Геннадий Полока: "Поток жестокости в нашем кино сгущается сверх всякой меры"

"Российская газета" обсудила с режиссером Геннадием Полокой, снявшим фильмы "Республика ШКИД", "Интервенции", "Возвращение "Броненосца", проблемы современного кинематографа и причины отсутствия наших фильмов на мировых экранах.

Интерес к нашему кино в мире разгорелся в начале перестройки и так же быстро угас после того, как перестройка закончилась.

"Когда мою картину "Интервенция" сняли с полки, меня стали активно приглашать на фестивали - возникло любопытство к нашему запрещенному кино, - говорит Полока, - К тому времени у нас четко прослеживались три тенденции. С одной стороны, коммерческое кино, пример - фильм-катастрофа Александра Митты "Экипаж", который в мире считался советским соперником дорогих американских блокбастеров. Другая крайность - образцы артхауса: картины Киры Муратовой или Алексея Германа. С уважением смотрели в мире и фильмы, которые нельзя было отнести ни к той, ни к другой крайности".

По словам режиссера, его часто спрашивали о фильмах Глеба Панфилова "Начало" и "Прошу слова", о "Монологе" Ильи Авербаха, о фильмах Василия Шукшина. Именно это кино, в основе которого лежали серьезные литературные источники, вызывало наибольшее уважение и определяло высокий духовный уровень нашего кино, который признавался во всем мире.

Кроме того, отметил Полока, на Западе существовал интерес к формальным поискам нашего кино, которые отличались от мировых: "Бумбарашу" Николая Рашеева, "Любви с первого взгляда" Резо Эсадзе, фильмам Параджанова, моей "Интервенции" - это направление они называли "советским антикино". Однако перестройка закончилась, такого рода фильмы перестали сниматься. Пошел вал того, что назвали "чернухой".

Как отмечает Геннадий Полока, нельзя говорить, что мировой прокат игнорировал наши фильмы. В США, например, существовал прокат университетский. "Приходила студенческо-профессорская аудитория главным образом филологического направления. Наши картины там шли очень успешно - к примеру, "Москва слезам не верит" Владимира Меньшова. Кроме фильмов из СССР, там широко показывали ленты из восточного блока. Но блок рухнул, исчез и университетский прокат", - рассказал Полока.

Как отметил режиссер, во Франции развита сеть культурных центров, где показывают национальные фильмы, что во многом спасло французскую киноиндустрию. И там тоже пользовалось спросом демократическое, психологическое, традиционное советское кино - картины Вадима Абдрашитова, например. Да и сейчас в западном прокате есть зоны, которые дают возможность проникнуть на зарубежные экраны не только коммерческим лентам типа "Ночной дозор", но и фильмам серьезным, продолжающим здоровые традиции нашего кинематографа.

Как сказал режиссер, наше кино сегодня смотрится "очень странно. По-прежнему есть артхаусные картины, вместе с тем растет поток дорогого коммерческого кино. А классическое направление, которое определяло лицо советского кино, не имеет ни проката, ни поддержки в прессе. И это формирует другой тип публики: с одной стороны, случайные люди, которые реагируют только на напористую рекламу, с другой - узкий круг синеманов, признающих только "артхаус".

"Широкое зрительское поле, которое и создает спрос на определенный тип национального киноискусства, осталось без своего кино и на голодном пайке быстро увядает. И отдельные картины этого направления погоды уже не делают. В этом, я уверен, большая беда. Артхаусные моды приходят и уходят, блокбастеры прогремят и забудутся, а не стареет именно такое кино. Картины типа "Гражданина Кейна" Орсона Уэллса или "Набережной туманов" Марселя Карне и сегодня нравятся зрителю. Это фильмы с великим потенциалом. Помню, как в Монреале 90-х смотрели "Под крышами Парижа" Рене Клера - из кинотеатра вышла толпа потрясенных людей", - говорит Полока.

"Итальянца" я смотрел дважды - как член оскаровской комиссии и в обычном зале со зрителями. Зал был полон. Люди выходили не только потрясенные, но и просветленные. У них возникло ощущение, что появилось кино, которое они могли воспринимать как свое", - сказал режиссер.

"Достоинство этой картины не только в том, что она сделана на животрепещущую тему усыновления детдомовских детей. Режиссер обладает способностью так возбудить актерскую природу, чтобы на экране происходила полноценная, глубокая внутренняя жизнь. И он знает психологию зрителя. Это качество присуще лучшим нашим режиссерам. Я пересмотрел фильм Райзмана "Коммунист" и обратил внимание, как построена драматургия любви в таких подробностях поведения человека, которые в театре не покажешь, - только в кино. Неуловимых, ускользающих. "Итальянец" продолжает эту линию. Мне приятно, что фильм востребован, и я надеюсь, что попечение над ним возьмет на себя хорошая прокатная фирма. Потому что в огромном потоке фильмов, который сегодня бушует в мире, без настойчивой рекламы прокат состояться не может", - считает Геннадий Полока.

Как отметил Геннадий Полока, Кризис нашего кино отразился и на кинообразовании. Режиссер должен обладать литературным даром, актерским, музыкальным, навыками художника, должен быть компетентен в каждой из областей искусства. Это и определяло высокий профессионализм. Сейчас же, по словам режиссера, ничего не стоит найти мало что знающего середнячка, который может быстро снять, а мастеров, владеющих профессией, все меньше.

"Чернуха оказала катастрофическое влияние на нашу киношколу, потому что для такого кино профессиональная несостоятельность не имела значения", - считает Полока.

"Раньше я неплохо снимал драки. А сегодня мне не хочется этого делать. Потому что поток жестокости сгущается сверх всякой меры - уже невозможно ни смотреть, ни делать такое. А мы кричим, что зритель любит жестокость. Ерунда! Директор кинотеатра "Художественный" свидетельствует: кассу делают мелодрамы. А мы много лет навязываем "чернушное" кино, воспитывая вкус к жестокости. И жестокость становится главным элементом коммерческого кино. Потому что, воспитав определенный вкус, легче планировать тип новой продукции", - отметил режиссер.

В настоящее время Геннадий Полока работает над новым проектом "Око за око" по мотивам повести Лавренева "Седьмой спутник" и его воспоминаниям. По словам режиссера, он мечтал об этой постановке еще в начале творческой карьеры. И, несмотря на естественные опасения студии снимать фильм о "красном терроре" в те годы, сумел убедить тогдашнего руководителя нашего кино Владимира Баскакова включить картину в план. Однако 1-е творческое объединение "Ленфильма", воспользовавшись благословением Госкино, которого он добился, поручили эту постановку Алексею Герману и Григорию Аронову. Картина у них получилась неудачная. Полока решил все-таки снять свою версию книги.