"Прошёл войну, а погиб под колёсами грейдера": в Качканаре похоронили ветерана Великой Отечественной

В Качканаре сегодня похоронили ветерана войны Виталия Смирнова, который в пятницу, 6 февраля, попал под снегоуборочную машину и погиб.

Напомним, грейдер двигался задним ходом, и машинист не заметил пожилого человека, который решил перейти дорогу.

Степень вины водителя грейдера определит следствие: по показаниям свидетелей, он подавал звуковой сигнал, но практически глухой ветеран его не услышал.

– Свидетели трагедии рассказали, что водитель спецтехники несколько раз подал звуковой сигнал, на грейдере работали проблесковые маяки, но в месте работ не были выставлены обязательные для этого временные дорожные знаки, – сообщили Е1.RU в ГИБДД по Свердловской области. – Дальнейшая проверка показала, что спецтехника имела технические неисправности, при которых эксплуатация была запрещена.

Решение о возбуждении уголовного дела ещё не принято, согласно части 3 статьи 264 водителю грейдера грозят принудительные работы на срок до четырёх лет либо лишение свободы на срок до пяти лет.

Виталия Смирнова в Качканаре знали буквально полгорода: в свои 89 лет он не сидел дома, встречался со школьниками, журналистами, писал очередную книгу о войне – всё спешил опубликовать. В последний день своей жизни он успел зайти и в лицей, и в редакцию местной газеты, и в городской архив – везде были дела.

– В пятницу он у нас был в редакции, за несколько часов до гибели приходил буквально, – рассказал E1.RU главный редактор газеты "Новый Качканар" Геннадий Трушников. – Такой громогласный, всегда с хорошим настроением, и с памятью у него было всё нормально. Такая нелепая смерть.

– Он у меня был утром в пятницу, – вторит директор городского архива Качканара Михаил Титовец. – Ещё сказал уходя: "Ну ладно, Михаил, увидимся или нет ещё". Я ему сказал: "Да ладно, тысячу раз увидимся" – и вот увиделись. На похоронах.

В последнее время Виталий Васильевич почти ничего не слышал и очень плохо видел, говорят все, кто его знал. Скорее всего, он просто не услышал сигнала грейдера, когда шагнул на дорогу. В Качканаре он жил один: сын и дочь звали его переехать к ним в Нижний Тагил, но он упирался, хотел жить самостоятельно.

– Он говорил: "Что я туда поеду, я сам ещё все могу". В конце концов дочь ему уже ультиматум поставила: сказала, мол, съездишь в госпиталь – а ему как раз пора было в госпиталь ехать – и переезжай. Но вот не успел, всего 2 месяца до 90-летия не дожил, – говорит Михаил Титовец. – У него всё были какие-то планы, планы, порывался книгу ещё одного ветерана издать, Рагозина, у него брат – герой Советского Союза.

Виталий Смирнов родом из Нижней Туры, учился в старательском посёлке Ису, оттуда его, девятиклассника, в 1943 году призвали на фронт.

– Он сначала служил в стрелковом полку, был пулемётчиком, много воевал на Украине, дважды ранен, – рассказывает Титовец. – После второго ранения, когда выздоровел, его отправили – старателя уральца – служить в гвардейский казачий кубанский кавалерийский корпус, там он был артиллеристом, командиром орудия. Потом его помотало: и в Румынии, и в Венгрии, и в Чехословакии, а боевой путь окончил в Праге – там ещё шли бои, когда Берлин уже капитулировал.

Среди наград Смирнова – орден Красной Звезды. После войны продолжал служить – до 1950 года, в полку реактивной артиллерии. Потом окончил техникум, следом Горный институт и в 1959 стал старшим маркшейдером на Главном карьере Качканара.

Потом вышли книги "Под гусеницами танка" и "Сороковые огневые" – о качканарцах, участвовавших в Великой Отечественной войне, и книга "Истоки" о начале строительства Качканара.

– Он вышел на пенсию – и его охватила такая страсть писать, собирать материал. Первую книгу –"Иптаповцы" – он написал о своём истребительно-противотанковом артиллерийском полку. Он провёл колоссальную изыскательную работу по составлению истории своей части, переписывался с однополчанами, встречался с ними, – говорит Михаил Титовец. – Сейчас мы, может, ещё и недооцениваем значение этого, но чем дальше от нас будут события войны, чем меньше останется ветеранов, тем больше будет возрастать значение его работы, и воспоминания его цены не будут иметь. Его смерть – нелепая случайность, и я боюсь, что это заслонит то хорошее, что он сделал для увековечения памяти своих однополчан, что он воевал, что добросовестно потом трудился, что добровольно взвалил на себя такую ношу.