«Я не считаю себя должником!» На Урале многодетную мать выгоняют из дома вместе с семьей

— Вы не представляете, как эта история с лопатой сейчас мешает мне жить. Как-то в магазине узнали, слышу, шепчут: «Это та женщина с лопатой». Я написала встречное заявление в полицию.

Алена Воробьева, жительница поселка Белоярского, попала в центр маленького скандала, когда ударила журналиста съемочной группы «Вестей» лопатой. Это попало в кадр, который разошелся по всем новостям. Съемочная группа приехала в тот день в дом Алены снять сюжет. Но еще задолго до этого сюжета история многодетной мамы попадала в новостную повестку. «Министерство социальной политики Свердловской области отказывается принимать меры в отношении гражданки Воробьевой Алены Сергеевны, содержащей своих детей в гараже для грузовых автомобилей, расположенном на принадлежащем мне земельном участке <…> гражданка отказывается покидать изъятый у нее земельный участок, угрожает убийством своих малолетних детей, меня как нового собственника…»

Такое сообщение пришло в нашу редакцию от покупателя земельного участка. Видимо, подобные письма были разосланы всем местным редакциям.

Вот по этому поводу и выезжала к Алене съемочная группа, которую женщина встретила так эмоционально. Мы попытались разобраться в этой истории. Она оказалась не такой однозначной. В ней переплелись все проблемы: невыплаченная ипотека, долги, имущественные споры и даже детективный момент с убийством.

Алена встретила нас вполне мирно, доброжелательно. Пригласила в дом. Два беспородных щенка во дворе, ласкаясь, кинулись нам навстречу.

У дома стоит черный «Ленд Крузер». «Это мамина машина, не моя» — сразу уточнила Алена.

Дом без внешней отделки: серые стены из шлакоблока. Но внутри уютно и обустроено. Просторная ванна с душевой, кухня-гостиная, спальня, большая спальня, совмещенная с детской комнатой. Нормальный ремонт, современная мебель.

У женщины четверо детей: старшему сыну 23 года, живет отдельно, работает. Старшей дочке 19 лет, живет в этом же доме. Самым младшим дочкам женщины два и три года.

Алёна рассказывает нам свою историю. Этот участок, с которого ее сейчас выгоняют, родители подарили ей в 2005 году. На участке был небольшой деревянный дом, 33 квадратных метра. Говорит, что до этого они с мужем, сыном и дочкой снимали жилье. А в этом деревянном доме они прожили три года. В апреле 2008 года из-за короткого замыкания случился пожар.

— Идти нам было некуда, — говорит Алёна. — Я отмыла дом от гари и копоти, потолок подперли с помощью домкрата, продолжили там жить. Администрация как погорельцам выделила 10 тысяч и еще несколько кубометров леса.

Тогда Алёна с мужем решились взять кредит три миллиона в Сбербанке на строительство нового дома. В залог оформили земельный участок. Дом, переживший пожар, в залог не входил.

— Ежемесячный платеж по кредиту был около 34 тысяч, — рассказывает Алёна. — Посчитали, что сможем выплачивать. Муж еще взял в кредит машину-манипулятор, чтобы зарабатывать. В итоге ничего мы не построили. Сделали проект большого дома, смету. На эти банковские деньги купила блоки, стройматериалы. А потом цены на стройматериалы поднялись, стройка остановилась. Мужа в этот момент кинули строительные фирмы, так и не заплатили за полгода работы на объектах. И никто нас не защитил тогда. Гасить кредит я начала из этих же «кредитных» денег. Выплатила около миллиона, но всё равно осталась должна три: пени, проценты, просрочки. Часть тех кредитных денег ушла на погашения кредита мужа. Миллион вложила в инвестиции какого-то предприятия, думала, это принесет доход. Предприятие разорилось. Лес, данный на постройку дома, я продала, рубить его было некому. Конечно, со стороны можно рассуждать: надо было сделать не так, а так… Но тогда продажа леса — было, на мой взгляд, правильным решением. Стоил лес немного: кажется, в пределах 12 тысяч. На эти деньги купила шифер на крышу обгоревшего дома.

