«Не всегда важно стремиться к высоким заработкам»: как парень бросил работу с доходом в миллион ради детей и футбола

Станиславу Нестерову 27 лет. Он родился и вырос в Шадринске Курганской области, в 2010 году переехал в Екатеринбург, отучился на экономическом факультете и устроился в банк, где уже в 22 года зарабатывал около миллиона рублей в год, что больше средней зарплаты по региону и тогда, и сейчас. А потом взял и променял финансовую стабильность на должность тренера в детской спортшколе, где работает последние два года.

В интервью E1.RU он рассказал, ради чего всё это было и стоило ли оно того.

— В каком банке и кем ты работал раньше?

— В ВТБ-банке главным специалистом отдела по работе с проблемными задолженностями. Занимались взысканиями. Там я проработал два года, с 22 лет.

— И что было не так с этой работой? Почему решил всё бросить и стать тренером?

— В банке меня вообще все устраивало. Сама по себе работа интересная, и доход у меня хороший был, в год около миллиона выходило. Все устраивало. Но у меня ещё в студенчестве зародилась мечта стать именно футбольным тренером, потому что сам в детстве занимался.

— А где учился и почему сразу не пошёл именно в сферу спорта?

— У меня два экономических образования: средне-специальное в колледже — бухучёт страховых организаций, и в СИНХе высшее, тоже бухучёт.

Когда колледж окончил, мне полных 17 лет только было. У меня особо никаких целей на жизнь не было обозначено, еще сам в свободном плавании был, не знал, чего хочу. Уже когда в университете учился, стал думать о работе тренера, начал в эту сферу пролезать через областную федерацию футбола. Прошел там курсы и работал здесь, в области, судьей. А уйти из университета не мог — не такой я человек, который на полпути все может бросить.

— И как тогда в итоге попал в банк, если уже с университета появилась мечта связать жизнь с футболом?

— Я после выпуска пошёл в армию, и пока был там, не было какой-то конкретики, что вернусь и буду развиваться в сфере футбола, были просто мысли. Когда вернулся из армии, первым делом обратился к своему другу, с которым мы вместе в федерации футбола курсы проходили и вместе работали судьями.

Пообщался с ним, посмотрел, чего он за год достиг, пока я был в армии, именно развиваясь в сфере футбола, — я понял, что больших перспектив уже, наверное, нет. Потому что по возрасту на тот момент уже поздно, грубо говоря, было туда приходить.

— Почему? В судьи берут только совсем молодых?

— Чем раньше ты попадаешь в эту сферу, чем раньше начинаешь там вращаться, тем выше перспективы. К тому времени, когда я пришел из армии, мне был уже 21 год.

— И от безысходности пошёл работать в банк, по специальности?

— Я когда с другом встретился и пообщался, понял, что по судейству развиваться не получится. Хотя, может, и получилось бы, но мне уже самому процесс судейства в футболе был не так интересен. Для меня судейство было как способ попасть в сферу футбола, вращаться в ней. Промежуточный, скажем, этап.

Понял, что это не совсем то, чего хочу, потому что хочу стать тренером. На тот момент я слабо представлял вообще, как это все организовать, как все устроено. Знал, что нужно получить лицензию тренера, а лицензия денег стоит. Первая мысль — необходимо заработать. И, соответственно, решил работать по специальности.

— Сколько стоило обучение, чтобы получить лицензию?

— Стоило 15 тысяч рублей, потом её подтверждение — около 8 тысяч. Я тогда не представлял, как работает система, не планировал на лицензии категории С остановиться. А там чем дальше (градация категорий — D, C, В, A и Pro), тем больше суммы, уже от 300 тысяч и выше, потому что там гарантированы стажировки за рубежом, а это способ какими-то полезными знакомствами обзавестись и т.д. Вот и копил.

— А сами категории влияют на что? На то, какого возраста спортсменов можно тренировать или в каких учреждениях?

— Влияет именно на контингент, с которым можно работать. По идее, лицензия С, с которой я начал обучение, дает право работать с юношами любых возрастов и вплоть до дублирующих команд Премьер-лиги России.

— Нельзя было проскочить и сразу получить лицензию A или Pro?

— Нужно пройти все постепенно. Проскочить сейчас, кажется, уже и самый первый нельзя, хотя у меня так было. Но самое забавное в этом, что получив [лицензию категории] С, я не смог трудоустроиться ни в одну муниципальную спортшколу, потому что у меня экономическое образование, непрофильное. А для спортшкол важно именно образование, лицензии, как оказалось, не имеют никакой значимости.

