результаты проверки. Оказалось, что я нарубил 278 кубов незаконно.

Мы знакомы с Евгением как с волонтером из Староуткинска. Он и еще несколько сельских активистов бесплатно и добровольно помогают тем, кто нуждается: привозят продукты немощным старикам, одежду, игрушки и подарки в многодетные семьи. Могут помочь и по ремонту.

Евгений был одним из тех волонтеров, кто помог купить новый дом другому нашему герою — одинокому многодетному отцу, бывшему сварщику. Мы и не знали, что у вполне благополучного семейного человека есть судимость по той же статье, по какой его обвиняют сейчас: «Незаконная рубка лесных насаждений». Тогда он работал в лесничестве.

— Прежнее уголовное дело было таким же. Проверка показала вырубку лишних деревьев, пообещали условный срок за сотрудничество. Меня убеждали, уверяли, приперли к стенке: признавайся, — уверяет мужчина. — Я тогда смалодушничал и со всем согласился. Конечно, дали условно. Сейчас оправдываться и что-то доказывать нет смысла, а в этот раз я наотрез отказался признаваться в том, чего не совершал. Получается, мы вырубили и вывезли около 600 кубов. На 20 машинах за это время вывезти такое количество невозможно.

— Зачем это надо правоохранительным органам, я точно сказать не могу, — говорит мастер леса. — Возможно, для повышения статистики раскрываемости, возможно, есть какая-то другая заинтересованность. Наша фирма ведь не единственная в районе. Но тут я могу лишь предполагать.

По делу Евгения сейчас идет суд, его обвиняют по части 2 статьи 260 УК РФ. Максимальное наказание по ней — до семи лет лишения свободы.

Адвокат обвиняемого Геннадий Достовалов говорит, что за 30 лет практики это не единственное подобное дело. Наряду с реальными преступлениями он и его коллеги сталкивались с самоуправством правоохранительных органов.

— Еще на этапе следствия мы ходатайствовали о проведении экспертизы того, как была произведена вырубка. Нам отказали, — рассказывает Геннадий. — Тогда мы заказали свою независимую экспертизу (ее результаты есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.). Специалисты нашли нарушения. Вот представьте: делянка, где вырубается больной лес. На ней есть волока — участок, по которому ходит трактор, подвозит срубленную древесину. Еще есть погрузочная площадка. И на волоке, и на погрузочной площадке лес вырубается сплошняком: и сосна, и лиственные породы, ведь трактору надо пройти. При проверке просто пересчитали все пни и засчитали это в ущерб.

По словам адвоката, люди, чья работа связана с лесом, в такой ситуации очень уязвимы. Где-то это делается для галочки по раскрываемости преступлений, где-то есть бизнес-интересы и «крышевание» конкурентов со стороны силовиков. Стоимость независимой экспертизы составила 110 тысяч рублей. Редко кто в поселках может пойти на такие траты, ведь под уголовные дела часто попадают не владельцы фирм, а простые исполнители.

Защитник Евгения обратился в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет с заявлением о проверке законности действий прокурора.

— Пока продолжалось судебное разбирательство, прокурор обратился в Шалинское лесничество, собрал лесничих — свидетелей по уголовному делу и под видом совещания провел с ними беседу, где обсуждались будущие показания на суде, — объясняет Геннадий Достовалов. — А к концу беседы прокурор вообще переходит на инструктаж, какие именно показания давать. Один из лесничих записал собрание на диктофон, запись потом была представлена суду. Мы считаем это давлением на свидетелей.

В ГУ МВД по Свердловской области до окончания суда воздержались от комментариев по данному делу. В прокуратуре Свердловской области также не стали комментировать ситуацию, отметив, что есть судья, который должен следить за ходом заседания.

Мы поговорили с юристом организации «Гринпис» Михаилом Крейндлиным. Конечно, он не готов был комментировать этот конкретный случай, поскольку не знает всех деталей и не знаком с документами, но рассказал нам, часто ли бывают реальные случаи незаконной вырубки леса под видом санитарной.

— Таких случаев, к сожалению, тоже много. Минимальный размер ущерба, после которого наступает уголовная ответственность — 5000 рублей, — объяснил юрист. — Бывают случаи, когда для вырубки деревьев делают липовый договор аренды, лесные декларации и другие документы. В новогодние праздники совершение подобных преступлений увеличивается в разы, в это время рубят новогодние ели. Во время санитарных рубок леса очень часто бывают и незаконные вырубки. Недавний громкий случай произошел в Красноярском крае. Там эксперты после санитарных рубок подсчитали ущерб на сотни миллионов рублей.

А вот противоположная история: в Нижнем Тагиле многодетная семья добилась закрытия нелегальной лесопилки и в отместку получила сожженные машины. Несмотря на то, что поджигателей опознали, расследование уголовного дела заглохло, а самой семье, которая пытается добиться справедливости, объявили войну «черные лесорубы».