«Вес упал до 30 кг при росте 164 см». Рассказ девушки с анорексией и биполярным расстройством

Ольге 21 год, она только начинает жить. Но за ее плечами — не беззаботное детство и юность, а тяжелые недели депрессии, нервная анорексия, булимия, отказывающие почки, биполярное расстройство. Ольга поделилась своей историей, чтобы показать — люди с расстройствами живут среди нас и их не нужно бояться.

Это началось, когда мне было 13 лет. Я тогда профессионально занималась плаваньем, летом была у бабушки и как-то отъелась. В интернете случайно на глаза попалась группа «Типичная анорексичка», я ее мониторила вечерами, потом начала урезать себя в питании. Каникулы закончились, в школе стала отказываться от обеда, приходила домой, пачкала тарелки, делала вид, что покушала. Ну и потихоньку вес начал падать. На тренировках перестала справляться с нагрузками, их пришлось оставить. Просто молча ушла, забросив всё это.

Мне никто не говорил про лишний вес, был какой-то момент, когда тренер маме сказала, что Оля какая-то большая стала, но она тогда это мне не передала, я позже узнала. И вот вес начал снижаться, я отказалась от мяса и от всех животных в принципе, кроме яиц, молока. Вес падал, когда это уже стало заметно, начались вопросы от мамы и бабушки — может, что-то случилось, может, у тебя что-то болит, почему ты такая худенькая? Я отвечала, что всё нормально, просто хочу следить за собой. И мне особо не мешали делать то, что я делала. Потом началась булимия, мои тесные отношения с «фаянсовым другом» лицом к лицу, когда ешь, а потом вызываешь рвоту.

Я ставила себе цель — дойти до 45 кг, чтобы просто привести тело в порядок. А дальше уже не могла остановиться, казалось, что и 43 тоже ничего, я вроде еще толстовата, и так ниже и ниже.

Мой вес упал, наверное, до 30 с небольшим килограммов при росте 164 сантиметра. Дома были скандалы, меня пытались отправить в психиатрическую больницу, но я отрицала вообще всё, чистила историю браузера, весь свой телефон чистила, чтобы в случае чего не нашли никаких следов. А потом у нас в школе был медосмотр, и на нем выяснилось, что у меня отказывают почки.

Мама смотрит на меня в стеклянное окошечко в двери. Потом меня перевели в областную больницу, назначили лечение, и я поняла, что хочется жить. После больницы начала кушать потихоньку, набирать вес. Психолог со мной не работал, как-то пыталась своими силами.

Я потеряла большую часть друзей, потому что они очень сильно обращали внимание на то, как я выгляжу, и для них это было страшно. Обращаться к психологу или психиатру для меня было табу. Я сама хотела доучиться и пойти в медицинский университет на психиатра-нарколога и думала, что это клеймо «на учете» будет мешать.

Годам к 17 я более-менее восстановилась, вес с тех пор не меняется, 43 килограмма. Но примерно в тот же период у меня начались первые звоночки биполярного расстройства, потому что помимо этого я еще впадала в глубокие депрессии. И в какой-то момент поняла, что у меня чередуется это с маниями, когда ты просто очень энергичен, мысли бегут вперед головы, готов сутками что-то делать, много идей. И в какой-то момент понимаешь, что устаешь от самого себя, ловишь от этого эмоциональное выгорание и так впадаешь в депрессию.

Я просто жила с этим, наверное, лет до 20. В 20 у меня началось тревожное расстройство, были панические атаки, не с ровного места, а по каким-то причинам: тебе что-то скажут, а ты уже бежишь и прячешься, бьешься в этой истерике.

После школы я поступила в колледж, переехала в Екатеринбург, пошла подрабатывать, с лета до октября работала.

Я обратилась в психиатрическую клинику. Помимо этого, у меня были проблемы со сном, тоже с подросткового возраста. Я могла ночами смотреть в потолок и не хотеть спать. Бывало такое, что не спала четыре дня подряд. Первый врач, к которому я попала, не обратил внимания ни на какие симптомы, кроме проблем со сном. Выписал препарат, от которого что-то случилось со зрением, я не видела вообще ничего. Одногруппницы водили под руки, заводили в аудитории, выкладывали тетрадки.

Я оформила академический отпуск и начала менять врачей. Дошла до главного, только она поняла, что со мной происходит. Мне назначили антидепрессанты, корректоры настроения, транквилизаторы, чтобы не было панических атак, нейролептики. Просто скопился огромный список таблеток, которые надо было съедать за день. Из-за лекарств в тот период я могла спать по 13–14 часов в день.