Поэтому меня, лицензированного специалиста, по законодательству не могли ни в одну спортшколу трудоустроить на должность тренера. Грубо говоря, могли какого-нибудь учителя истории из любого педагогического института взять, а меня — нет. Пришлось идти учиться дополнительно, потратив целый год на переподготовку.

— А из банка ты уже успел уволиться к тому времени?

— Да, в банке на тот момент я уже не работал. Уволился оттуда, когда получил лицензию. И только потом столкнулся с проблемой поиска работы и трудоустройства.

— И как ты жил всё это время, на что? Не думал вернуться пока в банк?

— Нет, я строго стоял на своей цели. А жить было на что — я же пока работал, копил.

— После переобучения устроился сразу в эту школу? Как так получилось?

— Я был готов из Екатеринбурга уехать в любую деревню, лишь бы с чего-то начать. Мне как-то позвонила одногруппница, сказала, что у них есть вакансия тренера по футболу, и я чуть не отправился в область, в Ревдинский. А потом все, наконец, решилось здесь. Это все тянулось долго, я никак не мог с директором встретиться, провести собеседование. Буквально в последний момент всё удалось. Сразу гора с плеч, что не пришлось переезжать никуда.

— Если в банке годовой доход был около миллиона, то в месяц это тысяч 80–90. Какая зарплата у тебя сейчас?

— Да, я считал, тысяч 90 получалось. Сейчас я, наверное, получаю среднюю зарплату по региону. Сколько у нас средняя?

— Тысяч 49.

— Тогда не получаю. Предел где-то 30–40.

— И стоило оно того? Для 22-летнего парня, да и для любого человека в принципе, 100 тысяч в месяц — это хорошие деньги. Можно было спокойно жить и вообще ни о чём не переживать.

— Вот в чем и весь вопрос. У меня была мечта стать футбольным тренером, я за мечтой своей следовал, сейчас работаю с детьми. Мой личный пример можно передавать, чтобы они на себе проецировали, что не всегда важно стремиться к высоким заработкам, чтобы быть счастливым, нужно искать дело, которое тебе по душе.

— Сейчас ты чувствуешь себя счастливым? Намного счастливее, чем пять лет назад?

— Однозначно. Хотя два года назад для меня большим моральным испытанием было то, что я не знал, какие зарплаты в муниципальных школах. Я предполагал, что тренеры получают мало, меня пугали цифры и зарплата по 7 тысяч в месяц. У меня и в трудовом договоре 8 тысяч всего, но это одна ставка. Я когда еще устроился, полставки методиста дали. Сейчас я работаю, получается, по 6 дней в неделю.

— Была ли девушка на тот момент? Как она и в целом родные отнеслись к таким переменам?

— Нет, ни тогда, ни сейчас. Холост. А если семью глобально рассмотреть, родственников и так далее, то среди них до сих пор недопонимание, одобрение мало у кого вызывает.

Что касается родителей, мама не сказать, что на моей стороне, но сейчас, когда все уже сложилось, какая-то поддержка имеется, а от отца я до сих пор чувствую какое-то разочарование его во мне. Это явно никак не проявляется, но наблюдаю какие-то сигналы, и мне кажется, что какие-то его надежды я не оправдываю. Хотя и когда я в банке работал, от него поддержки особо не было, он скупой на неё, ничего особенного.

Зато на родную сестру беседы со мной, может быть, повлияли. Она окончила колледж, но не стала продолжать обучение по той же специальности дальше, чтобы не тратить время. Взяла паузу на то, чтобы подумать, чего сама хочет.

— А у самого никогда не было мыслей, что всё зря?

— Нет, ни разу таких мыслей не возникало. Я строго стоял на своем, однозначно я был уверен, что всё получится. В принципе, первые шаги я сделал, планирую дальше развиваться.

— Детей какого возраста ты тренируешь и каково это вообще — работать с детьми?

— Когда я начинал работать, это были 2–3–4 классы, сейчас уже 4–5–6 классы. Мы ведём свои группы до выпуска. Но вообще на одном возрасте у нас работают два тренера, и у ребенка есть выбор, у меня продолжить заниматься или уйти к другому тренеру. Пока ни у кого желания уйти не возникало.

В плане работы с детьми вообще никаких проблем, все прекрасно. Называют по имени-отчеству, уважают, прислушиваются. Свою историю привожу им в пример.

— О том, чтобы идти к цели?

— В том числе, и о том, чтобы не бросали спорт. Я сам в детстве занимался футболом, но рано закончил, где-то лет в 14. Как раз период полового созревания.

