«Света, тебе-то куда?» Уралочке запретили иметь детей и заниматься спортом, а она родила троих и взошла на Эльбрус

48-летняя Светлана Бусарева совсем недавно порадовала столицу Урала фотографией, где она стоит на вершине Эльбруса и держит надпись: «Я люблю ЕКБ». Как оказалось, наша героиня всю жизнь страдает от четвертой степени сколиоза, что не помешало ей взобраться на вершину непокорного стратовулкана.

Наперекор всему

— Скалолазанием увлекаюсь с юности. Мои подружки пошли в секцию, и я тоже захотела туда пойти. Так как у меня с детства инвалидность из-за сколиоза, я училась в специальной школе-интернате, и меня оттуда на тренировки не отпускали. Врачи говорили: «Как? Какое скалолазание! Тебе нельзя ни в коем случае». А для меня фразы: «тебе нельзя» и «тебе невозможно» — как красная тряпка. У меня сразу включается внутренняя вредность: «Это мне нельзя?!». Стала ходить на секцию по воскресеньям, когда была дома. Не то чтобы я была скалолазом. Активным сочувствующим, скорее. Еще мама мою вредность комментировала: «Да кто тебя такой вредной замуж возьмет, да кому ты такая нужна будешь?» Потом врач-ортопед категорически запретил рожать. А по итогу в 18 лет я вышла замуж, в 19 родила.

Теперь у Светланы Бусаревой трое детей и внук, все здоровые. Материнство никак не помешало нашей героине получить образование. После школы она окончила медучилище. Затем, поспорив с мужем, получила диплом экономиста с отличием: в 90-е всё-таки лучше было работать в сфере, связанной с торговлей, чем с медициной. Она успешно продвигалась по карьерной лестнице: была менеджером, руководителем, директором. А потом кризис, развод — и стало понятно, что в жизни нужно что-то менять.

— Цепочка случайных обстоятельств и консультации психолога привели меня на курсы по массажу, — рассказывает Светлана. — Изначально я рассматривала их исключительно как помощь себе, для здоровья. Однако постепенно втянулась и поняла, что получаю удовольствие от взаимодействия с людьми, а на «нормальной» работе чувствую упадок сил и жду, когда поеду в детскую больницу делать массаж малышам. Примерно год я совмещала основную работу в торговле и полставки массажиста. При этом происходили странные стечения обстоятельств: устраиваюсь в оптовую компанию менеджером по продажам, а у них склад сгорает, из-за чего сокращают полштата; иду в другое место — филиал закрывается; в третьей компании начинаются какие-то серьезные финансовые проблемы. После чего подруга говорит: «Может, уже хватит бизнесменов в Екатеринбурге разорять? Иди с людьми работать». Так я поступила в УрФУ на физкультурный факультет, когда мне уже было слегка за 40, и получила второй диплом с отличием по специальности «физическая реабилитация».

Сейчас Светлана Бусарева работает специалистом по массажу в центре кинезиотерапии. Это когда пациентов лечат физическими упражнениями. Курсы лечебной физкультуры назначают людям, у которых есть заболевания опорно-двигательного аппарата: сколиоз, остеохондроз, межпозвоночные грыжи и так далее.

— ЛФК в наших поликлиниках и в разных медучреждениях очень сильно упростили и опошлили, оно стало формальностью. В частных центрах кинезиотерапии работают коммерсанты, а им надо зарабатывать деньги, — объясняет наша собеседница. — Они в свои центры внедряют разные новинки этой сферы. Кинезиотерапия — это, грубо говоря, фитнес для больных, для стариков, для тех, у кого есть особенности здоровья. Не знаю, повлияла ли моя болезнь на то, что я стала работать в этой сфере. Психологи говорят, что люди подсознательно выбирают профессию, учитывая свои какие-то особенности. Не зря же ходит шутка, что врач-психиатр отличается от своего пациента тем, что у него есть ключ от палаты. И это относительно всего. У врача-гастроэнтеролога часто больной желудок, онкологи часто страдают от онкологии. Точно так же я пошла в торговлю денег заработать, детей прокормить. А когда прокормила, жизнь сказала: «Не-не, давай обратно».

У Светланы четвертая степень сколиоза. Сколиоз — это прогрессирующее заболевание, при котором происходит искривление всего позвоночника. По словам врачей, причины возникновения недуга неизвестны. Лечения, помимо грубого устранения симптомов, тоже нет.

