Монологи о Высоцком: гуляем с Безруковым по ночному музею поэта в Екатеринбурге

Сергей Безруков привёз в Екатеринбург свой новый спектакль «Высоцкий. Рождение легенды». В нём задействованы 80 человек — актёры и музыканты, представление идёт четыре часа, звучат песни и стихи Владимира Семёновича. В Москве на эти постановки билетов не купить — всегда аншлаг, а за пределы столицы спектакль вывезли впервые.

Вчера сразу после представления Сергей Безруков приехал в музей Высоцкого. В 12 часов ночи он был там единственным посетителем и провёл в музее почти два часа, рассматривая экспонаты и рассказывая о том, что его самого связывает с Владимиром Семёновичем. Публикуем его живые и искренние монологи о Высоцком.

— Я не был первым претендентом на роль Высоцкого. В этом проекте я оказался только через два года, к тому времени на роль попробовались уже многие, и только потом обратились ко мне. Поначалу я отказался. Я год уходил от продюсеров. Тогда только-только вышел сериал «Сергей Есенин», потом сразу «Последняя дуэль» о Пушкине, хотя мы снимали их в разное время, но так получилось, что вышли они друг за другом, подряд. Естественно, все уже начали на эту тему шутить, я стал таким человеком из анекдотов, поэтому я отказался. Сказал продюсерам: «Вы понимаете, сыграть теперь ещё и Высоцкого — это практически вас подставить. Я понимаю, что я смогу, потому что во мне много энергии и силы, но я не хочу».

Меня год не трогали. А через год продюсер Анатолий Максимов позвонил и сказал: «Ну давай попробуем для себя. Не получится — никому не покажем». Приехали в Москву, в самолёте он дал мне сценарий почитать, сказал: «Ну вот, почитай для себя». Я посмотрел и сказал: «Бомба, конечно! Это очень серьёзный фильм».

Максимов взял мою фотографию и в фотошопе немного изменил профиль, говорит: «Вот, смотри, похож же!» Я говорю: «Это как называется? Это вы меня начинаете склонять к труду, говоря советским языком?» Мне отвечают: «Ну давай попробуем!» Мы прилетели в Москву, Пётр Горшенин воском сделал мне переносицу, изменил лицо, и были пробы. Той же ночью мне позвонил Эрнст, сказал: «Я посмотрел пробы, ты утверждён». И стали работать.

Этот фильм выстрадан всеми, сколько ушло слёз, нервов, крови, истерик…

— Сначала был полугрим: мне немножко изменили переносицу, это было и не моё лицо, и не лицо Владимира Семёновича, но схожесть была. Мы сняли три сцены. Очень хорошо помню, как в первый съёмочный день я приезжаю в 6 утра на грим, сажусь к гримёру и звучит песня «Не пройдёт и полгода, и я появлюсь». У нас мурашки побежали по спине. Было ощущение, что это какой-то знак. Мы начали гадать: через полгода, наверное, выйдет картина… Но ровно через полгода мы только начали её снимать.

Долгое время что-то не устраивало, потом решили попробовать полный грим. Всё это враньё, что мы брали посмертную маску. Это враньё, слухи! Петя Горшенин был в музее и смотрел на лицо Высоцкого, запоминал. А дальше он брал мой слепок и в моём лице пытался угадывать что-то, поправлял, убирал… Причём мы сначала хотели, чтобы голливудские гримёры это сделали, отправляли им запрос, но пришёл ответ, что невозможно сделать из одного человека другого: у нас разное строение черепов. Это просто нереально, они сказали, что отказываются. Но Петя Горшенин это сделал.

Пластических проб было штук девять. Творилось что-то невероятное. Сначала была толстая маска: слой силикона, который был менее подвижный. Чувствовалось, что это маска. Это никого не устраивало, все нервничали, доходило до истерики. Всё было не то, не живое лицо. И так девять раз. Но потом Петя сделал ещё одну пробу. Все уже отчаялись. Мне уже звонил Максим [продюсер] и говорил: «Давай, может быть, со своим лицом?» Я отвечал: «Нет». Лицо Высоцкого — настолько родное и любимое, что пойти со своим лицом — это просто обрекать себя на Голгофу, каждый подойдёт и бросит в тебя камень, каждый! Высоцкий настолько родной и любимый, что он обязательно должен быть похож. Я говорил: «Ну тогда я отказываюсь!», а мне: «Да ты с ума сошёл! Проекту уже третий год!»

Но Петя сделал. Лицо вдруг раз — и преобразилось. Я пошёл в кадр, ко мне подходит Никита [сын Высоцкого], говорит: «Владимир Семёнович, можно закурить?», я, доставая сигарету: «Да не вопрос, пожалуйста!» И они заорали, потому что это был не человек в маске, а живой человек!