В 2011 году Алёна развелась с мужем.

— У него просто сдали нервы из-за всей этой ситуации с долгами. А мне куда деваться? Кредит был на мне. Купленные материалы гнили на участке. Позже приставы так и не смогли их реализовать.

Немного абсурдное стечение обстоятельств: Алёна, ставшая должником, работала судебным приставом-исполнителем в своем районе.

— Я училась на заочном в УРГУ, по специальности «государственное муниципальное управление». Работала. Занималась с детьми. И вот мне на работу приходит исполнительный лист. И в один из месяцев я получила зарплату — минус две тысячи рублей. Я через суд пыталась это оспорить. Ведь судебное постановление мне не вручали, материальное положение не было учтено. На что мне жить? А судья мне в глаза говорит: «Долги-то надо отдавать».

— А разве не надо?..

— А я не считаю себя должником! Тогда была одна ситуация, сейчас другая. В этом не наша вина. Муж работал, мы собирались всё честно выплачивать. Я, когда работала приставом, ни с одним человеком так не поступала, как поступили со мной. Я всех уведомляла по почте, входила в положение людей.

Уволившись, Алёна устроилась в банк. Кстати, специалистом по взысканию задолженностей.

Потом познакомилась с будущим мужем. Вместе открыли ООО — фирму по оказанию юридических услуг. Консультировала людей по долгам: и тех, кому надо взыскать долг, и тех, с кого долг взыскивают. Больших денег на этом заработать не получилось. Попытались создать другой бизнес, занялись грузоперевозками.

— Муж (тогда еще будущий) купил фирму, у него была одна новая хорошая грузовая машина. Только не подумайте, что у него были миллионы. Этот бизнес стоил около 30 тысяч. Занимал, перезанимал. Начали работать. Я отправляла машины с медоборудованием из Каменска в Казахстан, на Байконур. Формировала заявки. Но тоже не пошло. Вообще не надо вестись на предложения о покупке готового выгодного бизнеса. Мол, отобьете миллион за год-два и начнете получать прибыль. Готовый бизнес стоит дорого, раскручивать сложно, может и не отбиться, можете работать в убыток. Так в итоге бизнес и не сложился.

Несколько лет с Алёны безуспешно пытались взыскать долг. В это время на том самом участке, который был в залоге у банка, отчим Алёны построил два дома. Один — для себя, другой — для дочери. Правда, дома как объекты недвижимости еще не зарегистрированы.

— Перед тем как начать строительство, мы проконсультировались с юристами. Все сказали: предмет неликвидный, дома не являются предметами залога. Папа жил на Севере, работал на шахте. Отпуска длинные, по 4,5 месяца, приезжал, занимался стройкой. На участке сделали детскую площадку, поставили батут.

Три года назад Алёна снова вышла замуж. Одна за другой родились две дочки, погодки. С детьми и мужем Алёна живет в одноэтажном недострое, который нигде не зарегистрирован. В 2019 году в арбитражном суде прошла процедура банкротства Алёны. Алёна говорит, что решение и сама процедура проходили без нее. Мол, она о ней ничего не знала. Жила, воспитывала детей.

В рамках этой процедуры было принято решение о продаже Алёниного имущества: земельного участка и дома, того самого, который когда-то горел. И Алёнина земля была продана с торгов за 515 тысяч рублей. По странному стечению обстоятельств, землю приобрел знакомый конкурсного управляющего.

— Об этом решении суда я узнала, когда ко мне приехали некие люди. Поставили условие, чтобы мы выселялись отсюда. Угрожали: мы вас тут закатаем, — говорит Алёна. — Я действительно боюсь, что меня могут убить. Сделка явно аффилированная. Конкурсный управляющий Яшин просто оформил землю по дешевке на своего друга Станислава Коппа. Оформить на себя он просто не смог, как лицо заинтересованное. Уверена, эта аффилированная сделка с нашей землей не единственная.