— Четвертая степень у меня возникла не потому, что сколиоз так развился. Когда мне было 12 лет, родителям врачи сказали, что мне необходима операция, — говорит уралочка. — Якобы по-другому меня вылечить было невозможно. Они согласились. Мне вытянули позвоночник и зафиксировали его титановым стержнем, чтобы дуга искривления стала меньше. Вся эта конструкция начала сдвигаться, и через два года у меня начались боли в сердце, стала отниматься нога. По итогу всю эту конструкцию сняли, и у меня началось резкое искривление. Врачи сказали: «К нам больше не ходите: что могли, мы сделали». То есть серьезное ухудшение началось после этой самой операции. Поэтому я ярый противник корсетов и оперативного вмешательства при сколиозе. Я считаю, что от развития сколиоза может спасти только свой мышечный корсет, который вполне реально укрепить правильными упражнениями. Мне делали операцию в Екатеринбурге в институте травматологии. 30 девочек из нашей школы прооперировали, и на этом хирург защитила докторскую диссертацию. Но об этом не принято говорить вслух, как и об осложнениях или о качестве жизни после таких операций.

Восхождение на самую высокую точку Европы

— Как вы решились на покорение Эльбруса?

— Во-первых, альпинисты не любят, когда говорят «покорил» (смеется). Плохая примета, как у военных и летчиков с их «крайним разом». А во-вторых, это моя обычная история. Мы разговаривали с друзьями о том, что сегодня все могут туда взойти. В советское время этим занимались же только профессиональные альпинисты, а после перестройки начал развиваться коммерческий туризм. Профессионал берет новичка за руку, и его просто ведут на вершину.

Так вот, мы с друзьями это обсуждали в режиме «почему бы и нет», и мне говорят: «Света, ну тебе-то куда с твоим здоровьем?!» Эта фраза была как пусковой механизм. Мне на самом деле инвалидность дали не из-за сильного искривления позвоночника, а из-за маленького объема легких. Врач удивлялась, что с таким объемом я вообще жива. В горы подниматься с таким здоровьем особенно опасно. На высоте свыше 3000 метров воздух становится сильно разреженным. Но я решила доказать людям и самой себе, что если есть мечта и желание чего-то достигнуть, то важна грамотная подготовка, правильная техника, распределение сил и хороший учитель.

Например, мне категорически нельзя не только детей иметь, но и на сноуборде кататься, в походы ходить, по скалам лазить, на батуте прыгать. Как я это делаю? Всегда с инструктором, с профессионалом, который берет за руку и бережно, через ряд подводящих упражнений, учитывая мои особенности, проводит меня сквозь свое царство к умению на том уровне, который мне доступен.

— Расскажите про сам поход.

— В процессе самостоятельной подготовки я думала, что часто отдыхаю, потому что у меня легкие маленькие. 50 метров пройду — присяду, подышу. Когда мы первый раз вышли с гидом на высоте, он учил ходить в «кошках» по снегу и постоянно говорил: «Короче шаг, короче шаг, медленнее, еще медленнее». В первые полтора часа он меня по-настоящему достал, уже хотела развернуться, вдарить ему хорошенько. Однако через некоторое время я обнаружила что за разговорами прошла два часа без единого перерыва. Просто шла очень-очень медленно. Поймала свой темп и за счет этого прошла весь путь. Правильное распределение сил очень важно.

Почти всю экипировку я привезла из дома. Я катаюсь на сноуборде, и у меня есть термобелье, мембранная и флисовая одежда, горнолыжная маска, часть снаряжения дал бывший муж. В прокате я брала только высокогорные ботинки, «кошки» и пуховку для высоты, у меня такой нет. Все думают, что для восхождения нужно много специального сурового альпинистского снаряжения — ничего подобного. Оно, конечно, требуется, но не так много, и оно есть там в прокатах, а остальное — вещи, которые используются для походов или активного спорта.

— Сколько занял поход?

— Объясню, что такое восхождение на Эльбрус. Когда обычный человек хочет в горы, он покупает тур. Тур обычно длится 7–10 дней и рассчитан на шесть подготовительных выходов набора высоты и штурм. Три дня подготовки внизу, а остальные — снежный этап. Я знаю, что у меня слабое здоровье, я плохо акклиматизируюсь. Поэтому я сняла квартиру и вместо трех дней внизу проходила три недели сама по нижней части. Там все маршруты понятны, отмечены. Потом снежный этап прошла с инструктором. Сам штурм вершины — это один день. Просто важна правильная подготовка.

— Собираетесь еще в горы?

