Русский шок

Случилось, наконец, долгожданное событие — в широкий прокат вышел очередной труд Михалкова «Утомленные солнцем-2. Предстояние». Выходу фильма предшествовала мощнейшая рекламная компания на государственных каналах. В день выхода фильма «Россия.24» показала кучу отзывов телезрителей, только что посмотревших сей шедевр, — зрители описывали его самыми яркими красками, полными восторга. В общем, я не выдержал, и пошел в субботу посмотреть, чего же там такого наснимал патриарх отечественного кинематографа.

Как говорилось в рекламе — «великое кино о великой войне». Война, действительно, великая, а кино… Впрочем, по порядку. Фильм у меня, и правда, вызвал шок. Потому что даже во времена самого махрового застоя наше кино не опускалось до таких маразмов.
Чего стоит хотя бы эпизод, когда, после потопления немцами плавучего госпиталя, пионервожатая Надежда Котова плывет, держась за корабельную мину, совместно с другим уцелевшим пассажиром. Все бы ничего, но… пассажиру во время бомбежки оторвало обе (!) ноги. Человек в таком состоянии либо сразу умирает от травматического шока, либо истекает кровью в течение 15-20 минут. Наш герой, бодро помахивая обрубками обеих ног и источая струи крови, несколько часов подряд плывет на той самой мине, ведет с Наденькой беседу о пользе религии и умудряется здесь же обратить к богу верную сторонницу Владимира Ильича. Тут же, в открытом море, происходит таинство крещения. Попутно он при помощи одной только молитвы сбивает немецкий самолет (я не шучу).

После этого эпизода очень захотелось встать и уйти, но я твердо решил досмотреть действо до конца. И, действительно, увидел еще много нового и интересного. Помимо противовоздушной молитвы, в фильме была еще икона, задерживающая взрыв сброшенной с самолета бомбы, и святой крестик, спасающий терпящих бедствие.

Не менее впечатляет механическая рука товарища Котова – железные пальцы с выкидными лезвиями. Как можно догадаться, этот чудо-механизм ему сделали лагерные умельцы взамен настоящих, отбитых злобными следователями НКВД. Сложно сказать — то ли лавры Терминатора Михалкову не дают покоя, то ли на легендарного Левшу захотелось быть похожим.

Вообще, сложилось впечатление, что уважаемый Никита Сергеевич сам толком не знал, чего же он хочет снять. Фильм состоит из совершенно разных, никак не связанных между собой кусков. Картина перескакивает из одного места и времени в совершенно другое, то вперед — в май 1943, то в довоенный июнь 1941, то в октябрь 1941, то в начало войны, то в 1942 год, попутно щедро перемежаясь воспоминаниями комдива Котова, в роли которых выступают кусочки из первой части. Логику создателя кино временами понять очень трудно.

Например, практически все лагеря ГУЛАГа находились в местах, куда немцы за всю войну близко не подошли, да и не собирались — далеко на севере и востоке страны. В фильме же лагерь, где осужденный Котов валит лес, уже на четвертый день войны бомбит немецкая авиация.

Еще менее понятна логика Меньшикова, произведенного Михалковым уже в полковники НКВД. Теперь товарищ Меньшиков становится невидимым ангелом-хранителем Котова и его семьи. Заодно, правда, активно пользуется правами хозяина в отношении бывшей жены комдива — но это уже мелочи. На протяжении целого ряда лет Меньшов умудряется успешно дурачить товарища Сталина и товарища Берию, а они — ни ухом, ни рылом, хотя и что-то подозревают.

Ну и, естественно, положенный для свободомыслящего режиссера «джентльменский набор» — танки против саперных лопаток, героический штрафбат, жуткие Сталин и Берия, тупые советские командиры. К числу новшеств можно отнести только «баржу с партархивом», перевозящую полсотни гипсовых бюстов Ленина и Сталина, и описавшегося после беседы с полковником НКВД Меньшиковым пионервожатого. Честно говоря, эти глупости даже комментировать не хочется.

Отдельно стоит упомянуть про попытки режиссера показать в кино побольше реализЬму. Раздавленные кишки, оторванные руки и ноги, выбитые мозги преследуют зрителя на протяжении всего просмотра. Особым натурализмом блещет голая задница немецкого летчика, выставленная им из кабины самолета во время атаки плавучего госпиталя. Сложно понять — это попытка приблизить фильм к голливудским стандартам?

Апофигеем данной картины становится самый последний эпизод, когда Надежда Котова, уже в виде медсестры, находит тяжелораненого танкиста. О чем может мечтать обожженный, простреленный в нескольких местах, умирающий солдат? Естественно, только об одном — поглазеть на голые груди Наденьки, о чем слезно просит ее. Понятное дело, медсестра немедленно и с явным удовольствием выполняет последнюю просьбу танкиста, мгновенно разоблачившись на зимнем поле, посреди кучи трупов и разбитой техники. Счастливый солдат тут же умирает, пустив струйку крови изо рта. На этом творение Михалкова и заканчивается.

В общем, могу сказать одно — на продолжение сего опуса под названием «Цитадель» я точно не пойду. Опасаюсь увидеть там теперь уже противотанковую молитву и попа, разгоняющего немецкие дивизии кадилом. Единственный вопрос, который может возникнуть после просмотра подобных шедевров: на что ушли бюджетные деньги?

Обсудить фильм