Был подопечный, который уставал и хотел уже всё бросить: тяжёлый год, нагрузки большие. Я с ним провел беседу, свой пример привел, рассказал, что настолько жалею, что тогда бросил футбол, что в итоге в эту сферу работать пошёл. Подействовало — на следующий день на тренировке он был как штык.

— С каким настроем чаще родители отдают сыновей в секции? С верой, что они станут профессионалами, или просто чтобы чем-то занять ребёнка?

— На самом деле очень разные все цели преследуют. В большинстве своем — просто чтобы ребенок получал физическое развитие. Не могу сказать, что мне от этого обидно. С другой стороны, это, наоборот, в какой-то степени не мешает работать, и на ребёнка давления нет.

Гораздо хуже, когда сталкиваешься с такими родители, которые: «Мой сын — звезда». Со стороны приходилось такое наблюдать, а ещё пока учился, понял, что такое особенно распространено у коллег-хоккеистов.

— Как понять, что ребёнок правда может вырасти в профессионального футболиста? И есть ли в твоей группе будущие Месси?

— Прямо сейчас, наверное, нет, нету. Но я ставлю задачи, чтобы они действительно были. Есть ребята, которые подают надежды. А будущий успех очень и очень сильно зависит от быстроты — это физическое качество, она врожденная и практически физически не развивается.

Можно научиться бегать быстрее за счёт техники или выносливости. Но быстрота — это больше не про то, насколько кто-то быстро бегает, а про то, насколько он быстро управляет своим телом, как импульсы от головного мозга передаются мышцам. По детям сразу видно, у кого это есть.

— Это и есть большой процент успеха?

— Да, возможно, это немного узкий подход, но это определяет очень многое. Но на самом деле мое личное мнение, что определить, что кто-то обладает какими-то реальными перспективами, можно только после полового созревания.

— Как можно научить ребёнка играть в футбол так, чтобы он построил на этом карьеру?

— Важно просто поставить ребенка в такие условия, чтобы он сам учился и развивался. Чем меньше, грубо говоря, ты его за руку водишь, чем меньше ему говоришь, как делать, тем для него лучше, тем больше самостоятельных решений он принимает, тем эффективней для него обучение складывается.

— А зачем тогда тренировать взрослых и тяжелее ли это?

— Однозначно взрослых тренировать сложнее. Их какой-то накопленный опыт в какой-то степени, наоборот, тренеру будет только мешать, потому что у тренера одно видение ситуации, а у его подопечного, который обладает каким-то спортивным опытом, другое. Тренеру сложнее донести свою позицию до взрослого, что она более правильная, особенно если тренер не возрастной.

Поэтому я предполагаю, что этот процесс перехода от тренера детско-юношеского спорта к взрослым, это такой переломный момент. В конечном итоге я к этому стремлюсь, но не сейчас.

— Какие у тебя вообще планы на ближайшие два года, например?

— Пока я даже на другой уровень лицензирования выходить не планирую, потому что у меня текущая еще действительна три года. И место работы в ближайшие года два, если каких-то особых предложений не поступит, менять не планирую.

— А задача-максимум на карьеру в целом?

— Изначально моей мечтой было выйти на профессиональный уровень, то есть отойти от системы муниципальной, уйти в систему какой-нибудь академии, занять должность в профессиональном клубе. И это остается моей мечтой. Насколько достижимо, покажет результат моей работы. Если я буду готовить хороших спортсменов, хороших детей на уровне области, региона, если их будут замечать, то в конечном итоге заметят и меня как тренера.

— Какой лучший футбольный клуб в стране?

— Я с 2005 года поддерживаю ЦСКА, когда они Кубок UEFA взяли, с 2007 года начал положительно относиться к «Зениту».

— А как же «Урал»?

— А «Урал» в душе, в сердце. Даже с детьми на их матчи ходим.

— Хотел бы поработать в «Урале»?

— Если рассматривать их систему детско-юношескую — да, у них там академия и так далее. Но в принципе большой разницы между текущим местом работы и «Уралом» я не вижу, хотя свои плюсы там тоже колоссальные. Например мы работаем с набором детей, там они отбирают.

Да, как следующий этап моей карьеры это шаг вперед. Но здесь от личного благосостояния пришлось бы отталкиваться в пределах города. Потому что уже сейчас, если там менее приятные условия в плане зарплаты, то я бы еще подумал.

Если вы тоже кардинально изменили свою жизнь, поменяв работу, внешность или переехав в необычную страну, или у вас есть такие знакомые, расскажите нам об этом! Пишите на почту julia.zabailovich@gmail.com. Ещё один похожий и яркий пример — история Дениса, парня, который уволился с завода, чтобы стать мастером по маникюру.