«Дом строгого режима». Как живут люди, у которых во дворе стоит Владивостокский централ

Мы продолжаем публиковать рассказы уральского криминолога Данила Сергеева, которые он написал, путешествуя по миру. В своих поездках он изучает, как в разных точках нашей планеты устроен преступный мир. Об этом он написал книгу «Криминолог вокруг света». На этот раз Данил Сергеев рассказал, как во Владивостоке люди живут в «доме строгого режима» по соседству с СИЗО.

Традиционно в царской России тюрьмы строились на окраинах или даже за городской чертой. Однако со временем города поглотили эти некогда отдаленные районы и вплели их в городское пространство. Вы не задумывались, каково это — жить рядом с пенитенциарным учреждением? Соседство с исправительным учреждением — то еще удовольствие. Вокруг ходят странные личности, расконвоированные осужденные тоже не внушают большого доверия, постоянный лай собак, кряканье автозаков и громкая музыка днем.

Недавно вот жители домов, прилегающих к территории екатеринбургской ИК-2, пожаловались в Роспотребнадзор на постоянный ночной и дневной вой сирен. Во ФСИН тогда ответили, что «это охранная сигнализация, которая срабатывает из-за того, что датчики могут реагировать на сильный ветер, на передвижения птиц и животных. Отключить ее нельзя, так как она существует для предотвращения побегов. Людям придется смириться и терпеть».

Владивосток, Партизанский проспект, центр города. Автозак медленно вползает во двор 6-этажного жилого дома под номером 28а. На стене этого же дома обращает на себя внимание яркая вывеска «ПОЧТА СИЗО». И не зря.

Во-первых, вид на тюрьму портил настроение проезжающих по центральной улице начальствующих лиц, а во-вторых, строился он в 1970-е для сотрудников СИЗО, которым тюрьма тем самым становилась домом родным.

Строителям дома пришлось крепко извратиться для того, чтобы вписать в тесное пространство огромный жилой дом и не выйти за пределы красной линии проспекта. В итоге дворовая стена дома стала… стеной следственного изолятора.

Строители заботливо сделали выходящие на тюрьму дворовые окна стеклоблочными, а все квартиры расположили только по одной стороне улицы. Квартиры от этого стали еще более узкими, что вынудило строителей оригинальничать и создать двухуровневые квартиры: одна комната над другой с узким лазом, напоминающим лестницу в погреб. В народе дом тут же прозвали пластиной.

В ходе приватизации квартиры быстро вошли в оборот и попали в руки собственников, не связанных с тюремным ведомством. Тем самым СИЗО обрел мину замедленного действия прямо на своей территории: трудно заставить жильцов дома, не работающих в ведомстве, соблюдать какие-то правила.

Стою у подъезда.

— Вы из 15-й? — спрашивает меня пожилая дама.

— Нет, я издалека, здесь не живу. Наслышан про ваш дом, хочу посмотреть.

— Дом как дом, разве что наш дом — тюрьма (смеется). Зато безопасно, круглосуточная охрана у нас. А чего интерес такой?

Объясняю корни своего любопытства. Дама оказалась Тамарой Ильиничной, живет здесь в квартире сына уже несколько лет.

— Собаки и сирены не мешают?

— Кому-то, может, мешают, а мне, глухой, уже без разницы.

Захожу в подъезд следом за Тамарой Ильиничной.

— Подъезд у нас горел пару лет назад. Вот, ремонтик даже провели.

Следов ремонта я не вижу, но старательно киваю, дабы не расстроить даму.

— А окна во двор чего заложили?

— Так зона потребовала: ходили всякие, забросы водки даже на территорию делали. Ну и тут с 4-го этажа можно прямиком на крышу изолятора попасть. Стеклоблок выбил — и вот она, свобода (смеется).

— Темно же теперь. Как это, подъезд без окон?

— Наша «управляшка» поставила лампы дневного света, нормально ходим.

Проходим мимо покосившегося щита УК с ироничным названием «Хороший дом».

Заходим на этаж. Так и хочется назвать его тюремным продолом: такая же зеленая масляная краска, тюремного вида деревянный пол, и металлические двери больше напоминают камерные, чем квартирные, но смотрят только с одной стороны длиннющего коридора.

— Как в тюрьме прямо!

— Бывали, что ли, на зоне? Многие сравнивают, кто бывал. Строили-то кто, СИЗО и строил. По своим проектам, наверное. Но ничего, квартиры хорошие, светлые, закаты у нас видны прямо над морем. До свидания!

Тамара Ильинична удаляется в свое жилье, а я поднимаюсь выше. Прямо надо мной оказывается отсекающая решетка, ну как в тюрьме. На чердак попасть невозможно, как и в обратном направлении. Аналогии с тюрьмой становятся еще более очевидными. Я действительно нахожусь в доме, являющемся частью действующего централа.

Жильцам дома не позавидуешь: странная архитектура, колючая проволока и решетки, постоянное пребывание на режимной территории, темные коридоры тюремного типа. Вряд ли даже радость обладания оригинальной двухэтажной квартирой в центре с двумя лоджиями и шикарным видом будет являться веской причиной переселения в этот дом.

Те, кто бывал в этом доме, в один голос говорят о «тяжелой энергетике» места. Действительно, хочется поскорее оттуда сбежать. Тюрьма есть тюрьма!

Ранее мы публиковали два рассказа Данила Сергеева о путешествиях по Бразилии. Первый — про местные фавелы, а второй — про уникальное бразильское племя. Почитайте также о том, как криминолог съездил в богатую Норвегию и умиротворенную Исландию. Самый популярный рассказ Данила Сергеева на E1.RU — о встрече с цыганами.