У меня всё равно были перепады настроения, предлагали ложиться в больницу, я отказывалась, потому что просто было страшно. Я не готова была видеть, как другие люди страдают, и знать, что я где-то в числе них. Начались суицидальные мысли, что становлюсь обузой для своих родителей, для молодого человека, что в принципе зачем я им нужна, если я какая-то не такая. Тогда мне предлагали экстренную госпитализацию в закрытое отделение. Я написала отказ. В последний раз предложили дневной стационар, я не стала отказываться и вот уже полтора месяца лечусь, у меня подтвердили биполярное расстройство, также тревожность и полностью поменяли схему лечения.

В периоды мании я могла пойти в магазин и потратить все деньги с карты на какие-то вещи, которые казались нужными. Я могла рисовать на графическом планшете, пытаться на работе переделать кучу дел и еще сверху, по дому всё переделать, звать куда-то друзей, бесконтрольно употреблять таблетки. А в периоды депрессии тяжело поднять себя с кровати и заставить просто поесть. Тяжело собраться на работу, я не могу даже закинуть стирку либо помыть посуду, приготовить. Полностью как овощ.

У нас с мамой особые отношения, с самого детства она воспитывала меня одна, и я была очень желанным ребенком. Она думала, что у нас доверительные отношения, что я ей всё рассказываю. Но в какой-то момент всё разрушилось. Когда началась нервная анорексия, она поняла, что где-то недосмотрела. Но мы всё равно как бы продолжали хорошо общаться. Она старалась вывести меня на какой-то диалог, чтобы я делилась своими переживаниями.

Недавно, после крайней попытки суицида, я посчитала нужным сказать об этом маме, чтобы она узнала не от чужого человека, а от меня. Когда я ей всё рассказала, она долго плакала. Я приехала на выходные, и мы поговорили вообще обо всем. Я ей показала все шрамы на теле, которые у меня есть, которым я придумывала какие-то объяснения, например кошка поцарапала. Я сказала, что это сделала я. После этого отношения стали более близкими.

Просто человек решил вот так сделать. В тот же вечер у меня была попытка суицида. Я молчала, потому что не хотела, чтобы мама расстраивалась, и просто не хотела никакого разбирательства. Самое страшное — пережить это второй раз. У меня случился точно такой же случай, только с другим человеком. Я устраивалась на работу, мне предложили для стажировки две точки. Я выбрала одну, пришла, заведующий-мужчина в какой-то момент просто бросил меня в ассистентскую и закрыл дверь. После всего, что случилось, я быстро забрала вещи и сбежала. И самое страшное, что я осознаю, этот человек до сих пор там работает, он до сих пор живет спокойно и ему ничего за это не было.

Я практически не помню, как прошел последний год. Так, урывками. Помню родственников, часть друзей и какие-то дела по работе, но часто получается так, что мама спрашивает, например: «Оля, что ты вчера делала?», а я не знаю, что ответить, потому что не помню. В такие моменты хочется плакать, потому что ты чувствуешь, как теряешь себя. Проклинаешь лекарства, которые нужно пить, чтобы не испытывать тревогу (а они как раз угнетают часть процессов в мозге, из-за чего я рассеянная и могу что-то не принимать во внимание либо не помнить).

Я часто хожу в кофейню на Ленина, и ребята выдают какие-то штуки, которые пищат по готовности заказа. Для меня это бомба в руках, начинается паническая атака. Как-то написала им на почту, примерно описав себя и то, что беру постоянно, рассказала о проблеме. И теперь они узнают меня и никогда не дают эту пищалку. Это покорило мое маленькое сердце.

Мой молодой человек знает, что я дама со странностями. Но он узнал это не сразу, а по ходу нашего общения. Со временем понял, что бывают разные люди. Когда мне плохо, он может что-то предпринять, чтобы стало получше, окружить вниманием или спросить ненавязчиво. Если идем в компанию друзей, он всегда спрашивает, пойду я или нет, потому что я могу не знать людей и мне будет очень тяжело с ними. Поэтому я могу отказаться и просто остаться дома заниматься своими делами. Он никогда не обижается на это.

Почитайте интервью с психиатром о том, как вовремя заметить возможные расстройства у подростка. Также мы публиковали честный рассказ девушки, пережившей анорексию, и писали о екатеринбурженке, которая состоит в клубе анонимных обжор.