Образование Как живут в колониях «Такой маленький, как же ты мог натворить такое?» Как работают уральские учителя за колючей проволокой

«Такой маленький, как же ты мог натворить такое?» Как работают уральские учителя за колючей проволокой

Публикуем искренние монологи преподавателей колонии для несовершеннолетних

Здание школы ГУФСИН

В этой школе нет родительских чатов с учителями, не принято дарить подарки, нет кадровой текучки — педагоги работают по много-много лет. Но часто меняются ученики. В одном классе могут оказаться парень с ЗПР, который не помнит таблицу умножения, и подросток из СУНЦ УРФУ — лучшего образовательного учреждения области, куда поступают лишь самые способные и талантливые дети.

Накануне Дня учителя мы приехали в Кировград, в среднюю образовательную школу ГУФСИН по Свердловской области. Она находится за забором с колючей проволокой на территории колонии для несовершеннолетних. В восьми классах — от 5-го до 11-го — учатся 85 подростков, с ними занимаются 12 учителей. Почитайте их искренние монологи.

Домашних заданий здесь нет

Марина Крамаренко преподает русский язык и литературу

Марина Крамаренко работает в Кировградской колонии почти 20 лет. Преподает русский язык и литературу. Учительский стаж — 36 лет. До колонии Марина Николаевна была учителем младших классов, потом окончила Нижнетагильский педагогический институт и в 2004 году пришла работать сюда. На ее странице на сайте школы ГУФСИН Свердловской области опубликовано стихотворение, написанное одним из ее учеников, девятиклассником Леонидом К.: «Весна придет, всё солнышком зальется, и сотни маленьких цветков сквозь снег опять прорвутся».

— Дети, которые учатся в обычной школе на воле, конечно, отличаются от наших. Там большинство ребят всё-таки более развитые, ухоженные. В начале 2000-х приходилось работать с очень запущенными [по знаниям] ребятами. Мальчики из семей мигрантов, которые росли в аулах, которые совсем не говорили по-русски. Дети из цыганских семей, в 15–16 лет не умеющие читать. Одно время даже пришлось организовывать для них начальную школу, чтобы учить с азов. Сейчас таких, с нулевым багажом знаний, нет. В позапрошлом году правда был такой, но даже он немного умел читать. Причем научился этому, когда был в СИЗО и шел по этапу. Ребята, его сверстники, научили его этому в камере. Ему было трудно первое время заниматься с нами, но он всё-таки преодолел, выровнялся, потому что сам этого хотел.

История бунта в колонии

В 2007 году название уральского города Кировграда прогремело на всю страну, тогда в воспитательной колонии для несовершеннолетних вспыхнул бунт, во время которого погибли два осужденных и один сотрудник. Взбунтовавшиеся парни крушили, ломали и жгли всё вокруг. При этом не тронули женщин-сотрудниц, которые оказались внутри во время беспорядков, разрешили им уйти.


Поводом для бунта стало то, что нескольких осужденных хотели перевести во взрослую колонию, они и стали зачинщиками беспорядков. Одной из главных причин ЧП, как писали СМИ тех лет, стало содержание взрослых воспитанников (их оставляли даже до 20 лет, чтобы дать доучиться) вместе с несовершеннолетними. А еще плохой контроль за осужденными.


Когда спецназ усмирил бунтовщиков, они выкидывали из карманов ножи, заточки, мобильники, спиртное. Хотя накануне во время обыска у них изымали лишь карандаши, фломастеры, порнографические вырезки и прочую ерунду. Сейчас, спустя 16 лет, это учреждение считается образцово-показательным, одним из самых лучших исправительных учреждений для несовершеннолетних в стране.

Программа у нас точно такая же, как в обычной школе. Но вместо ЕГЭ сдаем ГВЭ.

ГВЭ — государственный выпускной экзамен, разновидность аттестации, можно сказать, в облегченном варианте. По закону ГВЭ по желанию могут выбрать дети с ограниченными возможностями здоровья, школьники, отбывающие наказание в исправительных колониях, воспитанники спецшкол и интернатов закрытого типа.

Но есть кто выбирает ЕГЭ. Их немного. За последние шесть лет таких было четверо. Больше всего — в 2017 году: тогда у нас сразу трое успешно сдали ЕГЭ, поступили в вузы. Один сдавал после 9-го класса ОГЭ. Сдал на 4, готовился, я индивидуально всё с ним разбирала. Штаб ЕГЭ у нас тут же, организуем его сами. Так как у нас закрытое учреждение, это разрешено.

Надо учитывать, что готовятся наши ученики без репетиторов и онлайн-курсов. Интернетом можно пользоваться только в школе, под нашим присмотром, разрешены лишь специальные образовательные программы, например, «Реши ЕГЭ». Возможностей для самостоятельной подготовки тут почти нет, поэтому домашних заданий мы не задаем. У них весь день загружен: работа, обучение в училище, спортивные кружки. На самостоятельную подготовку к урокам выделяется полчаса. Поэтому занимаемся в основном только в школе.

