Когда Елене Булановой было четыре года, а ее сестре Тане шесть, у них умерла мама. Уйти из жизни она решила сама.
— Мама всегда была грустная, я даже не помню ее улыбки, — говорит Таня. Сейчас ей 32 года.
Отцу дочки оказались не нужны, они переехали сначала к бабушке, а потом к тете. Но через несколько лет всё же оказались в детском доме.
— Отец вел антисоциальный образ жизни, он был лишен родительских прав, нас не навещал, в 2010 году умер. А бабушка такой человек, она работала всю жизнь и больше времени уделяла работе, чем детям. Мы на год остались беспризорниками, по сути. Сами готовили покушать, — вспоминает Таня.
Через год их с сестрой забрала под опеку родная сестра мамы. Она приехала из Латвии со своими двумя детьми и мужем, но осталась одна: его убили. Сестры вспоминают, что тетя работала на нескольких работах, чтобы содержать четверых детей, отдала их в кружки и секции. Но, когда стало совсем тяжело, определила племянниц в приют в поселке Двуреченск рядом с Сысертью.
— В приюте мы прожили год, потом специальная комиссия оценила доходы тети и определила нас в детский дом в Сысерти. Это было даже не ее желание, а комиссия посчитала, что тетя не справится, — говорит сейчас Татьяна. — Не скажу, что жили плохо, летом ездили в лагеря и походы. Но, конечно, воспитатели туда ходят на работу, не ведут живого участия в жизни детей, мало материнского тепла мы получали. И дети достаточно жестокие, обозленные. Очень важно, как ты себя поставишь. Когда только приехали, нас, естественно, начали задирать, проверять силу характера.
Все годы жизни в детском доме тетя навещала девочек, забирала к себе на праздники и каникулы. Связь с семьей сохранилась и сейчас — с начала года Лена с трехлетним сыном живет у своей двоюродной сестры, потому что больше ей пойти некуда. После новогодней ночи она вместе с сыном фактически сбежала от мужа.
Говорить об отношениях с отцом ребенка ей не хочется. За Лену отвечает сестра.
— Он работал, обеспечивал семью, но не знаю, откуда такая злоба, чтобы поднимать руку на мать своего ребенка. На глазах у этого ребенка. Мне кажется, это психически ненормально.
— У меня была очень «хорошая» новогодняя ночь, на всю жизнь запомнилась, — кивает Елена. — Я решила, что всё, надо уезжать. Чем дальше, тем хуже. Он и без выпивки может рассвирепеть.
Жить долго у двоюродной сестры Лены не может, а больше идти ей некуда: Таня сама снимает жилье.
И Таню, и Лену детский дом отправил после 9-го класса учиться в техникумы, одну — на бухгалтера в Екатеринбург, другую — на каменщика в Колчедан. Когда девочки заканчивали учебу, тетя смогла приватизировать на них 17-метровую комнату в общежитии в Сысерти, которая когда-то числилась за отцом, но семья в ней никогда не жила.
Спустя годы Таня и Лена поняли, что, возможно, это решение было ошибочным. Жить в этой комнате они не смогли: она маленькая, с клопами и тараканами, в соседях — алкоголики. Всё это время комната висит мертвым грузом. А если бы ее не было, то их как детей-сирот должны были обеспечить жильем.
К тому же комната всего 17 квадратных метров, а нормативная площадь жилья для одного человека — 18 квадратов.
— Мы ходили в администрацию, в отдел опеки, поднимали вопрос, что метров меньше, чем нужно. Там разводили руками: раз жилье закреплено, то больше вам ничего не положено, — говорит Татьяна.
Тогда она сама стала разбираться с законами и выяснила, что Лена может побороться за право получить жилье, так как в момент приватизации была несовершеннолетней. Она обратилась в прокуратуру, а та — в ее интересах в суд. И в 2018 году Сысертский районный суд обязал поставить Елену на учет как нуждающуюся в жилье. Но почти за три года ее очередь сдвинулась ровно на одного человека: сначала Лена была восьмой, сейчас седьмая.
В России решили выдавать детям-сиротам жилищные сертификаты на покупку жилья как альтернативу соцнайму. Но в Свердловской области эта практика еще не работает.
— Я надеялась получить жилищный сертификат, — говорит Елена. — На федеральном уровне закон о сертификатах для детей-сирот принят, в некоторых регионах тоже принят, а у нас до сих пор нет. Почему его не принимают? Это действительно облегчило бы жизнь многим выпускникам детских домов.
С жалобой на неисполнение решения суда Елена обращалась в прокуратуру, прокурор внес представление в адрес службы судебных приставов Свердловской области, но это не решило ситуацию — жилья у нее так и нет.
Мы попросили юриста Елену Пугач изучить документы и предположить, почему так долго не исполняется решение суда. Она отметила, что, как правило, подавая иск, прокуратура не задумывается о том, как будет исполняться решение.
— Если бы прокуратура была заинтересована не только в обычном статистическом решении, обращаясь с таким иском, в требованиях она бы указала срок, в течение которого требовала бы исполнить решение, — считает юрист. — Кто-то скажет, что никто так не делает. Да, но именно отсутствие конкретного срока в исковых требованиях позволяет должностным лицам не исполнять или несвоевременно исполнять решения и не нести за это никакой ответственности.
«Вы только представьте, был бы указан в решении реальный срок — один год. Значит, в течение календарного года Елена Буланова уже была бы с квартирой»
А в случае неисполнения решения должностные лица были бы привлечены к уголовной ответственности по ст. 315 УК РФ. Но для формулирования таких требований нужна политическая воля не менее чем прокурора Свердловской области. Есть надежда, что с прибытием на Урал нового заместителя генерального прокурора России в Уральском федеральном округе Сергея Петровича Зайцева что-то изменится к лучшему.
По словам Елены Пугач, нашей героине и другим уральцам, оказавшимся в похожей ситуации, нужно регулярно инициировать проверки всех ведомств — ответчиков по делу, а по истечении полугода подать заявления о привлечении к уголовной ответственности за неисполнение решения суда либо в судебном порядке обжаловать каждый из очередных ответов надзорно-контрольных и иных ведомств.
— В Верхотурье несколько лет подряд и. о. или главы администрации привлекались к уголовной ответственности по ст. 315 УК РФ «Злостное неисполнение представителем власти, служащим органа местного самоуправления вступившего в законную силу решения суда» как раз за непредоставление по решению суда квартир детям-сиротам. Представляется, что такая практика должна быть применима не только в отдельно взятом муниципальном образовании и не только к определенному органу. И не государственной власти, а местного самоуправления, — сказала Елена Пугач.
Мы также направили обращение в областной минстрой с вопросом, почему не исполняется решение суда. После выхода материала пришел ответ:
«Как сообщили в Фонде жилищного строительства Свердловской области, Буланова Е. В. учтена в списке детей-сирот Сысертского городского округа под номером 7. Приобретение или строительство жилья для детей-сирот в Свердловской области ведется в соответствии с федеральным законом от 5 апреля 2013 года № 44 "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" путем размещения государственного заказа в пределах выделенных на эти цели лимитов.
В I полугодии текущего года запланировано проведение электронных аукционов на строительство на территории Сысертского городского округа 80 квартир для детей-сирот, со сроком ввода в эксплуатацию — 2022 год. По итогам состоявшихся электронных торгов будут заключены государственные контракты и определены сроки предоставления жилья детям-сиротам, в том числе Булановой Е. В.».
О том, как дети живут в детских домах, мы рассказывали в этом материале. Почитайте также историю приемной мамы, которая вернула ребенка в детдом.