На Урале учитель ударил девочку-инвалида во время урока. Почему такое возможно?

Коррекционная школа, как и любое другое учебное заведение закрытого типа — это место, где ослабевает родительский контроль и надзор властей. Работать с детьми с инвалидностью — непростая задача, посильная далеко не каждому педагогу. Учителя всё чаще стали срываться на особенных детях, которым зачастую некому пожаловаться, если это дети-сироты, как произошло в одном из детдомов Урала.

Или если это ученики с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ), как в Новоуральске, где в коррекционной школе № 1 учитель наотмашь ударил девочку-инвалида. Всё произошло 5 февраля во время одного из уроков. Педагога уже уволили, на него возбудили уголовное дело по статье 116 УК РФ — «Побои». Ему грозит до двух лет лишения свободы, однако, по мнению адвоката Сергея Колосовского, статью переквалифицируют на более мягкую:

— Учитывая, что ранее человек за побои не привлекался, по-честному, учителя должны привлечь к административной ответственности за побои (статья 6.1.1 КоАП). Там ответственность — штраф до 30 тысяч, арест до 15 суток или обязательные работы. Состава уголовки тут нет, но, если следователи сильно захотят, они могут найти «хулиганские побуждения» в его действиях, — отметил адвокат.

Справедливо ли это и что происходит за стенами закрытых школ? Разбираемся вместе с учителями.

Учительница Марина (имя героини изменено. — Прим. ред.) уволилась из первой коррекционной школы Новоуральска в 2017 году. Она проработала здесь всего три месяца, но не выдержала, и виной тому — не агрессивное поведение детей, а враждебность ее коллег по отношению к инвалидам. Марина застала три эпизода жестокого отношения. Сама она работала воспитателем, специализирующимся на обучении детей с аутизмом, ДЦП и синдромом Дауна.

— Всё происходило так неожиданно и быстро, что я не успевала снять на телефон либо его не было под рукой, — начала Марина. — Первый случай был в кабинете завуча по воспитательной работе. Она и несколько педагогов завели мальчика в угол и унизительно с ним разговаривали. Прошло семь лет, сути разговора не помню, но меня это потрясло. Второй случай: на перемене педагог толкнул и ударил по голове ладошкой мальчика. Причину конфликта я не знаю.

Стоит отметить, что в школе № 1 обучают детей с генетическими и неврологическими отклонениями после незафиксированных травм головы и психотравм.

После конфликта Марину буквально «выжили» с той работы. К сожалению, большинство выпускников после школы оказываются в психбольнице с окончательно поломанной судьбой. Лечением и психологической работой с особенными учениками никто не занимается.

Редакция E1.RU попросила учителей коррекционных школ рассказать о сложностях работы с особенными детьми. Тяжелее всего заниматься с учениками, у которых умственная отсталость: например, если глухой ребенок не слышит твоих слов, но прекрасно понимает тебя с помощью жестов, то вот с такими школьниками найти общий язык очень тяжело. Их действия не поддаются логике и поведенческой коррекции, но это не повод превращать их в боксерские груши.

— Я работала в коррекционной школе несколько лет. Не выдержала, ушла. Дети там разные. Обычно это те, кто не может учиться в обычной школе, и причины разные, не всегда медицинские. Есть дети с диагнозами: аутизм, шизофрения, задержка развития, умственная отсталость. Есть такие, у кого голова работает нормально, но они педагогически запущенные, — рассказала E1.RU на условиях анонимности одна из учительниц. — Есть те, кто просто никому нигде не нужен, и их «скидывают» (разумеется, по решению ПМПК — психолого-медико-педагогической комиссии) в такие школы.

Может весь урок под партой сидеть песни распевать, а может и нож принести... Порой действительно бывает страшно, ведь одно дело, когда ребенку 7–8 лет, и совсем другое — когда 14–15, — продолжила педагог.

В большинстве случаев педагоги, работающие с особенными детьми, либо уходят из спецшкол, либо остаются там навсегда. Дело не только в любви к детям, в реальности этого мало. Нужно иметь стальные нервы и стойкий характер, потому что профессиональное выгорание наступает очень быстро.

— Необходимо нарастить эмоциональную броню, чтобы выдерживать ежедневно такое напряжение. Отдача минимальная или ее вообще нет. Через несколько месяцев работы я уже чувствовала, что у меня на лице маска терминатора. На урок как на войну, только ружья не хватает. Но, к слову, ни разу не было ни одного случая, чтобы кто-то из учителей ударил ребенка, и я очень скептически отношусь к таким видео. Дети очень хитрые. Они же не снимают то, что сами вытворяют, а методично выводят учителя и, дождавшись удобного момента, начинают снимать, — считает учительница.