— Классный вопрос! Когда я туда выезжала, я всем говорила, что это такая рекламная кампания. Зайду на Эльбрус и буду гордиться тем, что там была. А остальное — не-не-не, я не альпинист. А когда я спускалась, то поняла, что заболела этим. Еще раз в горы пойду. Я еще хочу сказать, что у молодых людей, особенно мужчин, складывается образ, что гору нужно именно покорить. Через себя, через силу… Они идут и заказывают тур. А на Эльбрусе, как говорят сами альпинисты, самая тяжелая акклиматизация. Когда человек приезжает на короткий срок, организм не успевает перестроиться и испытывает стресс. Если только приехал и сразу идешь наверх, то высок риск схватить горную болезнь, а это рвота, понос, головная боль, галлюцинации — очень тяжело в таком состоянии двигаться.

Я в своей жизни слишком много чего-то доказывала, и в этот раз хотела просто увидеть красоту, насладиться рассветом на горе и если и заполучить горную болезнь, то в виде эйфории и прекрасного настроения. Смаковать удовольствие. Да, я денег потратила больше, потому что снимала квартиру и жила там целый месяц, зато я очень хорошо акклиматизировалась, прекрасно себя чувствовала и получила от восхождения огромное удовольствие и незабываемые впечатления. На всех сложных участках я лишь внимала красотам этого мира, а не находилась в полумертвом состоянии. Мой инструктор еще рассказывал анекдоты — у меня не было времени страдать. Мне было интересно и весело.

На обратном пути мы встретили кабардино-балкарцев с лошадьми. Они катают людей на лошадях и каждый год для рекламы поднимаются с ними на гору. Лошади — в горнолыжных масках, чтобы им сетчатку не жгло. Горная болезнь проявляется не только в расстройстве вегетативно-нервной системы, она также проявляется в эйфории. И меня, когда я увидела этих лошадей, ка-ак понесло — очень сильно рассмеялась. Я как пьяная была! Инструктор это заметил, пристегнул меня на самостраховку, чтоб не побежала куда-нибудь. В общем, у каждого свой Эльбрус. Ты хочешь преодоления — будет преодоление: плохая погода, метель. Хочешь получить удовольствие — будет удовольствие. Главное — это то, чего ты ждешь от похода и как распределяешь ресурсы, неважно сколько их у тебя — важно, как ты ими распоряжаешься.

Психология и «Инстаграм»

— А дети за вас переживали?

— Наоборот. Они меня поддерживали. Дети у меня взрослые уже все: младшему 21, среднему 25, а старшей дочке 28. Я их все время слегка душила заботой. Дети же дались мне непросто: меня убеждали, что их не будет. У таких родителей, как я, обычно начинается деформация, излишняя тряска за них. Психотерапевт мне уже не первый год говорит: «Отвянь от детей, займись своей жизнью!» А я что? Я ничего! «Ваня, ты куда пошел, надень куртку!» (смеется).

Где-то за месяц до поездки мы с психотерапевтом разбирали тень. Это то, что человек в себе не хочет признавать, но в других его это бесит. Я докопалась до того, что в людях меня бесит эпатаж, театральность и наигранность. И тут я поняла, что я себе этого не позволяю, а мне очень хочется! Смех смехом, а психотерапевт пришел к тому, что это хороший повод отцепиться от детей. Я завела в «Инстаграме» блог, наняла девушку, которая фотографии все размещает, и режим «яжемать» переключился на «яжеблогер». Но я веду «Инстаграм» не только для того, чтобы вдохновлять на активную жизнь людей с какими-то ограничениями.

Я хочу вслух говорить о последствиях таких операций, какая была проведена на мне. Люди идут к хирургу, чтобы тот им начал менять колени, тазобедренные суставы, когда в этом совсем нет необходимости. Много проблем со здоровьем решается именно физкультурой без риска для дальнейшей жизни. Со сколиозом также эксперименты продолжаются. Операции более масштабные, более современные. А потом, в случае неудачи, как человеку с этим жить? Он будет абсолютно деревянный. Никто не говорит о качестве жизни с такими конструкциями. Мне бы хотелось вести просветительскую деятельность, рассказать людям о том, какую цену они могут заплатить за то, чтобы «легко» вытянуть позвоночник. Для меня это больная тема.

Почитайте также рассказ уральца, которого на пути к вершине Эльбруса подкосила горная болезнь. А участник мотоклуба покорил снежный Памир на «Харлее».

Посмотрите также, как экспедиция из Екатеринбурга пришла к вершине планеты на атомном ледоколе и совершила самое быстрое в мире кругосветное путешествие.