Спросить мнение арбитражного управляющего, ведущего десятки дел о банкротстве юридических и физических лиц, мы уже не можем. Год назад Владимира Яшина убили. Перед убийством юриста похитили, пытали, вымогая несколько миллионов. Подозреваемые в убийстве задержаны, идет расследование. Также известно, что Яшин был причастен к рейдерским захватам крупных промышленных предприятий. Он не дожил месяца до суда и приговора по уголовному делу, его обвиняли в хищении акций завода «Промавтоматика» — на этом заводе он работал когда-то юристом.

Покупатель Алениной земли — действительно знакомый конкурсного управляющего Яшина. По делу об убийстве он проходит как свидетель, хорошо знавший погибшего.

Война между новым собственником земли и семьей, которая живет в доме, стоящем на этой самой земле, продолжается. Обе стороны пишут друг на друга жалобы в разные инстанции: в полицию, в аппарат уполномоченного по правам человека.

— Папа готов выкупить землю за те самые пятьсот тысяч, которые были заплачены на торгах, — говорит Алена. — Но он отказывается. Вот вы спросите его почему…

«Все, что построено на этой земле, теперь мое»

— А вы представьте, что вы купили квартиру с торгов по заниженной цене. И вас вдруг просят продать ее по той же цене, дешево. Вы согласитесь? — новый собственник земельного участка Станислав Копп не хочет даже обсуждать возможность продажи земли за те же деньги, которые он отдал за эту землю на торгах.

— По документам я приобрел земельный участок и деревянный дом в 33 квадратных метра, — рассказывает Станислав. — На этом же участке стоит капитальный гараж (дом, в котором сейчас живут Алена и дети. — Прим. ред.). Всё, что стоит на этом участке, принадлежит теперь мне.

— Почему вы называете это помещение гаражом?

— Из-за забора видны ворота для въезда автомобилей. Даже если его переоборудовали под жилое помещение, это всё равно остается гаражом. Там без отопления проживают малолетние дети…

— Внутри — это обычный жилой дом, он благоустроен и отопление есть.

— В гараже тоже может быть отопление. Вообще внутри я не был, доступа мне не предоставили. Для меня самого это сюрприз.

— Вас обвиняют в том, что сделка по покупке была аффилирована. Конкурсным управляющим был ваш хороший знакомый…

— Да, он мне предложил купить этот земельный участок. Приобретателем могло быть и другое лицо. Воробьёва не предоставила доступ на земельный участок. Поэтому он и был продан по такой небольшой цене. Первоначальная цена на торгах была 1 миллион 400 тысяч. Потом, как всегда бывает на торгах, снижалась. Воробьёва написала на меня заявление в полицию, что мы совместно с Яшиным произвели рейдерский захват ее дома. Я тоже подал встречное заявление в полицию на ложный донос. Я пытался разговаривать с ней, но она неадекватный человек. Разве адекватный будет нападать с лопатой на корреспондента с оператором? У меня есть точные данные, что у этой гражданки есть две квартиры в Екатеринбурге. Она приобрела и записала на детей две дорогие иномарки.

— Вы знали, что на этой земле живет семья с детьми? Что может быть конфликтная ситуация?

— Да. Но по закону, когда земля была продана, они обязаны были ее покинуть. И я не понимаю бездействие полиции. Вот в Краснодарском крае была печально известная станица Кущёвка (ОПГ, которую покрывали правоохранители, терроризировала местных фермеров и бизнесменов. — Прим. ред.).

— При чем здесь ОПГ и ваш имущественный спор?

— Она мне посылает угрозы. Ее отец угрожал моему отцу, когда тот пытался попасть на мой участок. Как-то кинули камнем, стреляли из пневматического оружия (в полиции стрельба не подтвердилась. — Прим. ред.). Она еще и детям угрожает. Где-то в объяснениях органам написала, что она и дети умрут на этой земле.

