Девочку, которую силой забрали в приют, вернули домой с психическим расстройством

Наконец-то родным удалось вернуть домой десятилетнюю Варю Скворчевскую, которую опека год назад забрала из семьи и поместила в приют после жалобы из школы. Мы приехали к ним в гости. Мы встретились с бабушкой Вари Ольгой Викторовной, ее дядей Сергеем, мамой девочки Верой и самой Варей в их трехкомнатной квартире на ВИЗе.

— Теперь наконец все вроде хорошо, все дома, — радуется бабушка Вари Ольга Викторовна, накрывая на стол. — Вот варенье свежее черничное, попробуйте, сами собирали, варили.

Напомним историю, за которой мы следили больше полугода. У мамы Вари серьезные хронические заболевания, бабушка Ольга Викторовна, владелица парикмахерской, решила оформить опеку на внучку на себя. Маму при этом никто не ограничивал в родительских правах, в некоторых ситуациях такое возможно. Несколько лет к бабушке Вари у чиновников из соцзащиты не было никаких претензий. Варю возили на море, в санатории, водили на секции, она хорошо училась. В конце мая прошлого года из школы в органы опеки Верх-Исетского района поступил сигнал о том, что девочке угрожает опасность: бабушки нет дома, с кем ребенок — неизвестно. Нагрянула комиссия. Увидела, что все родные дома в полном составе, но выпивают. Дальше случился скандал и потасовка. Каждая сторона убеждает в своей правоте. Опека объясняет, что взрослые кидались на них с кулаками и матерились. Родные уверяют, что защищали свой дом и Варю как могли. Но в итоге девочку увезли в приют, бабушку лишили права на опекунство. А вслед за этим хотели лишить родительских прав и мать. Вся эта судебная волокита длилась год и закончилась победой семьи. За это время семья потратила на юристов больше ста тысяч рублей.

Пока мы разговариваем, Варя возится с черным крошечным щенком, пытаясь его напоить. Тот вяло и болезненно воротит морду от миски. Щенка девочке подарили только вчера, купили на рынке за сто рублей, а малыш, купленный у неизвестного продавца, уверявшего, что это породистый пес, оказался болен. Через пару часов должен был подъехать ветеринарный врач.

— Конечно, нужно было у проверенных или знакомых людей брать щенка, — качает головой бабушка. — Но мама сейчас все ее просьбы и желания старается выполнить, после того что случилось.

Варя дома уже месяц. За это время дядя Вари Сергей Катаев устроил ее в детскую парусную секцию. Сам Сергей мастер спорта по яхтингу. До этой истории с племянницей он жил в Москве. Сейчас, чтобы поддержать родных, переехал в Екатеринбург, устроился работать тренером в яхт-клуб на ВИЗе.

Варя уже сама выходит на яхте на воду. Тренер говорит, что способная, получается.

Варя подключается к разговору:

— Я плаваю на «Оптимисте» (маленькая гоночная одноместная яхта. — Прим. ред.).

Варя веселая, доброжелательная. Она ни о ком не вспоминает плохо: ни о школе, ни о школьном учителе, с которым конфликтовала бабушка с мамой.

— Бабушка хочет перевести меня в другой класс, я не хочу. И учитель, и одноклассники мне нравятся, — говорит Варя.

— Со школой мы больше конфликтовать не будем, — подхватывает бабушка Вари. — Там все-таки нас поддержали, когда так все получилось. Там действительно не хотели, чтобы Варю отбирали у нас. Мне в школе для суда дали очень хорошие характеристики, я им благодарна. А вот на опеку я, возможно, буду подавать в суд. И за незаконное изъятие ребенка, и за то, что в приюте внучку заставляли мыть полы с хлорным раствором. Представляете, я к ней приехала на свидание, а она выходит ко мне, все руки красные, раздраженные, видимо, от хлорки. Это что за использование детского труда? А еще Варя вышла оттуда с диагнозом от психиатра.

— Что за диагноз?

Бабушка называет код по медицинской классификации, записанный в медкарте. Это органическое эмоциональное лабильное астеническое расстройство. Это неврологическое заболевание может развиться из-за стресса, когда организм истощен физическими или эмоциональными перегрузками. Из-за этого появляется неуравновешенность, тревожность.

— Этот диагноз мы увидели в медицинских документах, которые нам отдали в приюте. Они проходили медкомиссию. При этом написали, что это заболевание якобы получено ранее, — рассказывает бабушка. — Когда наш педиатр районной поликлиники увидела это заключение, она ахнула, пошла к заведующей. Потому что до этого никогда нам таких диагнозов не ставили.

Психиатр написал Варе в рекомендациях про обучение по адаптивной программе для детей с задержкой психического развития. Это больше всего возмутило родных.

— Насчет отставания в развитии — это полный бред, — уверен Сергей. — Представляете, она сейчас сама управляет яхтой. Нужно понимать, чувствовать ветер, управлять потоками воздуха. Если бы были проблемы с умственным развитием, интеллектом, она бы не смогла это [делать]. Да и психика тут должна быть крепкая. А Варя нормально со всем справляется, тренер хвалит. Насчет расстройства, может, врач и прав, это результат того, что случилось с Варей в последний год…Но ничего, будет заниматься спортом, все будет хорошо, снимем все диагнозы.

Вера, мама Вари, возмущается:

— Получается, если бы мне не вернули Варю, ее отправили бы в коррекционную школу. Хотя, кроме английского, у нее за четверти четыре и пять. Мы, конечно, будем учиться в прежней школе. Сейчас Варя дома, английский подтянем.

Третий класс Варя закончила хуже, чем второй. Английский давался особенно трудно. Пока не начался карантин, в школе помогали. А дальше, с марта, приходилось справляться самой и отправлять фото домашних заданий учителям по WhatsApp. В общем, все как у всех, только приютским детям приходится справляться самим. Хотя, как говорит Варя, воспитатели старались помогать с уроками.

Варя с удовольствием рассказывает о тренировках, о новых игрушках, о планах: мечтает побывать в Париже, на Эйфелевой башне. На расспросы родных о приюте отвечает неохотно. Хотя вспоминает вроде по-хорошему, без негатива. Говорит, что там осталась ее лучшая подруга.

— Воспитатели хорошие, ребята тоже. Все попали туда по разным причинам. У одной из моих соседок папа с мамой сидели в тюрьме. Потом вышли, приходили к ней, через забор передавали подарки. Она хотела домой, но ее почему-то не отдавали. Другая моя подруга домой не хотела, ее избивал папа, и она не хотела уходить из приюта.

— А ты хотела домой?

— Да, — улыбаясь, говорит Варя.

Когда Варя еще находилась в приюте, опека очень скупо комментировала эту историю, сотрудники лишь объяснили, что бабушка не справилась с обязанностями опекуна. Зато детский омбудсмен Игорь Мороков подробно озвучил свое мнение в интервью E1.RU. В школе, где учится Варя также объяснили свою позицию по этой ситуации.

Прочитайте другую, противоположную историю, когда чиновники несколько лет «не замечали», что взятая под опеку школьница жила в квартире-помойке, где не было электричества, среди десятка кошек, за которыми не следили.