«Демонтаж забора — это наш провал»: интервью с лидером Движения православной молодежи

Вчера митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл попросил инициаторов строительства собора Святой Екатерины в сквере у Театра драмы убрать капитальный забор, возведенный на прошлой неделе. По мнению владыки, ограждение в центре стало символом раздора между жителями Екатеринбурга, которые восьмой день требуют перенести стройку в другое место, а сам город «утонул во лжи и революционных технологиях». В тот же вечер представители Фонда святой Екатерины связались со строителями и начали демонтаж ограждения. За тем, как разбирали забор, мы наблюдали в прямом эфире.

Защитники сквера восприняли заявление митрополита однозначно: собора в сквере не будет. Представители православного сообщества также говорят, что появление храма в сквере в нынешних обстоятельствах было бы «настоящим чудом». Мы поговорили с одним из лидеров православного молодежного движения, координатором проектов отдела по делам молодежи Екатеринбургской епархии казаком Александром Мезениным, который последние восемь дней провел в сквере, борясь за храм, и узнали, как он относится к решению владыки и продолжатся ли православные флешмобы у Театра драмы.

— Как вы восприняли новость о том, что митрополит Кирилл попросил демонтировать забор? Значит ли это, что ваша «битва за храм» проиграна?

— Это провокационный вопрос. Может быть, и так. Но если я сейчас скажу, что да, это проигрыш, то мое православное окружение меня не поймет. Меня спросят: «Почему ты судишь за всех, говоришь от лица православной молодежи?».

— Тогда скажите свое личное мнение.

— Мое мнение таково: я с правящим архиереем согласен и считаю, что решение верное. Но информационная война, которую вела Русская православная церковь за строительство собора в сквере, проиграна. Это факт. По большому счету, произошедшее я расцениваю как провал. Ничего другого, кроме как искать другое место для храма, не остается. Но важно понимать, что храм все равно будет построен. Слишком многих задела эта история. Есть, конечно, еще один вариант, но он кажется все менее правдоподобным. Строительство храма в сквере возможно только в том случае, если все верующие объединятся. Тогда получилось бы, что подавляющему большинству собор на этом месте угоден. Но я полагаю, что в нынешних обстоятельствах это было бы большим чудом. Сейчас стоит вопрос, где именно будет построен собор.

— Защитники сквера предлагают построить собор в отдаленном районе города. На окраине есть места, которые нуждаются в благоустройстве. Почему в православном сообществе даже не рассматривают это предложение?

— Храм должен стоять в центре. Вариант строительства на окраине я даже не допускаю, потому что это несправедливо с исторической точки зрения. Собор был построен в городе вскоре после того, как начали делать запруду. Сначала была деревянная церковь. Она располагалась на том месте, где сегодня находится фонтан «Каменный цветок». Через 70 лет вместо деревянного храма появился каменный. Разумеется, на тот момент это был не центр города, но храм все равно находился на возвышенности и был виден отовсюду. Поэтому думаю, что собор Святой Екатерины должен стоять в центре, на своем историческом месте, чтобы каждый человек мог видеть храм и знать, что он может в него прийти.

— Можете ли вы сейчас предложить альтернативное место для строительства собора, на которое согласятся православные?

— Люди, которые инвестируют в проект, владеют большими территориями. В том числе в центре города. За Октябрьской площадью, там, где раньше находился хлебобулочный завод, есть территории, находящиеся во владении Алтушкина и Козицына. Эти места уже в аренде, не в общественном пользовании, как сквер. Теоретически собор могли бы построить там. Другое дело, что это место не такое видное и храм будет привлекать не так много внимания.

— Для вас важно, чтобы собор был построен именно в сквере? Или главное, чтобы он был в центре?

— Я за сквер, но чтобы в нем был храм. Если бы в сквере появился собор, то вся территория вокруг была бы облагорожена. Она выглядела бы более величественно, пафосно. Деньги были бы вложены не только в строительство храма, а в целом в этот пятак, до самого моста. Отец Максим Миняйло говорил, что концертная площадка, которой пользуются организаторы Дня города и «Ночи музыки», там сохранится. Занята собором была бы лишь небольшая часть территории, одна треть.

— Сейчас, когда забор демонтируют, вы продолжите ходить в сквер и проводить там православные флешмобы?

— Да. Мне, как и любому горожанину, интересно, что будет происходить дальше. И чтобы удовлетворить интерес, я могу сесть на велосипед и прокатиться до Октябрьской площади. Православные флешмобы мы тоже продолжим. Я был на всех мероприятиях, которые проводились в сквере после установки забора. На мой взгляд, то, что там было, напоминало события на Украине, на Майдане («кто не скачет, тот за храм»). Я наблюдал за участниками акций протеста и понял, что в подобную дикость я впадать никогда не стану. Я не хочу быть похожим на бесноватых. Конечно, у каждого человека своя точка зрения на происходящее, но я считаю, что нельзя терять рассудок и, если произошла такая ситуация, нужно сесть за стол и все мирно обсудить. Раздувать войну из-за места строительства не стоит.