— В Питере в театре делали презентацию проекта. Задумывалось, что я должен был в самом начале выйти спеть песню, а потом уже показывать отрывки из фильма. Эрнст говорит: «Нет, пойдёшь в конце». Сначала Ваня Ургант представил картину. В зале сидели прокатчики, это люди циничные, сидели с лицами типа «ну да, и что?» Потом показали отрывки из фильма — все уже немножко напряглись. А потом вырубается свет, включается луч света, стоит микрофон. Я помню свой проход между рядами, и все шептались: «Володя, Володя, Володя…» Это было страшно…

Психологически это было очень тяжело. Когда рядом стоят артисты, и я понимаю, что они смотрят не на меня, а на Высоцкого. У меня очень болела спина, потому что у Владимира Семёновича боксёрская походка, плечи вперёд. Каждый раз после съёмок мне делали массаж, вправляли спину, она просто отваливалась.

Моя мама, когда посмотрела фильм, не узнала меня, сказала: «Это не ты». Хотя она, конечно, знала, что это я, но говорила, что чувствует, что это кто-то другой. Единственное — мне оставили мои глаза. У меня один глаз ни в какую не принимал линзу. У Высоцкого тёмно-серые глаза, темнее, чем у меня. В один глаз линза вставилась, а во второй — никак, слезится и всё. И я уже говорю: «Товарищи, оставьте мне хотя бы глаза мои!» Оставили.

— Я благодарен, что мне позволили играть со своим лицом в сериале «Таинственная страсть». Там были собирательные образы, и я играл Влада Вертикалова, но все понимали, что имелся в виду Высоцкий. Там есть несколько сцен, я пел своим голосом, играл своим лицом. Там есть монолог «Быть или не быть», во время него у меня было ощущение, что я попробовал прикоснуться к этому знаменитому монологу из «Гамлета». Мы воссоздали атмосферу «Таганки», и я попытался войти в это состояние. Насколько получилось — не знаю. Но это для меня было такое откровение, когда я пытался прикоснуться к этой энергетике со своим лицом, без какой-либо маски.

— Спектакль получился огромный — 4 часа. Я сначала сомневался, а потом подумал: да не буду я ничего сокращать! Сидят — вот и пусть сидят, сколько высидят. И причём никто ведь не уходит! Есть отзывы о том, что сидели бы и больше. Но объять необъятное невозможно. У Высоцкого такое количество песен, что мы бы до утра их пели. Многое не вошло, жалко.

Мы делали упор именно на песни. Вот сейчас я хриплю и еле-еле стою, потому что у меня каждый раз сердце пополам. Высоцкого надо каждый раз петь как в последний раз. И своим ребятам так и говорю: «Надо петь так: вот помрёшь ты на сцене — помрёшь. Выжил — ну ладно, выжил». Нагрузка колоссальная. Я очень аккуратно выхожу в спектакле, даю ребятам возможность играть Высоцкого. В финале мы делаем рок-концерт и даже рэп поём. Молодые люди открывают для себя Высоцкого. Марине Влади бы понравился этот спектакль, потому что здесь всё сделано с бесконечной любовью, в том числе её образ.

Екатеринбург — первый город, куда мы вывезли этот спектакль с гастролями, до этого играли только в Москве. Надо сказать спасибо организаторам, потому что привезти 80 человек с оркестром — это почти нереально! Нам сказали, что по райдеру и количеству людей нас немножко опережает только Филипп Киркоров со своим шоу.

— Я вырос на песнях Высоцкого, у меня в семье всегда были его пластинки. Я же 1973 года рождения, я ещё из Советского Союза. В 73-м Высоцкого впервые выпустили за границу, в Париж, а я родился в 73-м. Поэтому я с детства его пел, как помню себя.

Мало кто знает, что он, например, «р» и «л» не выговаривал. Но потом он пел «р» и «л» так, как никто больше не пел. Он впервые за всю историю существования вокала пел согласные. Казалось, что это невозможно. В любой песне, на любом языке поют гласные, открытый звук. Высоцкий пел согласные! Все длинные согласные он делал поющими: «рррр», «лллл», «нннн»! Это уникальное открытие, никто не делал этого до него. Это действительно легенда.

— Замечательный музей, очень хороший. То, что здесь побывала Марина Влади и появились экспонаты, которые связаны с ней, — это даёт ощущение подлинности и такой настоящей любви. Кроме того, это очень современный музей, для молодёжи. Многие из молодёжи Высоцкого уже не так знают, их нужно провоцировать, им нужно давать возможность узнать.

Напомним, недавно мы гуляли по музею Высоцкого с Мариной Влади. Она призналась, что пришла в музей в первый и, скорее всего, последний раз.

Благодарим Андрея Гавриловского и музей Высоцкого за тёплый приём и организацию интервью.