В школе восемь классов, с 5-го по 11-й

В классах у нас по 14 учеников, бывает чуть больше, но такого, как на воле, по 30–35 человек, нет. У всех разный уровень, поэтому задания разные. Хотя программа у всех одна, но часто надо наверстывать упущенное.

«Некоторые дети приходят к нам сейчас с очень хорошим багажом знаний. Все они из благополучных семей. И статья у всех, как правило, одна — 228»

Ст. 228 УК РФ «Незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств».

Захотели заработать легких денег, не думая о последствиях… Но всё-таки основная часть с очень большими пробелами в знаниях. По сути, начинают они учиться только в колонии. Понятно, что здесь, в отличие от обычной школы, нет возможности прогулять. Но потом втягиваются, учатся с удовольствием. Я это вижу. Выходит, нет безнадежных учеников, увлечь предметом можно каждого. Недавно разбирали монолог Катерины из «Грозы». «Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица... Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела».

Выставка рисунков учеников школы в колонии

Прочитали. Начали делиться мыслями. Я спросила: «Как вы думаете, почему героиня так сказала?» Разные были мнения. Многие понимали это слишком буквально: «Ну как она полетит? Она же разобьется». Не могли понять этот образ, переносный смысл: полет, мечты... Я уже объясняла, наталкивала. Они тут же переводили на себя. Как бы они поступили. И опять очень буквально: полетели бы, но подстраховались, подстелили бы что-нибудь мягкое. А вот «Отцы и дети» им понравились. И «Герой нашего времени».

«Войну и мир» разбирали тяжело. Обсуждаем, описывали героев. Спросила: «На кого бы вы хотели быть похожим?» Все в голос: «На Болконского». Сейчас полюбили читать по ролям. Сначала с этим были проблемы, стеснялись женских ролей, начиналось хихиканье. Я объясняла: «Ничего личного, это литература, образно представляете героиню...»

«Но все произведения мы изучаем в кратком содержании, разбираем, смотрим видеоуроки. Здесь читать большие произведения возможности нет»

Просто нет на это свободного времени. Недавно с одним из учеников вместе сделали очень удачный проект по «Преступлению и наказанию» Достоевского. Как Раскольников проходил свой путь от убийства до раскаяния. Я видела, как Костя (автор проекта) заинтересовался, он всё понимал, находил нужные цитаты. Надеюсь, на воле он прочитает всю книгу.

Этот макет-реконструкцию Курской битвы также сделали сами подростки вместе с преподавателями

Проекты у нас пишет каждый ученик 10-го класса, без этого нет допуска до экзаменов. Все они собирают портфолио: каждая грамота или диплом — плюс для УДО. Я уверена, что уровень образования у нас хороший, учитывая то, что к нам попадают дети, которые почти не ходили в школу. Есть ученики с интеллектуальными нарушениями, которые учатся по коррекционной программе, есть с задержкой развития (ЗПР). Но их сейчас очень мало, три-четыре человека.

У нас уже четвертый год учится мальчик, который попал в колонию в 14 лет: постоянные кражи. Он для нас уже стал как родной. Тихий, мирный. Пришел к нам с нулевыми знаниями, с диагнозом ЗПР. Подтянулся. Оказалось, нет никакого ЗПР, есть педагогическая запущенность. Неблагополучная, трудная семья. Ни школа, ни родители — никто им не занимался. Тут начал учиться. Пригласили медико-социальную комиссию, специалисты вынесли заключение, что он может учиться по обычной программе.

В школе работает 12 учителей

У каждого нашего учителя есть ученики, с которыми они постоянно общаются после освобождения. Добавляются к нам в друзья в соцсетях, поздравляют с праздниками. У тех, кто с нами на связи, всё складывается хорошо, им есть что рассказать о себе. Хотя жизнь бывает испытывает на прочность. Так, один мой бывший ученик, ему уже лет сорок, остался один с тремя детьми: жена умерла. Он не спился, не сломался, работал, воспитывал их. Через несколько лет написал, что встретил новую любовь, у него родился четвертый ребенок, всё хорошо, жизнь продолжается.

Но, к сожалению, есть те, кто после освобождения снова оказывается у нас. Бывает, через два-три месяца, еще срок по УДО не закончился, снова угон или кража. Хотя уверял меня перед освобождением: «Больше никогда, Марина Николаевна, я всё понял». Когда я только начинала работать в 2000-х, дети были другие. Те, кто попадали сюда по 105-й (убийство) и 111-й (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), выглядели внушительно. Широкоплечие, высокие, взрослые такие парни, как мужики.

