«Нам некогда оглядываться и вникать»: как убийство ребенка сектантами скажется на екатеринбуржцах

На прошлой неделе Екатеринбург и всю страну шокировала новость об убийстве девятилетнего мальчика. Его убил отец, а мать закопала тело в парке недалеко от дома. Оба состояли в секте «Ученики Иисуса Христа», глава которой заставляла своих последователей жестоко наказывать детей за малейшие провинности. Всю информацию об этом деле, которое до сих пор официально не комментируют ни в СКР, ни в полиции, можете найти здесь.

Доцент факультета журналистики УрФУ Валерий Амиров написал колонку о том, как это преступление сказалось на Екатеринбурге и сможет ли оно заставить горожан быть более внимательными друг к другу. Публикуем этот текст целиком.

Очень грустная история с убитым в Екатеринбурге девятилетним мальчиком из Белоруссии всколыхнула город. И заставила отойти на второй план и мыльную оперу с многомесячной укладкой-переукладкой гранитных плит на главном проспекте, и тлеющие надежды на строительство новой ветки метро, и обсуждение нюансов подготовки к предстоящей Универсиаде. То, что екатеринбуржцы восприняли эту смерть так близко к сердцу, хорошо говорит о людях. Это в каких-то далеких столицах детская смерть — всего лишь статистика, у нас пока еще — горе.

Следствие, будем надеяться, разберется с деталями, уже есть первые задержания и первые версии. Одна из них — про бесчеловечную секту, возглавляемую крайне странной в своем понимании мира и его ценностей женщиной — заставляет задуматься о двух принципиально важных вещах. О том, как велик и как, одновременно, мал наш город. В нем, оказывается, не только происходит огромное количество самых разных мероприятий — экономических, политических и культурных, но и может совершенно потеряться ребенок, которого, при мощи местной общественности и традиционной силе газет и телевидения, оказалось некому защитить. То есть на фоне яркой жизни города есть много такого, о чем мы даже не задумываемся, когда, топая на работу и с работы, как писал замечательный поэт, «популярные песни мычим, задевая друг друга плечами».

В какой-то степени смерть ребенка стала продолжением нашего отчуждения друг от друга, индивидуализации бытия, когда, живя в доме многие годы, не знаешь, как зовут по имени-отчеству соседа по лестничной клетке. Нам некогда оглядываться и вникать, потому что надо жить, работать и, в конце концов, зарабатывать.

Никакая секта не может существовать в безвоздушном пространстве, эти люди где-то собирались, как-то общались, белорусские дети, как и местные, должны были ходить в школу, где тоже не могли ничего не замечать. И, скорее всего, замечали, но не придавали значения. Или не хотели влезать не в свое дело. Мы сейчас очень боимся влезать не в свое дело, хотя бы потому, что хотим, чтобы никто не влезал в наше. Но дети не могут быть чужим делом — это азбука общества, которое хочет иметь перспективу.

Город большой, а они маленькие. Большому трудно заметить маленького, которому может быть очень плохо и который может быть совсем один, даже если у него есть папа и мама. Такие папа и мама, какие были, к сожалению, у погибшего мальчика.

Екатеринбург сейчас говорит обо всем этом. Хорошо, что говорит. Вот так пообсуждают мужчины и женщины и, глядишь, повнимательнее посмотрят на своих детей. И лишний раз поговорят с ними о чем-то важном или неважном. И на пацанов с пацанками, бегающих по двору и доселе мало замечаемых, посмотрят повнимательнее тоже.