Сарафаны, душегреи, панёвы: иконописец из Заречного сшила коллекцию современных платьев в русском стиле

Кто сказал, что "народный" значит старый? Время идёт, меняется мода, и приходит время смотреть на традиции под другим углом. Иконописец из Заречного Нина Ли решила попробовать себя в роли художника современного костюма в русском стиле. Недавно она вернулась из Ярославля, где проходил фестиваль "Русский костюм на рубеже эпох". Свою поездку художник скромно называет "путешествием дилетантов", несмотря на то, что она стала лауреатом в номинации "Современный авторский костюм".

– Путешествие дилетантов заключалось в том, что я и мастер индивидуального пошива Людмила Кольцына решили поехать в Суздаль на международный фестиваль лоскутного шитья, – рассказывает Нина. – Мы привезли всего два костюма и заняли первое место. Мне вручили немецкий манекен, который я до сих пор не могу довезти до дома. Там мы познакомились с художницей из Ярославля, которая сказала, что у них в Ярославле проходит конкурс "Русский костюм на рубеже эпох", к нему мы отшили ещё пять костюмов, и у нас получилась коллекция из 11 костюмов.

Дилетантами обеих мастериц назвать, конечно, сложно. Нина Ли вот уже 25 лет пишет иконы, а костюмами занимается, скорее, для души и осуществления своей маленькой мечты, которая заключается в возрождении традиций и сохранении русского кода в мире.

– Наш костюм фантастический, он многообразен так, что никогда даже в одной семье не было одинаковых костюмов, они всегда отличались. Крой необыкновенно сложный у тех же сарафанов, которые носили в основном на севере, панёвы носили в основном на юге, – добавляет она. – У меня всегда была маленькая мечта – чтобы на праздниках в храме были нарядно одетые православные женщины. Когда смотришь на мусульманок, которые идут в мечеть, они очень нарядные. Вообще у многих народов сохранились костюмы, которые передаются от бабушек и прабабушек, а у нас почему-то, к сожалению, нет. Мы, может, как раз стоим у истоков возрождения таких вещей, и в том числе, чтобы они были отчасти переработаны и жили уже в нашем современном мире.

– Сколько времени уходит на один костюм?

– У меня есть основные заказы, а по ночам я смотрю мастер-классы в Интернете, как всё это делается. Мастер по индивидуальному пошиву Людмила, с которой я работаю, не занималась пэчворком (лоскутное шитьё), она мастер, конечно, классный. Я приезжаю к ней в мастерскую на Уралмаше, она называет меня Сэнсэем и говорит со мной только на "вы", хоть и старше меня. Мы начинаем работать. Очень много ткани уходит, всё разрезано в ленты. В итоге уходит около двух недель, иногда откладывается. У нас нет другой возможности, это же не дом моделей. Они наверняка государственно субсидируются, это ведь большие расходы. Костюм, который на мне, стоит около 100 тысяч.

– Ваша основная деятельность – иконопись, а создание костюмов, так, для души?

– Здесь я практически ничего не получаю, только расходую. Для друзей и подруг своих я с удовольствием придумаю, но никаких денег, конечно, за это не беру. Главное, что мы воплощаем идею. Надо же, чтобы кто-то захотел себе эту вещь. Труд портнихи – очень серьёзный труд. Вот душегрея, например, стоит около 40 тысяч, это небольшие деньги для индивидуального пошива. Тем более что она универсальна. Мы ведь в основном всё равно носим брюки, особенно те, кто на машине. И я даже в храм хожу – брюки и рубаха длинная, а сверху душегрею надеваю. Когда прохладно, можно с рукавами, когда нет – отстегнуть. Мы покупаем недешёвые итальянские и испанские ткани, поэтому всё вместе в сумме получается достаточно дорого.

– Есть костюмы, которые вы сшили сами, но в основном можно назвать вас модельером?

– Насчёт модельера не знаю, я больше всё-таки художник. Модельер – это всё-таки официальная должность. Я иногда даже не рисую, а представляю себе, делаю наброски небольшие, приезжаю к Людмиле, она берёт сантиметр, я выкладываю рисунок, который нужно сделать, она фотографирует. Так мы пошагово и работаем. Она не отступает ни на миллиметр, она исключительно творческий соратник в этом деле, просто фантастический.

– Теперь у вас появилась первая коллекция, планируете ли ещё?

– Если бы были заказы, мы бы шили. Это дорого. Здесь моих 5 вещей, 4 женских и мужская. Всё время так работать невозможно, я просто уже задыхаюсь. Я же плачу Людмиле за труд. Она не шьёт мне бесплатно, я не хочу портить отношения с мастером. Она тратит своё время.

– Но заказы всё же есть?

– Когда были в Суздале и Ярославле, к нам подходили художники целыми группами и просили продать или привезти ещё. Там есть серьёзные художники. Я, конечно, не успела со всеми познакомиться. Чтобы дальше участвовать в конкурсах нужны спонсоры.

– Вы так много знаете о русских костюмах, народных традициях …

– Я читала книги, сейчас всё время в этом материале, была на различных выставках, связанных с этой темой. Мне всегда это очень нравилось, всегда хотелось придумывать. Я долгое время жила в Питере, в Москве и Новгороде. В юности мы даже шили какие-то сарафаны русские и ходили по Питеру. В то время ещё никто не носил ничего подобного, и сейчас-то мало. Но реакция очень хорошая у людей на улице, я ведь и сейчас ношу эти вещи.