— Сколько представителей православной молодежи, по вашим подсчетам, было в сквере во время протестных акций?

— Думаю, что от общего количества собравшихся нас было 40%. Православная молодежь приезжала даже из приходов других городов. Были молодые священники. При этом нужно учитывать, что на акции в сквере, как и на все другие протестные акции, приходило много зевак. Например, были студенты, которых я знаю лично, которые приходили, чтобы тусануть и пообщаться с друзьями.

— Как проходило ваше общение с защитниками сквера?

— Я был на мероприятиях с отцом Максимом [Миняйло]. Я участвовал в спорах, изъявлял свою позицию. Были моменты, когда меня пытались втянуть в неконструктивные разговоры, переходящие в ругань. На мой взгляд, проще было промолчать и сделать умный вид, чем кусаться из-за того, что у нас разные мнения. Поэтому были моменты, когда я не спорил. Я старался объяснять свою точку зрения. Каждый раз подчеркивал, что это лично мое мнение.

— Как реагировали защитники сквера на православные флешмобы?

— Ничего противодейственного я не встречал. Были несколько субъектов, которые яро доказывали свою точку зрения. Но они пытались делать это в рамках закона. Место ведь уже прославилось, и там было много блюстителей правопорядка. Полицейские четко следят за действиями всех, кто находится в сквере. Провести ночь в обезьяннике никому не хочется.

— Есть ли среди православных, в том числе из вашего окружения, люди, которые считают, что храм не должен быть построен в сквере у Театра драмы, что епархия и Фонд святой Екатерины должны найти для него другое место?

— С этим действительно согласны не все православные. Среди некоторых православных я слышал мнение о том, что «этим богачам» некуда деньги девать, что «лучше бы они построили больницу». Но храм — это такая же лечебница, только для души. Кроме того, у нас что, Средневековье? Больниц не хватает? Слишком большие очереди? В Калифорнии, к примеру, вообще бесплатных больниц нет, и ничего, люди живут.

— Слышали ли вы, что в крупных компаниях якобы обязывают сотрудников голосовать за то, чтобы храм появился именно в сквере у Драмы?

— Первый раз слышу. Насколько я знаю, единственной компанией, которая изъявляла свою позицию целой делегацией, была РМК. И то мне хочется верить, что это не потому, что им сверху сказали — идите, выйдите, успокойте граждан (или припугните). Мне хочется верить, что они изъявляли свою позицию и в первую очередь отстаивали закон, защищая границы огороженной территории.

— Как вы относитесь к тому, что строительство собора начинается со скандала и насилия? Я имею в виду задержания и стычки между правоохранителями и защитниками сквера, после которых участникам акции требовалась помощь медиков.

— Любое сооружение, которому предстоит стать великим, переживает потрясения. Когда Храм на Крови был почти достроен, с крыши сорвался строитель и разбился насмерть. Шумиха в прессе долго не утихала. Поэтому и проходит обряд посвящения — сначала камня, затем — построенного храма. Что бы ни происходило во время строительства, какие бы гнусности люди ни делали, в любом случае все будет освящено Божьей волей. Что бы ни происходило, какая бы шумиха ни была, это все человеческое. Это никак не переносится на что-то высшее, ради чего это строится. Разумеется, храм нужен человеку. Для чего? Чтобы там был Бог. Собор — это дом Божий, где будет пребывать Бог и люди будут общаться с ним.

— Протодиакон Андрей Кураев отреагировал на конфликт между противниками и сторонниками строительства храма в сквере у Театра драмы. Он считает, что храма в этом сквере быть не должно. Кураев для вас авторитет? Вы прислушиваетесь к его словам?

— Отец Андрей Кураев был для меня авторитетом, но сейчас, после того как он зазнался, я отношусь к нему предвзято. Когда на человека обрушивается слава, он начинает отходить от своих принципов. Это обычный человеческий фактор. Кураев подпортил себе репутацию, поэтому теперь я отношусь к его словам скептически. Конкретно с его позицией по поводу собора я не согласен.

— Как вы пришли к вере?

— Я был обычным парнем из гетто, с улицы, вырос на Сортировке. В детстве бабушка отвела меня в православный храм, и я никогда об этом не пожалею. Храм спас от меня от многих плохих вещей, которые могли случиться с обычным парнем с окраины. Я стал пономарить, закончил воскресную школу с отличием. Думал пойти в семинарию, но вышло иначе. Я стал кадетом. Во время учебы узнал, что у меня есть казачьи корни. Оказалось, что по отцовской линии в семье было много казаков, по материнской — попов. Так что можно сказать, что генетическая память меня не подвела.