«Мой половик даже у Куйвашева есть»: ткачиха из Верхотурья наладила ковровый бизнес

Этот деревянный дом от многих других в Верхотурье отличает его убранство. На полу расстелены половики. На них даже наступать не хочется в обуви. Хозяйка смущённо говорит, что так и должна выглядеть русская изба.

Пенсионерка Нина Батракова может с утра до ночи сидеть у станка и ткать половики. Ещё она вяжет ковры, вышивает рушники, делает оригами и даже освоила технику валяния.

— У меня целый чемодан вышивки. Вот скатёрка, вот рушник, — не без гордости рассказывает Нина Сергеевна. — Вот прихватки я сшила перед годом Петуха, а это подушку для дивана сделала. Маленькие валеночки сваляла, а большие пока не пробовала. Только осваиваю эту технику. Не могу без работы сидеть. Хотя и зрение уже подводит, и давление скачет. Мозоли с пальцев никогда не сходят.

Ткать Нина Сергеевна, по её словам, мечтала с детства. Ещё маленькой девочкой подглядела, как соседка за печкой ткёт за станком. Это зрелище её поразило, но тогда, в 10 лет, она так и не решилась расспросить обо всех секретах.

— Мы жили в Верхотурье всей семьёй, отец погиб… А тогда как в деревнях было: своего нет — просишь у соседей, потом отдаёшь. Так я попала к соседке. Я приходила к ней и всё хотела посмотреть, как она мастерит. Но всё стеснялась, а она не особо и хотела рассказывать. Потом я всё-таки что-то для себя подглядела, — говорит Нина Сергеевна.

Но о своём станке тогда маленькая Нина могла только мечтать. В 20 лет она вышла замуж, и здесь подвернулся случай: соседи продавали настоящий ручной ткацкий станок. Сегодня такие агрегаты разве что в музее увидишь или в деревнях, но и там их осталось не так много.

— Всегда хотела сама ткать. И тут у наших знакомых умерла мать, а станок после неё остался. Это я к тому времени уже замуж вышла. В общем, купила его. А Клементий Иванович, который продавал, нехороший дед был, — смеётся Нина Сергеевна. — Станок-то отдал, а самое основное — берда и нитенки — себе оставил. Господи, что делать-то? Нитенки мне показали, я сама связала. А берда как?

Бердо — это один из основных рабочих органов ткацкого станка. Без него ткать было невозможно и купить негде. Мастерица посмотрела, как выглядит деталь, и решила сделать самостоятельно.

— Напилила вот такие колышки из берёзы. И дала себе срок за месяц сделать берда. Их нужно было сделать 300 штук зубчиков. И вот прихожу с работы и строгаю каждый вечер, чтобы гладенькие были. А берёза колется. Раз — и опять сломается, — вспоминает пенсионерка. — Каждый день в итоге по 10 зубчиков делала — и справилась.

После того как станок был готов, мастерица взялась за дело и с тех пор не останавливалась. Хотя рукоделие всегда было её хобби. Каждый год она ткёт по 32 метра половиков, скатывает в трубу, а потом отрезает на продажу. Края подравнивает, чтобы, говорит, «не обрямкивались». Метр стоит 500 рублей. От тех, что продаются в магазине, они отличаются прочностью и толщиной.

Неудивительно, что они расходятся за пределами Верхотурья. Работы мастерицы уехали в Тюмень, Санкт-Петербург, Екатеринбург. Прикупил половик даже губернатор Евгений Куйвашев, когда приезжал в Верхотурье окунуться в прорубь на Крещение.

— В прошлом году я выткала 64 метра! Перевыполнила свой план. 28 метров взял местный дворец культуры и 4 метра наш губернатор Куйвашев увёз, — говорит бабушка. — В газете писали, что ему понравились половики. Шёл мимо. Ой, говорит, это что, ручная работа? Я говорю «да». Он: «Дайте мне 4 метра». Я продала ему за 2 тысячи рублей. Он так две купюры положил. А люди-то не видели и рассказывали потом, что я ему подарила половик. Вот такой же почти половик он взял, как вам показываю. Так что мой половик даже у Куйвашева есть.

Ухаживать за такими половиками, по словам рукодельницы, несложно: если запачкались, нужно замочить в тёплой воде, а потом застирать. Цвета бабушка выбирает на своё усмотрение, в основном яркие и светлые.

— Выбираю, чтобы чёрного много не было. Чередую всегда тёмное со светлым. Нитки толстые беру, чтобы половика на всю жизнь хватило. А руки болят как… У нас в магазине продают похожие коврики, но их возьмёшь в руки, они тянутся во все стороны. Хлопать начнёшь — рвутся, — говорит Нина Батракова.

Все соседи и родные несут ей пакеты со старыми простынями, одеждой. А она всё пускает в дело. Даже нитки на веретене крутит самостоятельно. Потом скручивает их вместе с ветошью.

— Половики ткать — это зимняя работа. Сейчас заготавливаю ветошь, нарезаю. Если ткань толстая, то режу уже, и наоборот. Все едут и идут ко мне с мешками ткани. Уже два мешка готово. Летом огород ждёт, некогда ткать, — говорит Нина Семёновна.

А в свободное от огорода время пенсионерка занимается рукоделием и делится секретами мастерства с местными школьниками и жительницами. Но признаётся, что желающих научиться не так много.

— Есть у меня внучки, но им это неинтересно. Говорят, что эти половики — это несовременно. Да и молодёжи не хватает терпения и усидчивости, — сокрушается бабушка. — Приходят, посмотрят, но так чтобы техникой овладеть, ткать научиться — такого нет. Хотя станок можно такой сейчас в Интернете купить. Но ремеслом ещё овладеть нужно.

В прошлой публикации мы рассказывали про местного умельца бондаря: мужчина переехал из Екатеринбурга в село под Верхотурье и наладил свой маленький бизнес — изготовление кадок и бочонков.