«После 2010 года приходят совсем другие: маленькие, щуплые. При этом преступления серьезные»

Смотришь, думаешь: «Такой маленький... Как же ты мог натворить такое, убить?» Но здесь они ведут себя по-другому. Нет, они не притворяются. Просто живут, как большинство, принимая законы большинства: учатся, работают. Даже самые ершистые, которые пытаются сначала вести себя так же, как на воле, подчиняются, тянутся за всеми. Мы, учителя, с ними общаемся по-хорошему, никогда не кричим. Это ни к чему: замкнутся. На уроках можем и посмеяться: это надо, чтобы разрядить обстановку. Насчет дисциплины они сами всё понимают. Все хотят домой, хотят освободиться по УДО.

Посадили за три банки варенья

Раушания Фалахутдинова, учитель математики, работает здесь со дня основания колонии в 1988 году

Раушания Фалахутдинова — учитель математики. Раушания Нагимовна работает в колонии 30 лет, со дня ее основания в 1988 году. В социальной образовательной сети на ее странице — цитата из Омара Хайяма: «Не делай зла — вернется бумерангом, не плюй в колодец — будешь воду пить...»

— В 90-е годы, когда я только начинала работать, мы приносили по возможности еду из дома. Питание было плохое. Приносили одежду. Всё что могли приносили. Нам никто этого не запрещал. Парню на волю идти, а ему надевать нечего: многие из неблагополучных семей. Начальник колонии сам тоже приносил им одежду перед освобождением. Я и другие учителя закупали на свои деньги ручки, линейки, карандаши, даже тетради. А что было делать?

В 90-е, бывало, что учителя закупали на свои деньги тетради и ручки. Сейчас это осталось только в воспоминаниях. Школу обеспечивают всем необходимым

Сейчас, конечно, всё изменилось. Есть и спортивная одежда, и дорогое хоккейное снаряжение. Закупают все нужные учебные пособия, канцелярию. У родителей мы никогда не просим купить что-то для учебы. Это запрещено. Учебники, тетради, ручки мы выдаем им на уроках.

В прежние годы в этой колонии отбывали срок по 300–400 человек, в какие-то годы было даже 700.

В 2007 году после бунта на Урал прилетел руководитель ФСИН России того времени Юрий Калинин. Он заявлял, что нужно менять подход к системе наказаний, отправлять за решетку только тех, кто совершил действительно общественно опасные преступления. Подход действительно поменялся. На данный момент в единственной на весь УрФО детской колонии всего 85 воспитанников.

В 90-е годы дети сидели в основном за воровство. Кто-то украл велосипед, был ребенок, который зерно в деревне украл. У меня лично в классе был мальчик, который попал в колонию за то, что украл у бабушки-соседки из погреба три банки варенья. До этого никаких краж и преступлений у него не было. Обычный деревенский парень, работящий. Возможно, просто недоедал, поэтому и полез в погреб. Хотя и сроки были другие, давали, например, по три месяца. Отсидит — идет домой. Наркотических статей не было.

С двухтысячных годов всё стало меняться. За небольшие проступки, совершенные в первый раз, в колонию больше не отправляют. Дают возможность исправиться на воле. Поэтому и преступления у тех, кто попал к нам сейчас, серьезные, и сроки большие.

Мы все знаем статью каждого, знаем, за что он попал к нам. Есть очень тяжелые: убийства, изнасилования.

«Но для меня они все ученики, никакого внутреннего отторжения, неприязни ни к кому нет, независимо от статьи. По-другому работать просто нельзя»

Есть те, кто в 15 лет не знает таблицу умножения. Выдаю карточки, вывешиваю в кабинете формулы за прежние годы, исправляем пробелы. Попадают и сильные ребята. В 20-м году наш ученик сдал ЕГЭ на 84 балла, прошел в вуз, в который хотел поступить. Он попал к нам в 17 лет, оканчивал 11-й класс. Пришел из очень сильной школы, СУНЦа УРФУ. Вообще, учеба у нас построена во многом как в обычных школах. Каждый день по 6–7 уроков, сегодня, например, они учатся со второй смены, с 14 до 19:30. Каждый понедельник у нас так же, как в обычной школе, — гимн в актовом зале, после — «Разговоры о важном».

Не в каждой школе на воле во всех кабинетах такой порядок и свежий ремонт
Ученики сюда приходят с разным багажом знаний, есть те, кто в 15 не знает таблицу умножения, есть те, кто сдает ЕГЭ и поступает в институты

Недавно провели «Кросс нации», внутри колонии, конечно. «Бессмертный полк» у нас проходит здесь, на плацу: сотрудники колонии, учителя вместе с ребятами выходят с портретами своих родных. Участие добровольное, но выходят с удовольствием, им это интересно. Во всех всероссийских олимпиадах мы также обязательно участвуем, например, в Сириусе. Но все олимпиады проходят только внутри школы, если победители с воли идут дальше, в область, регион, нам нельзя никуда выезжать.

