Марат Гельман, автор проекта "Видение", директор Пермского государственного музея современного искусства

Марат Гельман, автор проекта "Видение", коллекционер, галерист, директор Пермского государственного музея современного искусства

Страдает ли Екатеринбург болезнью мозга и что будет с новой выставочной площадкой?

Вокруг нас

В минувшую пятницу в Екатеринбурге в торгово-офисном центре "Европа" открылась выставка мирового видеоарта "Видение".

История проекта такова. Первая выставка, которую мы сделали в Пермском музее современного искусства, называлась "Русское бедное". На этой выставке было представлено огромное количество арт-объектов, сделанных из дерева, поролона, скотча. То есть эта выставка была очень материальной иљбыла хорошо воспринята публикой.

Теперь мы захотели сделать выставку прямо противоположную "Русскому бедному". Бестелесную, выставку-видение, когда выключаешь электричество, и ее нет. Так родилась идея выставки видеоискусства.

С одной стороны, здесь есть очень старые, ставшие легендарными работы: первая инсталляция Нам Джун Пайка, например. С другой стороны - совсем последние, какљработы уральской группы "Zer Gut" и группы "АЕС+Ф".

Ключик, с помощью которого зритель может открыть для себя понимание этой выставки - это вопрос "как и почему появилось видеоискусство?" В экспозиции представлен набор работ, в которых с помощью видео художник реализует мечту о живой картине. У художника, особенно у художника-реалиста, всегда было желание передать ощущение жизни. Иљон использует видео-формат для того, чтобы оживить свои картины. Это была первая причина возникновения видеоарта.

Вторая - воздействие киноязыка. Есть целый ряд художников, которые работают в формате, близком к кино, к арт-хаусу. Третья причина - это попытки погрузить человека в определенное психоделическое состояние с помощью меняющихся цветовых пятен. Это направление уходит корнями в цветомузыку. Четвертая причина - это документация перформанса: видеоформат был выбран для музеефикации этого вида искусства, существующего еще со времен дадаистов.

В экспозиции представлены работы во всех четырех направлениях. Выставка действительно произвела необычный эффект и, в целом, всем очень понравилась.

В моей жизни

В Екатеринбурге проект "Видение" оказался после того, как один из моих друзей-коллекционеров позвонил мне и сказал, что у него есть идея организации выставки в новом центре.

Выбранное пространство в центре "Европа" очень активное, и для того, чтобы его перебить, требуется активное искусство. Видео же сверхактивно и динамично. В Екатеринбурге размещается примерно половина выставки, которая была в Перми. Там жељвсе находилось в едином пространстве. Экспозиция сделана более традиционно для видеовыставки, то есть зритель ходит по коридорам и заходит в отдельные комнатки, садится на стульчик и смотрит. Я должен сказать, что некоторые работы даже выиграли от этого.

На мой взгляд, подобный проект интересен для любой публики, если только она не предубеждена. Не готов только тот, кто заранее уверен, что если это видео, а не картина, то это не искусство. Индийцы говорят, что есть три болезни мозга, и одна из них называется "полная чаша". История такая: ученик пришел к учителю, учитель поговорил с ним, а потом пригласил пить чай. Наливает ученику чай, чашка уже полная, а он все льет и льет. Ученик спрашивает: "учитель, что вы делаете?", а учитель отвечает: "как я тебя буду учить, если у тебя голова уже полна?".

Сейчас проект "Русское бедное" экспонируется в Москве, и люди в восторге. Пишут, что выставка меняет сознание. Такие отзывы наполняют меня энергией. Поэтому я, конечно, хочу, чтобы была положительная реакция, и чтобы она до меня каким-то образом доходила.

Также хотелось бы, чтобы местная администрация помогла екатеринбургскому десанту быть внушительно представленным на фестивале "Живая Пермь", который мы будем проводить в 2010 году уже во второй раз.

Что касается взаимодействия бизнеса и современного искусства, то этот процесс прошел несколько стадий. Сейчас в Москве богатые люди поддерживают искусство. Но еще в 1990-х поддержка осуществлялась через корпорации - банки собирали коллекции. Видимо, эта схема не сработала, потому что у банка много акционеров, и кто-то хочет заниматься искусством, а кто-то - нет. Дело в том, что искусство умеет себя продавать, не меняясь. Например, кто-то хочет с помощью картины Ван Гога закрыть дырку в стене, но сама картина Ван Гога от этого хуже не станет.

Вообще, существует много способов мотивировать внешний мир, не меняя самого искусства. Для искусства это хорошо, плохо - это коммерциализация, когда человек хочет закрыть дырку и говорит: "сделайте мне, пожалуйста, картину такого-то размера, и такого-то цвета, чтобы с обоями сочеталась".

Надо учиться предлагать искусство в качестве инструмента, не касаясь при этом самой сути искусства. В этом и заключается наша продюсерская задача. Поэтому вполне возможно, что местный бизнес просто пока не понимает технологии: если сегодня открытие выставки, то с завтрашнего дня ее придет смотреть большое количество народа, и выиграют люди, конкретно заинтересованные в большом потоке посетителей.

Но самое главное - это любовь к искусству. Бизнесмен, любящий искусство, это коллекционер, он - ключевая фигура. В России в течение 70 лет слово "коллекционер" было ругательным, эта деятельность была дискредитирована. Сейчасљвсе меняется, но медленно.

Я не знаю про екатеринбургских коллекционеров, но в Перми есть три хороших коллекционера и еще группа людей, время от времени покупающих искусство. С ними уже легче разговаривать, и если они получат какую-то практическую пользу от искусства, то я буду просто счастлив.

Фото: Александр Мамаев