Помимо работы с детьми, на учителя в спецшколе, как и на любого другого педагога, валится кипа отчетов, которые нужно заполнять строго по образцу. При этом зарплата унизительно мала: почему-то за работу с самыми сложными категориями учеников предлагают чуть больше 20 тысяч рублей. Такой уровень оплаты можно найти в объявлениях, размещенных на Интерактивном портале по труду и занятости населения в Свердловской области.

Например, в екатеринбургской коррекционной школе № 4 логопеду, учителю физкультуры, труда готовы платить от 22 129 рублей. Ровно эту же сумму (и не больше) предлагают в школе-интернате № 10. Чуть больше, 23 тысячи рублей, обещают преподавателям в коррекционной школе № 9.

Еще сложнее, когда родители ребенка с ОВЗ не идут на контакт.

— Бывают сложности в работе с определенными детьми, но в этом очень помогает администрация школы. Общими усилиями ищем подход к семье, так как без совместной работы с родителями ребенка в целом достаточно сложно чего-то добиться. Зарплата в среднем 20–30 тысяч рублей. Чтобы получить больше, приходится брать двойную нагрузку, — рассказала E1.RU еще одна учительница.

Есть несколько способов устроиться на работу в коррекционную школу: главное и самое сложное — получить специализированное образование. Можно пойти на бакалавриат Уральского педагогического университета (УрГПУ) и выучиться по направлению «Воспитательная работа и социальная педагогика», либо там же получить специалитет по профилю «дошкольная дефектология», «логопедия», «олигофренопедагогика», «сурдопедагогика» — в зависимости от того, с какими детьми будущий учитель планирует работать.

Следующий уровень — магистратура, где есть направления «логопедия», «психолого-педагогические технологии образования лиц с интеллектуальными нарушениями и нарушениями аутистического спектра» и «психолого-педагогическое сопровождение образования лиц с ограниченными возможностями здоровья».

Дальше — аспирантура и профиль «коррекционная педагогика (сурдопедагогика и тифлопедагогика, олигофренопедагогика и логопедия)», это высшая ступень.

Эту схему легко обойти, пройдя курсы профессиональной переподготовки — например, в Институте профессионального образования. Тогда учитель вместо положенных четырех (или шести — в случае с аспирантурой) лет пройдет обучение в срок от трех месяцев до года. Приведем несколько примеров:

• сурдопедагогика, олигофренопедагогика, тифлопедагогика, работа при расстройствах аутистического спектра, профессия коррекционного педагога. Срок обучения — три месяца;

• учитель начальных классов компенсирующего и коррекционно-развивающего образования. Срок обучения — пять месяцев;

• педагог по работе с детьми с ОВЗ либо учитель-логопед. Срок обучения — шесть с половиной месяцев;

• учитель-дефектолог. Срок обучения — 11 месяцев;

• организация коррекционно-педагогической работы по устранению различных нарушений речевой деятельности (в области реабилитации функций, нарушенных после органических поражений головного мозга. Срок обучения — 13 месяцев.

Уполномоченный по правам ребенка в Свердловской области Игорь Мороков считает, что конфликт в новоуральской школе — повод задуматься над профессиональной подготовкой учителей для коррекционных школ. Достаточно ли у них квалификации? Кто и как набирает преподавателей? Все эти вопросы зададут как минимум учредителю, то есть Министерству образования Свердловской области.

— Сейчас мы работаем со всеми участниками этой ситуации и со всеми, кто в этом завязан, — прокомментировал E1.RU Игорь Мороков. — Я хочу обратить внимание, что школа — это учреждение государственное, это зона ответственности Министерства образования. В первую очередь вопрос к ним: как у них идет набор сотрудников, каким образом осуществляется руководство. Именно с этой точки зрения и надо рассматривать ситуацию. Это многоаспектная, многофакторная система, которая начинается с управления школой: кого принимают на работу, как отслеживают, заканчивая подготовкой преподавательского состава для работы с особенными учениками. Это тоже особенные учреждения, где нужен нестандартный подход, где каждый ребенок и правда требует особого подхода.

До этого глава благотворительного фонда Елена Весёлая раскрыла факт педофилии в свердловском детском доме — и это не первый случай. Прошлой весной свердловские следователи начали проверку после ее обращения. Елена несколько месяцев пыталась привлечь внимание силовиков к факту интимной переписки неизвестного с воспитанницей. Вскоре нарушителя задержали в Ставропольском крае. Позже благотворитель подняла проблему избиения детей в этом же детском доме.

Несколько лет назад екатеринбургский дом для умственно отсталых детей оказался в центре скандала. Воспитанники рассказали о побоях, издевательстве, истязаниях. Было возбуждено уголовное дело. Санитар, бывший выпускник этого детского дома, признал, что действительно был жесток с ребятами, и когда он был ребенком, с ним обращались точно так же.