И мне непонятно ,когда мне предлагают мне совершить сделку с Воробьёвой.

Многодетная мать отреагировала на все обвинения очень бурно.

— Никаких квартир и машин у меня нет. Пусть предоставит доказательства. Если бы это было в моей собственности, банк изъял бы и его, — говорит она. — И вообще это не имеет никакого отношения к делу. Суть этой истории лишь в том, что двое людей (конкурсный управляющий и его знакомый) решили украсть имущество моего отца. У него есть все документы, что он вкладывался в эту постройку! Вот это единственная правда. Все прежние долги не имеют никакого значения сейчас.

— Всё, что построено на этом участке, действительно принадлежит собственнику, — комментирует спорную ситуацию юрист по вопросам недвижимости Евгений Васенин. — И это независимо от того, зарегистрирован или нет дом как объект собственности. Однако бывший собственник все-таки имеет право на компенсацию построенного дома на этом земельном участке, который достался новому хозяину по такой небольшой цене. Но это уже другой судебный процесс.

Юрист Юлия Майорова также объясняет, что по закону все объекты на земельном участке — теперь собственность нового владельца. Но при этом считает, что у Алёны все-таки есть шансы оспорить решение суда.

— Земельный участок и строения теперь неразделимы. Правильно сказать юридическим термином: единая судьба объекта. Новый собственник имеет право на них. Да, цена, конечно, несопоставима с реальной. Но оправдания и объяснения на тему того, что человек ничего не знал о процедуре собственного банкротства, не состоятельны, — считает Юлия. — Однозначно банк перед этим закидал должницу звонками и уведомлениями по месту регистрации. Перед процедурой банкротства банк обязан был направить документы ей. И именно ее обязанность — получать почтовую корреспонденцию по месту регистрации. Процедура банкротства длительная, может проходить около года. В рамках дела все процессуальные документы, думаю, направлялись всем участникам процесса. Нужно было участвовать в процессе! Если бы она участвовала, могла бы направить все свои возражения, например, в части оценки рыночной стоимости залогового имущества с учетом всех улучшений, которые произошли на участке. Да, пусть даже постройки не стоят на кадастровом учете, но они есть фактически. Могла предоставить свой отчет о стоимости участка. И этим изменить стоимость залогового имущества, цена была бы однозначно иной! Должница в процессе банкротства должна была реализовывать свои права. Почему она бездействовала, отсутствовала?.. Впрочем, возможно, участок всё равно бы ушел с торгов.

Чтобы не потерять имущество, единственный вариант — заплатить долг. Никогда не стройте, не вкладывайтесь в объекты, на которых есть обременение. Не надо ничего строить на земле, которая находится в залоге, наивно полагая, что построенные объекты никто не тронет. Ведь они не в залоге. Единственный случай в моей практике, когда банк не смог взыскать залог, все-таки был. Когда дом был приобретен отчасти на материнский капитал. Кредит был взят под залог этого самого дома, когда мать еще не наделила детей долями. А у женщины было нотариальное обязательство: выделить детям доли. Когда банк пошел с иском за невыплату кредита, она наделила детей долями, то есть восстановила ранее нарушенные ее права своих детей. Залог взыскать не смогли. Но в остальных случаях залог будет продан. Возможно, у героини шанс вернуть землю еще есть. Попытаться через суд оспорить процедуру торгов, если есть какие-то формальные нарушения, например, в публикациях о торгах. Тем более если она подозревает аффилированную сделку.

Пока исполнительное производство приостановлено, Алёна Воробьёва подала на обжалование решение арбитражного суда.

Мы писали про учительницу из Каменска-Уральского, которая честно в ипотеку купила квартиру. А через несколько лет сестра бывшей хозяйки квартиры заявила свои права на это жилье, мол, сестра заставила ее отказаться от своей доли в квартире. И прокуратура пыталась через суд подселить в квартиру к учителю постороннего человека.