Родительских собраний, как в обычных школах, нет. Есть конференции, родители по приглашению приезжают, беседуем с ними в актовом зале. И никаких чатов у нас с родителями нет. Нам нельзя здесь пользоваться связью. Если надо, созваниваемся лично из дома. Хотя у родителей, знаю, есть свои чаты.

«Подарки от родителей на праздники здесь тоже принимать не принято, нельзя. Только на 1 Сентября родители привозят цветы»

Говорят, хорошие к нам не попадают. Но для нас они хорошие. Мы к ним нормально относимся, уверена, они к нам так же. Всякое, конечно, бывает, они же дети, могут отвлекаться. Мы сами решаем [такие ситуации], не жалуемся администрации. Они правильно на всё реагируют. Если надо — извиняются. Почему они так себя не вели на воле? Некоторые говорят нам: «Были бы у нас такие учителя, как вы, мы бы сюда не попали».

Я не знаю, что за учителя у них были. Но ведь, если бы я работала на воле, я бы, думаю, не была другой. Хотя, наверное, еще и родители могут как-то не так себя вести в обычной школе по отношению к учителям, многое позволяют детям. Тут такого нет, мы для них и мама, и папа, и воспитатели. В общеобразовательной школе, где я работала, трудные дети, кстати, тоже были. Но и про них я тоже не могу сказать, что они плохие.

Родителей мы не поменяем

Лариса Конькова, завуч школы

Лариса Конькова по специальности учитель немецкого языка и географии. В школе при колонии она отвечает за учебно-воспитательную работу. Страница ее личного сайта учителя на платформе образовательной соцсети начинается с цитаты поэта Заболоцкого: «Не позволяй душе лениться...»

— Вы спрашиваете: если они у нас, как мы говорим, такие «хорошие», почему попали сюда? Это надо спросить не у нас, а у тех, кто работал с ними на воле, и у родителей прежде всего, — рассуждает завуч школы Лариса Конькова. — Как так получается, что к нам в 15–16 лет попадают дети с образованием в 5 классов (5-й класс ребенок оканчивает в 11–12 лет. — Прим. ред.). Мы постоянно задаем себе эти вопросы: «Где были родители, школа, опека?»

Фонтан в школьном коридоре сделали также воспитанники вместе с преподавателями

Мы вкладываем в них всё, многие начинают здесь по-настоящему учиться впервые за много лет. И очень жаль, что парни, выходя от нас, бывает, уходят в никуда. Недавно позвонил наш ученик. Он освободился накануне экзаменов, пришел в свою школу в одном из городов Свердловской области, а его отказываются допускать к сдаче базового ЕГЭ. Парень был готов к экзамену, учился, старался, настрой был правильный: получить аттестат, вернуться в нормальную жизнь... А получает отказ.

Я тогда подсказала, что нужно сделать, куда обратиться. Надеюсь, всё у него сложилось благополучно, родители у него хорошие, помогут, это важно. Дети из нормальных семей обычно к нам второй раз не попадают. А вот если нет нормальных родителей, нет поддержки, всё печально. Снова срываются. Мы здесь на своем уровне делаем для них всё, чтобы вернуть в нормальную жизнь. Но родителей мы им не поменяем.

Редакция Е1.RU поздравляет преподавателей этой необычной школы с Днем учителя. Желаем, чтобы ваши ученики использовали в будущей свободной жизни всё, что вы в них вкладывали, и никогда не возвращались к вам, а писали свои поздравления лишь по другую сторону забора, с воли.

Вот мнение преподавателя английского о том, почему в школах плохо преподают иностранные языки.

Прочитайте наш репортаж из колонии-поселения, там отбывают наказание многие герои материалов Е1.RU. Мы также рассказывали как в 2015 году Дмитрий Лошагин устроил E1.RU экскурсию по колонии строгого режима.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
43
Форумы
ТОП 5
Мнение
«Бессмысленное издевательство над собой». Можно ли правильно питаться на 1000 рублей в неделю: эксперимент Е1.RU
Полина Краснопевцева
корреспондент
Мнение
«Не сушите на батареях»: советы мастера — как не убить обувь осенью и зимой
Роман Тамоян
мастер центра по реставрации обуви
Мнение
Страшно. Красиво. Как блогер из Екатеринбурга отдыхала в Крыму под звуки выстрелов
Ольга Чиги
блогер
Мнение
«Придется снижать цены»: миллиардер — о том, что ждет рынок недвижимости в 2025 году
Анонимное мнение
Мнение
«Питаться в кафе дешевле, чем дома». Как россиянка живет в «городе пенсионеров» во Вьетнаме
Анонимное мнение
Рекомендуем
Знакомства
Объявления