«Собор против седалища». Свердловский священник — о фотографировании голого зада на фоне храма

Сразу два конфликта произошло в октябре из-за фото оголенных моделей на фоне религиозных объектов. Lola Bunny снялась у храма Василия Блаженного в Москве, обнажив грудь, другая модель — в одних трусах у Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге.

Секретарь Епархиального совета Екатеринбургской епархии игумен Вениамин (Райников) рассказал, действительно ли такие кадры оскорбляют чувства верующих и как к подобным выходкам относятся в РПЦ.

Что можно делать рядом с храмами?

Священные места предназначены для возвышенных чувств и размышлений, глядя на храм, душа вспоминает о своей Небесной Родине. Не обязательно даже входить внутрь помещения, чтобы попасть в сакральное пространство. Например, древние греки вообще молились вне храмов, глядя на них снаружи, внутренняя же территория храмов предназначалась в основном для церемоний жрецов. Святая святых Иудейского храма тоже территория недоступная — народ молился на специальном дворе, огороженном, но всё же это была внешняя территория, с которой люди взирали на святыню, не находясь внутри нее. Так что красота священных зданий уже сама по себе вводит смотрящего в сакральное пространство и напоминает ему о вечном и священном.

Даже не разделяя религиозных убеждений той или иной религии, в любом случае ее зримые святыни говорят о любви и благоговении тех, кто эту святыню воздвиг, и в приличном человеке вызывают если не благоговение, то, по меньшей мере, уважение. И это касается не только специально религиозных зданий, но и вообще всего, что есть у человечества подлинно ценного и дорогого — например, памятники или произведения искусства. Если бы она своими ягодицами уселась на полное собрание сочинений Пушкина или Достоевского, то заслуживала бы не меньшего порицания.

Храм — это такое же «просто здание», как Вечный огонь — «просто горелка». Не видя разницы между зданием храма и зданием торгового центра, нам не следует удивляться, что дети перестают видеть разницу между Вечным огнем и конфоркой в собственной квартире, а потому сушат на Вечном огне обувь или жарят сосиски. Сомневаюсь, что вы сами верите в то, что спрашиваете. Я уверен, что у вас тоже есть ценности, и вы так же будете их защищать. Может быть, даже более яростно, чем это делает Церковь. Суть вопроса — не в непонимании того, что сакрально, а что вульгарно, а в отвержении ценностей Церкви.

Про закон «Об оскорблении чувств верующих»

Я уважаю этот закон, считаю его наличие обязательным и безальтернативным. Если Конституция провозглашает, что в нашем государстве человек имеет право иметь религиозные убеждения, и это право защищается, то должен быть и инструмент защиты. Отсутствие этого закона свидетельствовало бы о демагогии Конституции, которая пишет красиво, а реально не работает. Это как бы в Конституции говорилось о неприкосновенности человеческой жизни, но не было бы Уголовного кодекса и статьи за убийство. То есть провозгласить — провозгласили, а реально воплотить нельзя. Законы редко бывают столь совершенны, что заранее предусматривают все возможные варианты, имеющие случиться в будущем. Но в целом закон создан верно и достаточно сбалансирован. Мне бы хотелось, чтоб он был жестче, кому-то хотелось, чтоб его не было вообще — а в целом мы сходимся на той середине, которую закон и занимает.

Должно ли быть уголовное наказание за оскорбление чувств верующих?

Закон существует, и его следует уважать и исполнять. Вопрос сейчас не стоит, должно или не должно — уголовное наказание есть, и это следует учитывать, в том числе инстамоделям.

Может ли РПЦ решать, что делать рядом с храмами?

Законы принимает не Церковь, поэтому мы не решаем в последней инстанции, что можно делать, а чего нельзя. Но кому, как не Церкви, знать о благоговении к собственным святыням? Поэтому при принятии каких-то решений необходимо учитывать мнение того, кого ты защищаешь — это правильно и логично. И у нас есть право и даже обязанность говорить о своих интересах, как, собственно, у всех остальных. Как школы и детские сады могут иметь мнение о близости к ним табачных ларьков, алкомаркетов и стриптиз-клубов. Это нормально, и законодатели должны учитывать интересы всех сторон и принимать взвешенное решение. Тут у каждого своя роль.

Заинтересованные стороны выражают свои мнения и предложения, а законодатели находят консенсус. Либо занимают чью-то сторону, как, например, с желанием фотографировать свою голую задницу на фоне храма. На одной стороне — доводы, по которым модели кровь из носу надо обязательно фотографировать голый зад именно на фоне храма, а с другой стороны — наше мнение о неуместности ее зада в контексте нашей святыни. В данном споре закон на нашей стороне, и это правильно.

В РПЦ такое поведение расценивают как неуместное. И, в конечном итоге, как противоправное.

Такие выходки нужны ради хайпа?

Я не могу знать доподлинно мотивов чужих поступков. Реальность такова, что, к сожалению, для некоторых людей мотив — сложная вещь, он предполагает мыслительную деятельность, а не всем она нравится. Так что в самом простом случае никаких мотивов не было вовсе, и поступки совершаются в ответ на поступившую в голову желтую воду. Но если предположить, что у поступков мотив всё же присутствовал, то желание привлечь внимание к себе через злодеяние — известный и старый как мир прием. Думаю, в этом даже Герострат не был первым.

Ранее мы рассказывали о скандале с екатеринбурженкой, которая сфотографировалась без штанов у дверей отдела полиции. Она провела в камере три дня за хулиганство.