Стильная чернуха

Все, кто имеет отношение к этой картине, в один голос рассказывают, как сложно она им далась. И если у продюсеров доля такая — повествовать о тяжестях реализации проекта, — то актеры обычно рассказывают бредни о вдохновении и радостях совместной работы. Но в случае с «Чужой» об удовольствии от труда на съемочной площадке не говорит никто.

Актрису на главную роль искали долго (по данным Константина Эрнста, спродюсировавшего картину — 9 месяцев), фильм снимали так небыстро (больше трех лет), что многим, по словам Натальи Романычевой (собственно Чужая), стало казаться, что «это не закончится никогда». Но в итоге закончилось… И фильм, уже на стадии изготовления зависший в безвременье, оказался как бы не ко двору. Его поспешили назвать вторичным по отношению к другим эпосам про 90-е, поделкой. И это мнение — понятное и простое — стало для «Чужой» клеймом. Конечно, откровением картину назвать сложно. Но удовольствие от просмотра определенный сорт зрителей получит. И, как бы странно это не звучало, прежде всего — эстетствующие киноманы.

«Чужая» — очень выверено сделанный фильм. Антон Бормотов упорно не снимает перестрелки, погони и прочее насилие с заезженных ракурсов. Его камера «цепляет» людей и предметы в каком-то совершенно нетрадиционном для боевиков порядке. И от этого происходящее на экране обретает вкус реальности. Например, бутерброд в руке легко оказывается на первом плане в сцене сложных переговоров (напомню, для 90-х это значит, что люди тычут друг в друга стволами, выдвигая ультиматумы). Оператор играет с цветом и светом так, словно «Чужая» создавалась для фестиваля арт-хаусного кино, и соперничать ей предстояло с каким-нибудь «Параноид парком» Гас Ван Сента.

Фильм интересно смотреть, рассматривать, поглощать глазами. Что закат на заброшенной барже, что резня в наркоманском притоне — все в «Чужой» одинаково фактурно…

Конечно, это — чистой воды эстетика, внешняя оболочка, но суть в том, что никто так про бандитские 90-е еще не снимал. Максимум, что было — внимание к бытовым деталям из разряда цепи-малиновые пиджаки-бумеры. И в «Чужой» все это есть, но этим детализация мира не заканчивается. Эпоха Бормотовым воссоздана с такой дотошной достоверностью, что декорация перестают быть таковыми… И на первый план выходят не атрибуты, а собственно люди и их история, рассказанная лаконично и без лишних соплей. С эмоциями, кстати, в «Чужой» вообще парадоксальная ситуация – героями они проявляются в череде постоянных действий крайне редко и ненароком. Благодаря этому 90-е вырисовываются и ощущаются именно такими, какими они были — время быстрых решений, стальных нервов и животной силы. Все эти свойства есть у «Чужой», но…

Вначале фильма Шустрый, заказывая венок, в шутку скажет: «Все мы там будем». Правда «Чужой», что «там» сводится не к загробному миру, и даже не к зияющей могиле, а столу патологоанатома…

Обсудить фильм